Желанный трофей (СИ) - Константин Георгиевич Калбанов
Ничего мудрёного. Три палочки разной длинны — короткая, средняя и длинная. Распорядитель предоставил моим соперникам тянуть их. В течение нескольких секунд я уже знал, что моим первым противником будет Власов, вторым Грушин и третьим Каменецкий.
— Господа, предлагаю вам примириться, — произнёс традиционную фразу распорядитель.
— Я буду драться, — сразу отмёл я любые шаги к примирению.
Меня не устроят извинения Власова ни при каких раскладах, хоть он в ногах валяться станет. Я должен серьёзно наказать как минимум двоих из них. Иначе урок не закрепится, и меня продолжат цеплять. Вот никакого желания продолжать множить своих врагов.
Лекарь дал нам по склянке с блокирующим зельем, и я сразу же ощутил тянущую и гнетущую пустоту под ложечкой. Неприятное чувство, от чего хотелось избавиться как можно быстрее. Увы. Но действие зелья продлится минимум час, может, дольше, это уже индивидуально. В моём случае скорее даже меньше, чему способствует сильный дар. Но времени в любом случае хватит.
Отсалютовав Власову шпагой, я сразу активировал предвидение в двухсекундном режиме. Использовать его на все четыре в подобном бою неудобно. Коль скоро я имею возможность что-то изменить в будущем, это же сможет сделать и мой противник. А значит, следует действовать так, чтобы он уже не имел возможности ничего изменить. И две секунды это самый оптимальный интервал. Секунда на осмысление полученного знания, вторая на принятие решения и действие.
Я не стал слишком уж долго кружить вокруг Власова и сразу перешёл к активным действиям. Пара пробных уколов и стремительная атака. Он управился без труда, отклонив ложные выпады и увернувшись от реального. Мало того, тут же перешёл в контратаку, чего я избежал, обернувшись вокруг своей оси, пропуская отточенную сталь буквально в сантиметрах от моего бока. Зато, перехватив свою шпагу обратным хватом, всадил клинок в правую почку провалившемуся вперёд бояричу.
Власов коротко хекнул, тут же задохнувшись собственным криком, изогнулся дугой и повалился на песок манежа. Я даже думать не хочу, насколько ему сейчас больно. Лежит на левом боку, зажимая рану и выгнувшись дугой, мелко сучит ногами. Корёжит его знатно, отчего я испытываю мрачное удовлетворение.
Всё. Этот готов. Оставь его без медицинской помощи, и он вскоре умрёт мучительной смертью. Но это не входит в мои планы. Поэтому я посмотрел на лекаря и сделал приглашающий жест, чтобы раненому оказали помощь. Тот приблизился и, наложив руки на рану, остановил кровотечение и применил лёгкое лечение, только и того, чтобы не помер. На этом, в принципе, его миссия завершена. Сильные цепочки использовать для лечения дуэльных ран не полагается. Теперь Власову будет не так больно, он не умрёт, но лечение продлится несколько дней, и всё это время ему будет не очень хорошо. Что полностью меня устраивало.
— Вы нуждаетесь в восстановлении сил? — спросил у меня распорядитель.
— Нет, я не устал и не получил никаких ранений, поэтому могу продолжить, — ответил я.
Мы с Грушиным встали друг напротив друга, и весь ритуал повторился. За исключением того, что мне не предложили блокирующее зелье. С момента приёма не прошло и десяти минут, а потому смысла в этом никакого.
В этот раз активность взял в свои руки мой противник, и я сразу же понял, что он находится под действием усиливающих зелий. В первой схватке я ничего такого не заметил. Тут же… Ну или боярича слишком уж отличают ловкость, скорость и отличная реакция. Даже с учётом моего предвидения, он однажды едва не подколол меня. Шпага прошла впритирку, взрезав рубаху и оставив лёгкую царапину под мышкой.
А при следующей атаке я сумел его подловить. Предвидя очередной выпад, отбил клинок, крутнув своим и вогнав шпагу вниз живота под углом сверху. Подобным образом, хотя и при иных обстоятельствах, я ранил незадачливого ухажёра Лены. И лечился он довольно долго.
Вот и Грушину пожелаю того же самого. Разумеется, если он не решит потерять лицо. Что вряд ли. Даже если сделать это втайне. Озаботившись лишь тем, чтобы остался шрам, рано или поздно всё тайное становится явным. И потом, тут ведь достаточно пустить более или менее правдоподобный слух.
Чтобы избежать этого, раненые на дуэлях стараются принять как можно большее число посетителей, пока прикованы к постели. Мало того, досадуя и извиняясь, устраивают представление со сменой повязок, чтобы гости лично лицезрели, в каком состоянии находится рана. При наличии достаточно большого числа свидетелей любой, посмевший усомниться в том, что раненый честно прошёл лечение и не избавлял себя от страданий серьёзными рунами, рискует получить неприятности.
Я вновь отошёл в сторону и сделал приглашающий жест лекарю, давая понять, что не имею ничего против оказания первой помощи. Меньше, чем через час Грушевский мог помереть, но в мои планы не входило его возрождение аки птицы феникса. Вчера Каменецкий был к нему снисходителен, убив и позволив подняться. Но я не так любезен. Оно вроде как я с ним на месте посчитался за проделку с носовым платком. Но он ведь решил оставить последнее слово за собой. Вот теперь пусть и подумает на будущее, стоит ли оно того.
С княжичем я решил также закончить как можно быстрее. Его-то мучить в мои планы не входило, не дурак плодить себе врагов. Поэтому в атаку бросаться не спешил, решил сработать при первой же контратаке. В свою очередь и Каменецкий не торопился, аккуратно прощупывая оборону. Успел оценить мои способности, наблюдая за предыдущими схватками. Два поединка, две серьёзные, практически смертельные раны о чём-то да говорят.
Наконец княжич что-то там для себя решил и взорвался целым каскадом ударов. Он был настолько стремителен, что несмотря на моё предвидение, всё, на что меня хватало, это успевать сдерживать его натиск, постепенно отступая, благо манеж большой и это несложно.
Наконец я увидел возможность и, отмахнувшись от очередного выпада, ударом ладони сбоку по клинку контратаковал. Как по мне, то я был достаточно быстр, но рунные цепочки и зелья усиления работают. Я успел убедиться в этом на собственном опыте, когда наблюдал атаку не магических тварей, словно в замедленной съёмке. Каменецкий всё же успел среагировать и попытался увернуться, но больно уж положение у него оказалось неудобным. Впрочем, он и не подумал сдаваться, попытавшись предпринять хоть что-то. В результате мой клинок, нацеленный в сердце, пронзил княжича насквозь, пройдя через правое лёгкое.
Несмотря на острую боль и тяжёлую рану, он попытался рубануть меня шпагой на противоходе. Однако я успел среагировать, вновь отбив атаку ладонью и заработав
