Рейнольд Май - Дело "Альбатроса"

Рейнольд Х. Май

Дело «Альбатроса»

Battletech book series

Reinhold H.Mai

Copyright © 2006

Перевод с немецкого издания «Die Albatros-Akte» Борис «Эрфарот» Немировский

Под редакцией Катарины Альтнер 2006 г.

В 2838 году Внутреннюю Сферу охватила война. После небольшой передышки повелители великих домов натравили человечество друг на друга во второй наследной войне . И снова Лиранскому Содружеству приходится воевать на два фронта. В этой ситуации нужно собрать все силы, чтобы победить врага.

Однако далеко за линией фронта, в протекторате Донегол, появляется новая опасность. Архонет Мэгона Кристиан Делкорд решил построить собственную империю посреди владений дома Штайнеров и ни один из мехгарнизонов атакованных им миров не может противостоять его войскам. Словно по волшебству, могучие машины ломаются, стоит им выйти на бой против солдат Делкорда.

Обладает ли Делкорд новейшим оружием, которое позволяет ему сбросить с трона королей сражений? Если да – нужно во что бы то ни стало предотвратить его попадение в руки враждебных сил. Секретная служба Лиры – ЛРК отправляет в опасную зону четверых лучших агентов – они должны разобраться в обстановке, пока этого не сделал враг.

Данное повествование является вымышленным. Ни одно из описанных в книге событий не происходило на самом деле или сходным образом. Архонет Кристиан Делкорд – реальный исторический персонаж, однако он умер в декабре 2838 года от внезапной остановки сердца, после долгой и верной службы Лиранскому Содружеству.

Глава 1

Посадочный корабль «Звёздная Пыль», система Донегола

Район Донегол, протекторат Донегол

Лиранское Содружество

9 августа 2838 года

Темнота. Темнота и духота. На его потное тело давит влажный, жаркий воздух. Со всех сторон в уши бьёт грохот. Удары, скрежет, свист. Жуткая какофония. В нём поднимается волна паники. Он не знает, где находится. В этом аду он едва сознает, кто он такой.

Почему так темно? Что случилось? Он садится и ощущает потолок, нависший прямо над его головой. Попытавшись поднять руку, он ударяется локтем о стену. Его пронзает острая боль. Только не снова! Опять эта кость! Дерьмо!

Вдруг он осознает, где он. Он лежит на своей койке. Как давно он вообще лёг, чтобы хоть немного отдохнуть, прежде чем вернуться на свой пост? Ему кажется, что не прошло и двух минут, но этого не может быть. Он слишком дезориентирован.

Почему такая темнота? Обычно командные кубрики не такие тёмные. А тут даже аварийного освещения нет. Это не к добру. Чтобы на боевом крейсере класса «БлэкЛайон» вырубилось электричество – это надо хорошо постараться. Он протягивает руку к выключателю над койкой, чтобы удостовериться.

Неожиданно корабль сотрясает мощный удар. Его бросает на стену и он крепко прикладывается лбом.

Когда он вновь приходит в себя – вокруг тишина. Ни единого звука.

Этого не может быть. На космическом корабле никогда не бывает так тихо. Он что, спит? Он дает сам себе пощечину. Аи! Весьма чувствительно. Значит, это не сон.

Вокруг по-прежнему полная темнота – темнота и тишина. Он поднимает руку к уху, чувствует влагу. Лизнув палец, ощущает вкус крови. Она течет из ушей. Что-то разорвало ему барабанные перепонки. Он дотрагивается до носа. Нос тоже кровоточит.

Вдруг он понимает, что кашляет. Ему не хватает воздуха. Паническое состояние? Нет. Нет, он вполне владеет собой. Но дышать становится всё тяжелее. Это значит, что…

Пробоина. Корабельный воздух уходит в космос. Но ведь каюты команды находятся глубоко в недрах корабля. Если пробоина дошла до них – получается…

Получается, что корабль – в руинах. Очевидно, битва завершилась не в пользу Содружества. Заваливаясь – когда? – в изнеможении в койку, он не замечал, чтобы хоть что-нибудь указывало на подобную катастрофу. Лиранцы и лигисты выставили на кон почти всё, что могли наскрести из своих боевых космических сил в этом секторе, и шансы на победу над агрессором были довольно неплохими. А теперь вот…

Грудь жадно вдыхала редеющий воздух, легкие разрывались. Он должен добраться до спасательных капсул. Если на борту осталась ещё хоть одна. Вполне возможно, что остатки команды давно сбежали. Кто знает, сколько времени он провалялся без сознания. По крайней мере, двигатель, похоже, еще работает, раз сила тяжести не исчезла.

