Рейнольд Май - Дело "Альбатроса"
Паника запускает в него свои когти – слепая, безымянная паника.
Потом вдруг неожиданно возвращаются краски и звуки. Он чувствует свои конечности, оглядывается и видит своих товарищей. Лицо Эйнара желтовато, как и после каждого прыжка. Хольгер, как обычно, отстраненно наблюдает за представлением, неодобрительно качая головой.
Он облегченно закрывает глаза. Это был всего лишь сон. Не более, чем один из кошмаров, мучающих его после любого гиперпрыжка. Может, когда-нибудь он научится сразу понимать, что все это нереально.
Аким проснулся весь в поту, но успев успокоиться, и огляделся вокруг. Он едва мог поверить тому, что увидел. Он лежал в мягкой белой кровати, стоящей в маленькой, однако функционально обставленной комнатке. Перед кроватью находилось окно, в котором виднелся типичный пейзаж гарнизонного городка. На флагштоке реяло голубое знамя дома Штайнеров.
С потолка комнаты свисали яркие красные, белые и зеленые рождественские гирлянды, а в одном из углов расположилась маленькая искусственная ёлка. А рядом с кроватью сидели и стояли его друзья и еще несколько человек: некоторых он знал, иных – нет.
Ближе всех к нему сидела Масако, держа его руку в своих ладонях. Он поднял голову и вдохнул её запах. Это было восхитительно, как всегда. Рядом расположилась Антонелла в удивительно открытом для её представлений платье, вызвавшее на его лице радостную улыбку. Она была на удивление загорелой. А за девушками стоял Гарри Краузе с обычной своей белозубой улыбкой на темном лице. Кроме того, Аким заметил Хорхе Оливейру, какого-то азиата в пилотской форме, пожилого седовласого господина и крупного мужчину – также далеко не молодого, но производящего весьма живое впечатление.
Тут что, клубные посиделки? – спросил он, – Не то, чтобы я не обрадовался… – он поднял руку и обнаружил в ней иглу, от которой тянулась капельница. – Опаньки. Похоже, маневр про шел не так уж беспроблемно, а?
Можно и так сказать, дорогуша, – засмеялась Масако, – Ты три недели провалялся в коме и если бы Теруо и его коллега с «Бузотера» не настояли, чтобы шкипер «Альмиры» тебя подоб рал, прежде чем запустить двигатели, тебе бы уже ничего не помогло.
Узнаю Рыбака, – весело рыкнул Гарри, – Как только дело начинает пахнуть керосином, он находит способ сказаться больным и сбросить всю работу на других, – говоря это, он улыбался во весь рот.
– Это что же получается, я все самое интересное пропустил? – спросил Аким. Все закивали.
Но задание-то мы выполнили, я надеюсь?
Выполнили, – подтвердила Антонелла. – Группа «Альбатрос» не знает поражений.
Скромность у тебя в крови, – прокомментировал Аким.
Сам себя не похвалишь – никто тебя не похвалит, – заявил здоровяк. – Хельмер Маккензи,
«Антенна Донегол». Вы найдете попозже время для небольшого интервью?
Аким недоверчиво уставился на него.
Не пугайся ты так, Рыбак. На самом деле он лапочка, – заметила Антонелла. – И он нам здорово помог, – она развела руки в сторону, – Они все нам здорово помогли. Все – прямо заме чательные лиранские патриоты. Мы тебе все расскажем, когда ты полностью придешь в себя.
Так точно, по дороге обратно на Донегол, на борту нашего нового посадочного корабля,
«Звёздной Пыли».
Нового? Что это в «Звёздной Пыли» такого нового? – спросил Аким.
То, что он теперь официально входит в состав группы «Альбатрос». Так же, как и ты сам, Рыбак.
Он запнулся, подумав, что ослышался.
– Еще раз. Группа «Альбатрос»? Я думал, миссия завершена?
– Угу, – кивнула Масако, – но тут, на Мэгоне, завалялись полтора бесхозных звена боевых мехов и за лишние две машины ЛВС согласились оставить четыре остальные ЛРК. А к четы рём мехам автоматически прилагается «Леопард» и четверо пилотов. На тот случай, если вдруг понадобятся для исполнения следующего задания.
Аким воззрился на неё.
– Кроме того, мы оказались первой группой, которая после совместной миссии с Антонел лой попросила позволения работать с ней и дальше, – дополнил Гарри. – Вместо того, чтобы, как обычно, умолять начальство убрать ее с глаз долой.Антонелла скорчила невинную рожицу и непонимающе пожала плечами.
– Не переживай, – сказала она, – Мы закрепили за тобой лучший мех из всех, какие там были, – для пущего эффекта она выдержала небольшую паузу и объявила: – «Скорпиона».
Аким резко сел и вынужден был опереться о спинку кровати – у него закружилась голова.
– Чего? Если вы думаете, что я позволю навязать себе это четвероногое…
Его протест утонул в общем хохоте, оповестившем, что его просто разыграли. Аким недовольно взглянул на Антонеллу и вдруг рассмеялся сам – впрочем, сразу прекратил, потому что смеяться было больно.
Ладно, выкладывайте – что вы там в самом деле на меня повесили?
Ну, там и в самом деле был один «Скорпион», но мы его отдали ЛВС, вместе с «Вивер ном», – пояснил Харальд, – Я взял себе «Орион», у Антонеллы опять «Шэдоу Хок», Масако выбрала «Уорхаммер». Что осталось тебе? «Тандерболт» подойдет? Естественно, если ты ре шишь остаться в команде.Минутку! – засопротивлялся Аким, – Отсюда поподробнее. Группа «Альбатрос»? Я думал, это случайное сочетание агентов, выбранное для выполнения данного особого задания.
Так и было, так и было, – подтвердил Гарри.
Но мы так здорово справились, что Служба решила сохранить группу, – добавила Масако,
– При условии, что ты согласен.
Или нам придется искать другого летчика-каскадера, – сказала Антонелла.
Не дождетесь, – заявил он. – Я здесь и здесь же пребуду. В смысле, в группе «Альбат рос».
Несмотря на то, что ты в этом случае будешь вынужден летать в «Леопарде», без симуля ционных окон в каютах? – озабоченно спросила Масако.Я более чем уверен, что этот кошмар меня больше преследовать не будет, – успокоил Аким друзей. – Я уже посидел в стальном гробу, в полной готовности сдохнуть в космосе, – вспом нил он. – Только космос меня выплюнул.
Он улыбнулся.
– Собственно, я и не возражаю.
