Константин Калбазов - Лютый зверь
Наконец их терпение было вознаграждено. Послышались скрипучие шаги смены, отчетливо различимые в ночной тишине. Как и ожидалось, трое. Выходит, не только у них в части заведено начинать смену с дальних постов, потому что парни двигались, зябко передергивая плечами, как люди, только что вышедшие на мороз из теплого помещения. Ага, а вот и часовой. Точно не спал, раз уж сумел расслышать шаги. А вышел он из темного закутка между двумя постройками. Поди еще рассмотри его там! Здесь хватало и других мест.
Смена произошла просто и буднично. Часовой передал сменщику тулуп, помог взгромоздить его на плечи, подержал мушкет, пока тот прилаживал теплую одежонку поудобнее. Затем смена зашагала в обратном направлении. Порядок. Теперь есть по крайней мере час. Вот только не шумнуть бы.
Этого можно валить наглухо, потому что от трупа, считай, ничего не останется. Попробуй разбери, разорвало его взрывом или прирезали, если вообще найдутся останки. Но тулуп путал все карты. Одежка это просторная, толстая, можно сказать – мягкая броня. Так что никакой гарантии, что стальное жало достанет до тела и убьет.
Едва стихли шаги ушедшей смены, Виктор переглянулся со Званом. Тот только хищно улыбнулся, видать, тоже измучился лежать на морозе. Часовой, как видно, решил все же отдать дань службе и помаячить какое-то время у ворот склада. А может, просто молодой, халявить на службе еще не научился. Как бы то ни было, упускать такую возможность нельзя. Они скользнули по покатому скату крыши вниз, намереваясь свалиться на часового сверху, как снег на голову. А почему, собственно, «как»? Снег на голову часовому и свалился первым, потому что скользящие вперед тела погнали перед собой маленький такой сугробчик. Когда Виктор осознал, какую глупость они совершили, менять что-либо было поздно, остановиться они уже не могли.
– Проклятая зима, – ругнулся сквозь зубы часовой.
На счастье доморощенных диверсантов, он решил, что на него сам собой рухнул ком снега. В следующее мгновение он уже понял, что все это неспроста. Да и как иначе, если на тебя валится что-то тяжелое, хватает за воротник тулупа и натягивает его тебе на голову? Осознав, что случилось непоправимое, солдат закричал. Правда, к этому времени он уже лежал лицом в снегу, а голова была прикрыта тулупом. Его мычание едва сумели расслышать сами нападающие, чего уж говорить о ком-то ином. Нож уже в руке Звана, тулуп плотно облегает спину часового, напарник Виктора с ходу вонзает в него клинок. Раз, другой, третий, пока тело не дернулось в последний раз и не прекратило издавать хрипы и стоны. Порядок. Теперь надо подать сигнал за забор.
Вскоре у ворот склада собралась почти вся ватага, с лошадьми остался лишь один. Кот тут же отбежал к углу постройки, из-за которой подходили караульные. Теперь нужно по-тихому разобраться с замком. Если не получится, то зря они мерзли целый час, потому что нужно будет разбираться со всем караулом.
Замок оказался таких же героических пропорций, как замок замка Берзиньша. И столь же простой конструкции, хотя провозиться с ним пришлось подольше. Холод изрядно помешал: чуть ли не половину затраченного времени Виктор тер руки, возвращая пальцам чувствительность и гибкость. К тому же приходилось касаться мерзлого железа, да и смазка пристыла, затруднив работу. Будто мало того, что навыки так себе, ниже среднего. Но все же управился, не пришлось сбивать замок и поднимать шум, а потом решать проблему с солдатами (или, если быть более точным, то наоборот). Не за тем они здесь. Охране и без того достанется, так что нечего лишний раз суетиться.
Ого! Мама дорогая, это сколько же отсюда не вывозили порох?! Глядя на заставленный бочонками склад, Виктор усомнился, что Гульдия еще и закупала припасы за границей. Не стоит забывать о том, что такая мануфактура не одна в стране. Впрочем, все может быть. Все-таки расходуется это зелье с поразительной быстротой. В условиях настоящей войны, когда основной упор делается на огнестрельное оружие, лучше иметь припасов в достатке, чем ощущать их недостачу. Возникал еще один вопрос: помещение забито под завязку – отчего же продукцию никто не вывез? Или все дело в том, что тут устроили мобилизационный склад? Но тогда отчего такая малая охрана? Да и вообще, в таком случае его можно было вывезти в те же погреба в городе, там и без того изрядные запасы, так что если рванет, то все одно – городу, считай, конец.
Ладно, разбираться некогда. Вот эти, среднего размера, вполне подойдут. Только сначала нужно убедиться, что это порох, а не что-нибудь другое, к примеру селитра. Она тоже товар дорогой, вот только торговать Виктор не собирался. Ему нужен порох, и как можно больше. Сковырнули пробку на одном из бочонков, наклонили. На руку посыпался сухой черный порошок. Гранулы так себе, не то что берзиньшский, у которого словно все один к одному. Но сработает так, как надо, это несомненно. Порядок. Во всяком случае, в этом штабеле именно то, что им нужно.
