Юрий Погуляй - Компас черного капитана
- Ой, рыбка! - обрадовался Раск. - Мастер Зоран, не откушаете ли с нами? Эд, тащи миски!
Эмпат дернулся, словно его ударили, с ужасом уставился на хозяина дома.
- Нет! - рявкнул он.
Хлопнула дверь в прихожую. В воздухе запахло бедой.
- Никогда не предлагайте собирателю еду! - раздраженно прошипел мастер Зоран. - Никогда! У нас строгий пост! Неужели вы не знаете?!
- Простите, мастер Зоран, забылся, - прошептал побелевший от ужаса старик. - Ой, а вот и Шэлли!
Эмпат щелкнул челюстью, повернулся к вошедшим. Фарри держался чуть впереди девушки, словно пытался защитить ее от пронзающего взгляда. Кулаки моего друга сжались.
- Она не подходит, - спустя пару секунд промолвил мастер Зоран и ледоколом двинулся к двери, забыв про семейство ан Гетеров. На пороге он обернулся, поймал мой взгляд и сказал, будто никого кроме нас в комнате не было:
- Никому не говори.
- Погодите, мастер Зоран! Вы же говорили, что она вам подходит! - голос Раска взмыл под потолок ломаным фальцетом. - Вы же говорили!
Ему стало страшно. Я думаю, его воображение нарисовало тело дочки, распластанное на снегу, с отрезанной белокурой головкой. Мое же дополнило картину образом язвительно улыбающегося Джея ан Данера, сжимающего окровавленный нож.
- Теперь не подходит, - эмпат щелкнул на прощание челюстью, и вышел в прихожую. Наступила мертвая тишина. Мне показалось, что мое дыхание слышат все, и потому я старался дышать как можно тише и медленнее, ртом. Три эмоции смешались в один клубок, и от этого мне стало душно. Голова закружилась.
Фарри стоял, прикрывая девушку своим телом, и старался не смотреть в мою сторону. Он был занят молчаливым боем со стариком. Я не хотел поворачиваться к хозяину фермы. Мне достаточно было увидеть то, как втянула голову в плечи Шэлли, как нервно сглатывает мой смелый друг.
- Вы… вы… Это… Ах ты распутная шлюха! Да как… О Светлый Бог, - я услышал, как старик опустился на скрипнувший стул. Его ярость жгла мне спину, его боль пронзала мое сердце, его отчаянье душило мои мысли. Фарри… Что же ты наделал… Как я раньше не догадался, что значили их с Шэлли теплые взгляды и внимание друг к другу.
- Жизнь собирателя ужасна, мастер, - пробурчал мой друг. - Я знаю, что это. Вы не должны были…
- Пошли вон! Оба! ПОШЛИ ВОН ОТСЮДА! - заорал Раск. - Прочь с глаз моих, пока я вас обоих не прикончил!
- Дедушка, я сама так решила, - робко вмешалась Шэлли. - Они не ви…
- Закрой свой рот, распутница! Ты разбила мне сердце. А вы двое - прочь. Прочь или я позову стражу!
Он швырнул в меня миской. Горячие овощи попали за шиворот, и я взвыл от боли и обиды. За что меня? Я же старался. Я все делал правильно.
- Эд не виноват! Это я сделал! - друг неуклюже попытался вступиться за меня. - Я сам уйду, не волнуйтесь.
- Вы оба из одной кучи дерьма вылезли! А я вас обогрел, подобрал, защитил. Ах ты… Я ж к тебе как к сыну… - чуть ли не плакал старик. - Вон отсюда! Предатели. Вы все меня предали. Предали!
Он всхлипнул, отчего вздрогнул Фарри.
- Дедушка… - крикнула Шэлли, на глазах ее блестели слезы. - Прости меня… Прости пожалуйста.
Ее слова почему-то больно ранили моего друга, но он не подал вида. Костяшки на его кулаках побелели от напряжения.
- Пошли прочь! - проскулил старик. Грохнул ящик стола.
- Дедушка! - взвизгнула Шэлли.
Старик держал в руках миниатюрный дальнобой, по морщинистым щекам текли слезы обиды. - Прочь… Я клянусь, если еще хотя бы раз увижу вас, то убью не колеблясь.
- Уходите, - повернулась к нам Шэлли, старательно пряча взгляд от изумленного Фарри. - Пожалуйста… Уходите…
Я пришел в себя только на улице, торопливо одеваясь на жутком морозе и беспомощно поглядывая на приятеля.
- Деньги… Я не взял мои монеты, - вырвалось у меня. Сердце гулко ухнуло в груди, вмиг наполнив отчаяньем. Монеты остались лежать под подушкой. В комнате, куда нас теперь не пустят. Драный демон! Драный Фарри!
- Я взял их, - буркнул Фарри. - Прости. Я должен был сказать тебе… Но…
- Вот именно, Фарри. Ты должен был… Я бы помог… А теперь…
Мне не хотелось с ним говорить. Теперь, когда за нашими спинами захлопнулась дверь гостеприимного дома. Хорошо, что он хотя бы о монетах подумал.
Но причем здесь я? Причем здесь я, скажи?
