Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин
- Докажем.
- Бить будет? - с любопытными нотками в тоне спросил я. - Не советую. Око за око, помните? В вашем случае, вы жить будете, как и ваши люди, до того момента пока на мне синяки и травмы не появятся. После этого я за вашу жизнь и гроша не дам. С вас живьем кожу снимали? Хотите поучаствовать? Не добровольно понятно. А потом найдут ваши семьи, и они, немного… умрут. Это я не пугаю, предупреждаю, вы ведь все думаете, что тут все неприкасаемые, небожители. А попадёте в руки плохих людей, будут вам тупой пилой руку отпиливать, и ваше возмущение, а меня за ш-шо? Так вот, вы заранее знаете теперь за ш-шо.
Тот сложил руки домиком, положив подбородок на пальцы, внимательно меня разглядывая. Минуты три молчание длилось.
- Ты вот это сейчас серьёзно? Своих убивать будешь?
- Вы своих тоже легко убиваете. В чём разница? Своими вы перестанете для меня быть, как к силовым методам перейдёте. Всё просто. А ещё у меня вопрос не по теме. Я хочу дачу купить, ну такую вроде правительственной, в два этажа, в сосновом бору. Как это сделать, не подскажешь? Хочу именно купить, а не получить как Герой Советского Союза. Там если что, отбирают, а купленное, это моё.
- Не в курсе, - сухо сказал майор, и добавил. - Ладно. Приступим.
Тут в кабинет зашли двое, крепкие такие, с закатанными до локтя рукавами. Насмешливо посмотрев на майора, я его армейским званием величал, только покачал головой, сомневаясь в его разуме. Идиот он, если проще.
Очнулся я в камере, на нарах. Да один из ударов, я дёрнулся, пришёлся не в скулу, а в висок, вот и врубило. Хорошо не убило. Метелили меня все трое. Я ведь тоже не сидел, когда сбили с табуретки, резко как пружина вскочил и темечком в челюсть одного из громил, зубы громко лязгнули. Может и покрошилось несколько. Была надежда и на перелом челюсти. Впрочем, это его меня избивать не мешало. Там и майор присоединился, решил видимо размяться. Пока двое держали на весу, тот отрабатывал по почкам и печени. Когда устал, я набрался сил врезал ему между ног, ну и в голову получил, что и вырубило. Очнулся не в тюремной больничке, как должно быть, а в камере. Это не хорошо, показывает, что меня списали. Оформят смерть как остановку сердца, и все дела. Нет, надо было перестрелять их в кабинете и прорваться из здания. Решил рискнуть, потерпеть. Уже как-то жалею об этом. Ну а то что смертный приговор подписали, это факт. Конечно до попадания в тело Маленкова я был другим, наверняка мстить не стал бы, а две войны прошёл, страшные сорок первые, дважды, характер совсем другой теперь. Легко их зачищу. Големы для того и нужны. Очнувшись я лежал некоторое время, на меня шинель накинули, видимо знобило. Вот так направил плетение наружу. Ага, вечер, так что стал отслеживать всех, кто покидал здание, нужен тот майор. Он только через два часа появился, вот в виде плетения и следовал за ним. Да, сканер не работал, но другие средства наблюдении вполне. Опознал этого майора легко.
К сожалению, жил тот за границами дальности голема. Пришлось возвращать, в парке поднял его, уже в земляном теле, и тот побежал, пользуясь темнотой, к казарме, на территории Лубянки. Дальше ворвался, раздавая люлей, то что калечил многих, травмировал, меня не волновало. Тех двоих опознал. У одного шикарный синяк на подбородке. Их забил, в мясо, брызги по всей казарме. Потом травматическую ампутацию провёл. Руки-ноги оторвал, если проще. После этого голем покинул казарму и бегом к реке, где и утопил улику, тело голема. А я спал, довольный. Теперь майора отработать и всё будет хорошо. Однако видимо нападение на казарму НКВД вызвало изрядный переполох, меня три дня не трогали, да и соседей тоже, что позволило более-менее прийти в себя. Кровью ссал. Ничего, и майора найду. Я его всё поймать не мог. Наверное, придётся здание Лубянки штурмом брать и в его кабинете забить, и как и тем двоим, травматическую ампутацию провести. Удалить из тела то, чем меня били. Так что на четвёртый вечер, меня так и не вызывали, поев баланды, я отправил плетение. Голем в сквере и поднялся. Первым дело вырубил электричество в здании, пока те фонариками светили, лампы керосиновые доставали, там провода вырваны, ищите повреждение, голем вырубив всего пять сотрудников на своём пути, выбил дверь и отработал майора. Кстати, тот дважды успел выстрелить, видимо ждал, понял, что свет вырубили неспроста. Забил, насмерть, и руки-ноги оторвал. Око за око. Я уже говорил. И ничуть не сомневался в сделанном. Они мне не свои. Выстрелы и шум привлекли внимание, но как закончил, то прорвался по коридорам. Дальше к реке и утопил его, деактивировал. Всё и всё. Теперь ждём, какая реакция будет. Я конечно тоже перегнул палку, и если так подумать, меня могут банально зачистить. Лично я так бы и поступил с проблемой в моём лице.
Да, тот сотрудник, что разбирался с делами погибшего майора, внимательно изучил моё дело, и к физическим методам не приступал, видимо всё же усвоили урок. Они тоже смертные. На допросы водили, я всё отрицал. Кстати, потребовал меня в больницу поместить, и надо же, послушались. Но врач так себе. Он меня мальком глянул и ушёл, больше его не видел. Никакого лечения не было. Уже ночью, когда тот с суточного дежурства домой пошёл, его вырубили и сломали руки. Лучше надо к людям относиться, а не как к тварям последним. По крайней мере в моём отношении. Тринадцатого июля был суд, не смотря на всё мной отрицаемое, отделался я легко. Да подумаешь лишили звания и наград. И всё, даже срока не дали, иди воюй боец. Освободили в здании суда. Форма моя, только петлицы срезали, сапоги и ремень вернули, кобуру с пистолетом похоже не увижу. Справку дали, по нему красноармейскую книжицу получу. Всё, я не командир. Сам пытался всё это провернуть