Покряхтывая, парни начали взваливать на загривок бочонки и рысцой выбегать наружу. Виктор посмотрел, встряхнулся. А он что, лысый, что ли? А ну-ка, р-раз – и побежал. Тяжесть почти не ощущается, по затекшему телу кровь потекла быстрее, возвращая ему подвижность и легкость. Примерно через полчаса стахановского труда на каждую из заводных лошадей было погружено по два бочонка, а в складе запален фитиль, гореть которому минут пятнадцать. Теперь все, ходу. Лишь бы смена не появилась слишком рано, да и фитиль бы не подвел. Здесь бикфордова шнура нет, а пропитанная селитрой веревочка Виктору особого доверия не внушала.
Напрасно. Очень даже напрасно. Отдалившись немного от мануфактуры, отряд выбрался на дорогу еще до назначенного времени. Успели отойти настолько, что пострадать никак не могли, разве что растревоженные лошади выбросят из седла. Впрочем, они все давно уже стали вполне приличными наездниками.
Виктору показалось вдруг, что взрыва не произойдет. Потом далеко за спиной рвануло так, что лошади вздрогнули и тонко заржали. А чего, собственно, от них еще ждать? Полыхнуло изрядно. Не только осветило все вокруг зарницей, так еще землю тряхнуло. Толчок можно было ощутить, даже сидя в седле. Лошадей успокоили. Теперь вперед и только вперед, строго по дороге. Так и быстрее, и ненужный след на целине не оставишь.
– Рад тебя видеть, Богдан.
– А уж я-то как рад! – Орехин, не скрывая чувств, вцепился в протянутую руку и от души затряс ее.
– Давно вернулся?
– Только второй день. Назавтра думал съездить к тебе в Обережную, посоветоваться. Да вижу, что мог и не застать.
– Ага, мы уж, почитай, две недели в разъездах. К гульдам ходили. Не гляди так, на этот раз никого и не тронули. Так только, одну мануфактуру подпалили, но и то чтобы следы замести.
– Что-то привезли?
– Порох раздобыли. Поэтому сначала сюда, а не в Обережную. Он не такой добрый, как для наших мушкетов. Но все одно – его пускать на иное. Отливку гранат и мин наладил?
– Передумал я заказывать корпуса в Рудном. Сам же сказывал, что лучше бы не светиться раньше времени.
– Я-то сказывал, да тут такое дело. Только ты никому ни слова, даже Беляне. Война по весне будет. Больно уж гульды шебуршатся, армию сильно увеличили, опять косо на Брячиславию посматривают.
– Значит, будем работать день и ночь. Не переживай, будет чем встретить гульдов.
– Дак это ведь время! Я-то думал, вы еще успеете и деньгу заработать, пока не уйдете в какое-нибудь надежное место.
– Стало быть, уходить нужно?
– Здесь и разговору быть не может. Сила должна припожаловать огромная. Боюсь, что и Кукша, и Звонград не устоят.
– А если великого князя упредить?..
– Гульды в драке злы, а главное, обучены куда лучше. Королевство хоть и не так богато, как наше княжество, но на подготовку войск там серебра не жалеют. Отчего-то мне не верится, что даже если Миролюба упредить, он совладает с ними. Хорошо, если ошибаюсь, а если нет? Лучше не рисковать.
– Ну значит, привлеку селян. Пора им должок начинать отрабатывать. А с литьем и они справятся, там особой премудрости нет.
– Это не дело. У тебя с ними уговор был до следующего урожая. А так что же получается? Сам же слово свое и нарушишь.
– Они только рады будут начать отрабатывать долг.
– А мне этого не надо. Не собираюсь я им помогать сейчас. Сам знаешь, для чего все затеялось, а так – все впустую.
– Выходит, подвел я тебя, – сокрушенно вздохнул Богдан.
– Ерунда. Привлечем Гораздовых ребят, там их уж десяток.
Горазд и впрямь сам превратился в десятника. Парней к нему набирали по давнему принципу: возьми Боже, что нам не гоже, – самое отребье. Но, правда, брали из тех, кто был готов ухватиться за возможность выкарабкаться из той безнадеги, в которой пребывал. Кроме той четверки, что была взята в тайной долине, остальные на службу поступили по желанию, представители городской голытьбы. За прошедшее время парней уже успели изрядно поднатаскать. Их десятник, сам прошедший суровую школу, столь же сурово учил своих подчиненных. Сколько они расходовали пороха и иного снаряжения – подумать страшно. И если бы не удалил их Виктор в лесную глушь, то вопросов было бы куда больше, чем ответов на них. А так вроде и шум-тарарам, поблизости и зверье не ходит, но никто посторонний ничего не слышит.
