Сергей Недоруб - Горизонт событий
— Рацию мне, — сказал он. — Джип отгоните и спрячьте. Всем покинуть район. Идём в наступление.
— Держи его, держи! — гремел голос Хребта над ухом. Рекс по миллиметру смещал ствол гранатомёта, стараясь не потерять «охотника», спрогнозировать его траекторию. За последнюю минуту сталкер изучил действия Ми-28 достаточно хорошо, чтобы понять, что «вертушка» реагирует на обстрел одним и тем же манёвром — контратакой и укрытием, и затем выруливает с другой стороны. Из естественных укрытий были разве что верхушки особо высоких деревьев. Тех самых деревьев, которые сослужили плохую службу боевикам там, внизу, в том рыжем аду, в котором выживание зависело в первую очередь от вероятности. Вертолёт уже дважды повторил уход с линии огня, пилоты явно демонстрировали постоянство в поведении. Палец на спуске налился тяжестью, не хотел слушаться. Рекс понимал, что один промах — и конец. Летающая гадюка мигом обнаружит его, прилетит и поставит точку в странствиях собирателя артефактов. И мир не содрогнется. Сколько ещё бродяг окончили свой путь точно так же?
— Хребет, — произнёс Рекс, стараясь не менять положения головы.
Рекс не просил совета. Он всего лишь хотел объяснить, что не нужно кричать на него, дёргать, давать указания. Что все попытки помочь будут только мешать.
Хребет понял.
— Работай, — сказал сталкер и оставил Рекса в одиночестве.
Вот и всё. Надо работать.
Ми-28 ушёл от очередной ракеты, спустился чуть ниже, повернувшись к Рексу хвостом.
Сталкер потянул скобу. Под угрюмое шипение длинный стержень устремился навстречу приключениям.
С западного склона скатились двое матерящихся бродяг. Один катился в обнимку с рюкзаками, второй, с перехваченной красной лентой головой, держал оба автомата. Его камуфляжная куртка нараспашку демонстрировала два артефакта на поясе, в особых контейнерах, позволявших прижимать арты к телу, но при необходимости быстро снимать их.
— Летит, летит! — радостно сказал он. Хотя радоваться было особо нечему. «Ночной охотник» наполовину показался из-за пожухлых верхушек высокого граба.
— Аладдин, заметят! — испуганно выкрикнул его товарищ с рюкзаками.
— Тока не ссать, — сказал Аладдин, поднимая автоматы.
«Калашников» в левой руке и «абакан» в правой дружно задёргались, освобождая свинцовую энергию в почти параллельных траекториях. Ми-28 быстро опустился, начал поворот, готовясь наказать наглеца.
В следующий миг точным попаданием снаряда с холма ему снесло хвостовой винт.
— Рекс! — проорал Обама, прижимающий к себе рюкзаки, как лучших друзей. — Рекс достал с эрпэгэшки!
Будь вертолёт чуть повыше, ему бы представился шанс кое-как добраться до Барьера, натужно перевалить за стену и там, в безопасности, зализать раны. Но в лесах ему пришлось нелегко. Потеряв компенсационный приток воздуха, «охотник» повернулся вокруг винтовой оси, цепанул покорёженным хвостом древесный ствол и тяжело повалился на бок. Пять лопастей одна за другой грызнули землю, сминаясь по очереди. Цельнометаллический фюзеляж рухнул, подняв облако пыли и кружащих мёртвых листьев.
С ликующим воплем Аладдин подбежал к побеждённому военному транспорту. Откинулись люки кабины, показались всё ещё живые пилоты.
— Смотри, — сказал подошедший Обама, тыча пальцем в кабину. — Правду говорят, что экипаж «мишки» переживает падение.
Аладдин снова поднял автоматы. Стволы в обманчиво тонких руках снова пришли в движение, превратив обоих пилотов в решето.
— Врут, — коротко прокомментировал он. — Пошли дальше.
На передовой грохот стоял такой, что чуть не рвал барабанные перепонки. Лагерь наёмников был уже в пределах автоматного выстрела, чем и не преминули воспользоваться обе стороны. Анубис закрыл ладонью наушник, стараясь хоть как-то отсечь посторонние звуки.
— Ровер! — сказал он громко, стараясь не переходить на крик, зная, что в этом случае речь станет ещё более неразборчивой. — Ровер, оба вертолёта сбиты! Ещё один вчера уничтожил Борланд, а это значит, что у Коалиции осталось всего два боевых. Возможно, они отправят «камова» в бой, но это максимум. Пока они этого не сделали, нужно выбить наёмников из лагеря! У нас мало времени, так что прикажи своим двигаться вперёд прямо сейчас! Я пошёл!