Мороз отвлек от дурных мыслей. Плотно застегнувшись и замотавшись в шарф, я натянул на глаза шапку и угрюмо посмотрел на стену, отделяющую нас от Торгового района.
Мечты уже завтра расплатиться с Эльмом рассыпались в прах. Нам же нужно на что-то жить. Даже если мы соберем тридцать монет с наших сбережений… Это ничего не изменит.
- Прости меня, Эд…
- Нам необходимо найти место для ночлега. Сегодня довольно холодно, - бесцветным голосом ответил ему я. Они провинились, а расплата досталась мне. Надеюсь, оно того стоило. - Идем…
- Эд… Ты не представляешь, через что я прошел ради того, чтобы ее не забрали Собиратели, - сказал мне в спину Фарри. Я зашагал по льду к воротам, даже не слушая его оправданий. В груди ныла обида и злость. Сейчас я чувствовал себя как голодающий, у которого выдернули изо рта последний кусок вяленной бродунины. Вкус еще остался, но это всего лишь вкус…
- Прости меня, Эд!
Я не отреагировал.
Место для ночлега мы нашли в уже знакомом нам квартале мертвых домов. Именно здесь, в заброшенном переулке, я впервые столкнулся со следами Звездного Головача. Именно здесь должен был закончиться мой путь к свободе. Радаг уже в городе. Долг Эльму не погашен. Будущее рисовалось совсем безрадостно.
Нашим пристанищем стала небольшая обледенелая хижина, неподалеку от канала. Судя по количеству свечных огарков - это место когда-то пользовалось популярностью, но сейчас принадлежало только нам. По центру комнаты стояла небольшая печка. Я забился в самый дальний угол, и, не реагируя на извинения Фарри, повернулся к нему спиной, надеясь уснуть. Здесь было холодно. Гораздо холоднее, чем в памятной ледяной избе. Тело сотрясала дрожь, оно коченело даже в теплых парках. Я скрючился так, чтобы морозу не досталось ни одного кусочка открытой кожи. Фарри, подготовившийся к изгнанию из дома ан Гетеров, вытащил из небольшого рюкзачка небольшой бурдюк с энгу и нож с обмотанной кожаными ремешками ручкой. Затем он деловито вскрыл ножом топку печи, кинул туда кусок льда и осторожно, бережно, полил его энгой. Острый запах наполнил комнату. В носу засвербело.
Мы оба молчали.
Наконец Фарри достал огниво, и энга вспыхнула, разгораясь все ярче и ярче. Лед принялся таять, насыщая пламя силой. Этого бурдюка нам должно хватить на пару дней. Хоть что-то хорошее. Несмотря на то, что мне было холодно - я не попытался подойти поближе. Скоро жара будет больше и тепло доберется и до моего угла. Находиться рядом с Фарри мне вовсе не хотелось.
Мой друг, наконец, захлопнул дверцу, и в темноте дома та осветилась огненным контуром сокрытого в нутре печи пламени.
Сознание туманилось, и я то и дело проваливался в дрему, из которой то и дело вылетал, с надеждой глядя на просвет в двери. Потом переводил взгляд на ровный огонек печи и закрывал замерзающие веки. Ночь уходила неохотно, печка едва справлялась с тем, чтобы мороз не убил нас обоих, и мне было очень холодно. Наверное, меня била крупная дрожь, потому что в конце концов Фарри тяжело поднялся, подошел ко мне и сказал:
- Двинься.
Он лег, и мы прижались друг к другу спинами, пытаясь хоть так согреться. После этого шага я спал гораздо спокойнее, и мне снилась теплица. Сказочный мирок, который я потерял.
Рано утром я проснулся оттого, что Фарри, шипя от холода, с трудом поднялся на ноги и принялся пританцовывать, широко размахивая руками. Увидев, что я пошевелился, он сказал:
- У нас тридцать одна монета, Эд. Мы можем попытаться выплатить долг Эльму и забрать компас. У нас есть шанс.
- А потом неделю не есть, не пить и мерзнуть? - с трудом протолкнул из себя я. Двигаться не хотелось вообще. Скорчившись, чтобы удержать в себе тепло, я сонно смотрел на холодные стены и с каждым мигом все больше погружался в состояние "ничто". Помещение было слишком большим, чтобы согреться от нашего дыхания. Печка погасла - Фарри экономил драгоценное топливо, без которого мы бы и вовсе не проснулись. Вспомнилось мягкое одеяло в доме Гетеров.
- Не спи, - одернул меня стучащий зубами Фарри. - Пойдем на рынок, выпьем чего-нибудь горячего. Свечей купим. Здесь больше ночевать нельзя. Околеем. Печь совсем плохая, я полбурюдка извел.
Я не отреагировал. Ночь ведь мы как-то продержались, отчего же теперь суетиться.
- Давай, вставай уже!
Я заставил себя сесть. Промерзшая за ночь одежда неприятно холодила тело. Надо встать и размяться. Это вопрос жизни и смерти. Мороз коварен. Я был удивлен, что мы вообще проснулись.
- Найдем что-нибудь на рынке. Нам же немного надо. Зима уходит, скоро народ повалит к пролому. Я думаю, первые корабли уже туда ушли, у кого капитаны самые рискованные. Так что меньше соискателей, больше шансов.
