Хозяин Заброшенных земель - Дмитрий Лифановский

— Не думаю, что Раевский усидит в Пограничье, после завершения конфликта. Слишком многие захотят проверить его на прочность, — покачал головой Бежецкий.

— И ты? — усмехнулся Ингвар.

Князь пожал плечами:

— Я ему должен за спасение дочерей… Но скорее да, чем нет. Раевский выскочка. Я вообще не понимаю зачем ты даровал ему боярство.

— Ярик, а ты интересовался спасителем своих дочерей? — прищурил глаз Лобанов.

— Поговорил с Рогнедой и Зорькой. Дурочки влюбленные, — махнул рукой князь, — И матерей своей дурью заразили.

— А с Гуннаром?

— Не успел. Барон отпросился в имение, а оттуда сразу уехал на фронт. Да и зачем? Мне забот других нет, кроме как думать о каком-то простолюдине.

Ингвар с сыном одновременно ухмыльнулись и хмыкнули, а Лобанов покачал головой.

— Древняя кровь.

Бежецкий непонимающе вскинул бровь, а Белозеров кивнул каким-то своим мыслям.

— Не понимаешь, Ярик? — уже вовсю ухмылялся Ингвар, — Есть веские основания предполагать, что Раевский представитель древней крови. Из Имперской знати.

— Еще и эллин, — скривился Бежецкий.

— Росской, — посерьезнел Великий Князь. Ярослав напрягся:

— Вы уверены?

— Не абсолютно, — покачал головой Ингвар, но на девять десятых.

— Зачем тогда ему наше боярство? — удивленно посмотрел на друзей Бежецкий. Лобанов снова покачал головой, а Белозеров закатил глаза вверх. Ярик надежный друг, отличный воин, но прямой, как рельса, ну и, положа руку на сердце, не силен в интригах — туповат князь, если уж совсем откровенно говорить.

— Да чтобы вот такие как ты меньше лезли, — отрезал Великий Князь, — Возьмешь у Юры дело Раевского, почитаешь. Многое поймешь. А сейчас не о том речь. Евпаторы сильно много хотят. Породнится с Великими Князьями, закрепиться без боя в Пограничье, силами кочевников наказать предавших их Императора и Спартокидов. А что получим мы?

— Порты.

— Мало, — скривился Великий Князь, не дав наследнику договорить, — Никифор перекроет проливы, и мы останемся не у дел.

— Ты не дослушал отец. Ираклий готов перейти под власть Новгорода и выступить на нашей стороне. Всеми силами рода.

Сказанное не оставило равнодушными никого. Бежецкий удивленно присвистнул. Белозеров хмыкнул. Лобанов с Ингваром задумались. Предложение заманчивое. Им предлагали Таврию. Да, в перспективе за нее придется повоевать, но война уже идет. Вопрос в другом, хватит ли у них сил, побороться за такой роскошный приз?

— Что скажешь, Юра?

Лобанов задумчиво прикусил губу, побарабанив пальцами по лацкану пиджака:

— Не знаю. Заманчиво. Думать надо. Но Таврию упускать нельзя. Да и Евпаторы, это не Лакапины с Шаховскими и прочими Вальчицкими. Эти не предадут.

— Императора же предали, — скривился Ингвар.

— Это Император их предал, — тут же возразил Лобанов, — Впрочем, это не важно. Это политика, в ней и не такое бывает. Главное возможности момента и будущие перспективы, а с этим в предложении Евапаторов все более чем хорошо. Но вы забыли еще об одной проблеме.

— Какой?

— Раевскому что со всего этого? Зачем ему не нужный брак? И как мы его потом удержим? Он и сейчас вполне может начать действовать самостоятельно. А если к поддержке хана, заручится поддержкой Евпаторов. Мы получаем в его лице мощный центр влияния на ключевом направлении, при этом абсолютно не предсказуемый.

— Рей не полезет в политику, пока политика не полезет к нему, — вступился Олег за товарища.

— Ты молод, сын, — грустно улыбнулся Ингвар, — Власть развращает. А власти, сил и влияния у Федора будет с лихвой. И тут вопрос контроля выходит на первый план.

Олег задумался, его взгляд стал более сосредоточенным. Он понимал, что отец прав — Раевский стал слишком независимой фигурой, чтобы оставлять это без внимания. Даже у отца, несмотря на проверенную десятилетиями дружбу с Лобановым, Бежецким и Белозеровым есть на них рычаги влияния. И это не недоверие, а разумная предосторожность, вызванная грузом ответственности не только за себя и свой род, но и за все княжество. Но как обезопасить себя от непредсказуемых поступков Федора? В голове княжича мелькнула мысль, и он, слегка наклонившись вперед, произнес:

— Эллины правы. Брак — идеальное решение. Злата, как я понимаю, должна будет выйти за Евпатора? — уточнил он о планах отца на двоюродную сестру.

— Если мы придем к соглашению, — кивнул Великий Князь заинтересованно, с немалой долей гордости глядя на сына. Наконец-то наследник стал мыслить дальше мостика своего любимого «Сокола».

— Тогда надо использовать то, что мы уже обязаны Раевскому? Юрий Мстиславович, Федор спас Наталью, помог раскрыть имперскую сеть агентов влияния. Мы же можем сделать так, чтобы этот долг стал основой для более прочного союза? Например, через их брак. Но не как принуждение, а как естественное продолжение отношений.

Ингвар нахмурился, взмахом руки останавливая Лобанова:

— Что ты имеешь в виду?

— Мы можем создать ситуацию, в которой Раевский сам захочет укрепить связи с Княжеством. Например, если Наталья проявит к нему интерес, а её отец, поддержит дочь. Раевский уже доказал свою преданность, спасая её и помогая раскрыть заговор. Если он увидит, что этот брак не только укрепит его положение, но и даст ему поддержку влиятельного рода, он сам захочет его.

Юрий Лобанов, до этого момента молчавший, теперь сжал кулаки, его лицо выражало смесь гнева и растерянности.

— Вы предлагаете использовать мою дочь как инструмент для укрепления союза? — его голос дрожал от возмущения. — Наталья — не пешка в ваших играх!

Ингвар поднял руку, чтобы успокоить друга.

— Юра, я понимаю твои чувства. Но подумай — это не просто политический союз. Раевский — сильный воин, маг, и, как мы предполагаем, представитель древней крови. Этот брак не только укрепит нашу позицию, но и даст Наталье шанс стать основоположницей нового рода. И, что важно, это будет её выбор. Мы не станем принуждать её.

Лобанов молчал, его взгляд блуждал по комнате, словно он искал поддержки у стен. Наконец, он тяжело вздохнул и опустился в кресло.

— Вы правы, — прошептал он. — Но это нелегко. Наталья… она не заслуживает быть разменной монетой.

— Она не будет, — мягко сказал Ингвар. — Мы не станем принуждать её. Если она согласится, то это будет её выбор. Но мы должны предложить ей