Сжимая «грозу», он перебежками ворвался в самую гущу сражения. Здесь был один из рубежей обороны, представлявший собой нагромождение валунов, за каждым из которых находились минимум по два человека. Дальше нескольких метров трудно было что-то различить из-за сплошной пороховой гари. В удушливом воздухе стояла невыносимая жара, помноженная на вонь раскалённого металла и горелой плоти.
Бойцы обоих кланов прижимались к камням, стреляя без остановки, прекращая огонь лишь на перезарядку, изъясняясь друг с другом с нецензурной изысканностью, претендующей на эталон матерного профессионализма. У кого были подствольники, те ими и пользовались, кто являлся счастливым обладателем винтовки с тепловизором, тот соответственным способом реализовывал потенциал оружия. У кого не было ничего, те попросту стреляли в молоко, высовывая автоматы из-за укрытий. Один из «свободовцев» рискнул выглянуть за край скошенного камня и тут же свалился, потеряв половину головы. Его товарищ, в ярости позабыв о какой-либо защите, встал на обе ноги и разрядил магазин в полуростовые мишени, после чего снова скрючился в три погибели, вынимая магазин и ловя новый, брошенный другим напарником. На этой минуте ему везло больше, чем погибшему товарищу.
Анубис рванулся вперёд, встал на освободившееся место. Окровавленный камень, к которому он прислонился, казался нагретым до невозможности. Лидер «Долга» стрелял и перезаряжал, засовывал гранаты в подствольник, выпускал их и стрелял снова, щурясь от летевшей в глаза каменной крошки, выбиваемой пулями наёмников. Рацию он давно уже игнорировал — у него не было ни времени на то, чтобы прислушаться к эфиру, ни внимания.
Вперёд полетели дымовые гранаты, пущенные довольно точно, чтобы создать плотную завесу в определённом месте. Затем человеческая лавина внезапно продвинулась вперёд. Спонтанно, как это зачастую и случается, без какого-либо лидера, бегущего с флагом на врага. Просто валуны уже почти полностью превратились в каменное крошево. Ни одна нервная система не способна долго выдерживать нахождение в медленно уменьшающемся укрытии. Люди в костюмах кланов и без, в профессиональных защитных комбезах и в гражданских полевых куртках, в бронежилетах и в стандартной прорезиненной химзе — все как один рванули на врага. Первые ряды выступавших были сметены шквальным огнём. Красные бронепластины на груди Мясника слились по цвету с брызжущей из тела «долговца» кровью. Сократа подкосило, когда пуля пробила ему ключицу. Заяц просто остановился и медленно лёг, заметив отсутствие правой кисти.
Но обитатели Зоны не отступили и даже нашли в себе силы кое-как оттащить раненых, прижимаясь к земле, прячась в густой траве.
«У нас секунды, — думал Анубис. — Всего секунды на то, чтобы захватить хотя бы часть лагеря. После чего заговорят танки».
Танков у наёмников не было, зато имелось несколько БТР, в которые уже запрыгивали наёмники, понимая, что дело начинает пахнуть совсем нехорошо. Со своей позиции Анубис видел, что один из отрядов всё же прорвался в восточную часть лагеря. Отряд братьев, состоявших в разных кланах, — Тиграна и Геворга.
— Зажигай! — велел командир боевой пятёрки, захлопывая задние двери бронетранспортёра, внутри которого уже сидели его подопечные. Он обошёл машину, поправил правое зеркало и шагнул на подножку, настраиваясь на следующий этап боя.
Кто-то врезался в него сбоку, и командир рухнул на утоптанную землю. Нападавший был в плотном, гасящем удары комбинезоне и — уму непостижимо — сварочной маске нового поколения, с хорошим поляризатором перед глазами и защитой слуховых каналов. Командир злобно сплюнул. Сразу вскочив, он получил удар точно в пах, от чего опять скрючился.
Двери БТР распахнулись. Полыхнул ослепительный свет, сопровождавшийся оглушительным хлопком. Командир откатился в сторону, запоздало сжимая уши и зажмуриваясь. Если даже на него граната подействовала таким образом, то нападавшие точно должны были ослепнуть на долгое время.
Тут он сообразил, что гранату метнули вовсе не его люди.
Человек в маске пнул его снова. На этот раз командир не собирался играть в боксерскую грушу. Схватив сталкера за ногу, он повалил его, быстро уселся сверху и попытался заломить стопу. Нападающий, словно только этого и ждал, положил руку на висящий на боку пистолет и выстрелил, не вытаскивая. Командир почувствовал, как что-то рвёт его бедро. Волна боли пришла потом, когда он свалился в последний раз, стискивая зубы от такого глупого поражения.