Он понял свою ошибку, попытавшись пошевелиться. Он зажат в ловушке, двигаются только голова и правая рука. Вот теперь в нём и в самом деле зашевелились панические мысли. Он попытался пошевелить ногами и понял, что вообще их не ощущает.

Он оказался в ловушке. Глухой, парализованный, быть может – слепой. И с каждым вздохом воздуха становится все меньше. Он умрет… задохнется. Медленно. Мучительно. В темном кубрике, в гробовой тишине. В огромном, умирающем космическом корабле. В пустоте ледяного, равнодушного космоса…

С диким криком Аким Баликчи вскочил и ударился головой о нижнюю поверхность койки, расположенной на «втором этаже». Он весь покрылся потом, сердце его молотом стучало в груди. Широко раскрыв глаза, он сел на койке. Ухватившись обеими руками за страховочную сеть, укрепленную на переборке, он держался за неё, пока его дыхание не успокоилось и кашель не прошел.

Всё было в порядке. Он, целый и невредимый, находился на борту «Звёздной Пыли», посадочного корабля класса «Леопард», который должен был доставить его и троих членов его команды к прыжковой точке. Его уши отлично работали и слышали негромкий, успокаивающий гул термоядерного реактора, который нес корабль за многие миллионы километров, создавая на борту постоянную силу тяжести в одну терранорму. И он слышал стук в переднюю переборку и озабоченный вопрос командира группы Харальда Краузе из соседней каюты:

Что случилось, Рыбак? Всё в порядке?

Спасибо, всё нормально. Просто страшный сон, – ответил Аким, всё ещё немного дрожа.

Он оглядел свою каюту.

Ну, ладно. Почитайте что-нибудь, прежде чем снова лечь. Или загляните в кают-компанию, возьмите чего-нибудь выпить.

Скорее всего, это был хороший совет.

– Будет сделано. Спокойной ночи.

Вообще-то, Аким думал, что преодолел свою космобоязнь. Работая в Лиранском Разведывательном Корпусе, он вынужден был постоянно летать в самые отдаленные уголки Содружества и других государств-наследников Внутренней Сферы, и, невзирая на возникающее изредка чувство неуверенности при мысли о бесконечной пустоте космоса, подобных ночных кошмаров он не переживал с самого детства. Он снова вспомнил сообщение о смерти своего отца на борту боевого крейсера лиранских космических сил «Шарнхорст». Его тело не было найдено, но было известно, что, сменившись с поста, он прямиком отправился в свою койку, чтобы выспаться, и во время эвакуации не покидал корабля. Предположительно, он ещё долгие годы летел вместе с безжизненными останками крейсера сквозь пустоту, пока не рухнул в солнце и не сгорел.

Тогда кошмары преследовали Акима долгие месяцы. Страх погибнуть так же, как его отец Хасан, играл важную роль в его решении порвать с семейной традицией и не вступать в войска Содружества, а пойти в гражданскую секретную службу, ЛРК. Конечно же, он всё равно должен был пройти действительную военную службу, но благодаря связям, которые его семья десятки лет имела с армией, ему удалось провести её в гарнизонах родной планеты Кандерстег Он оглянулся в тесноте каюты. Ничего удивительного, что у него возникли проблемы со сном. Однотонный серый цвет, между обеими торчащими из переборки койками и дверью места как раз достаточно, чтобы одеться и проскользнуть в душевую кабину. Никаких украшений, никакой мебели. Только два рундука под его койкой и маленький откидной столик около двери. Всё это неприятно напоминало ему металлический гроб.

Он решил никогда больше не насмехаться над симулированными окнами в каютах гражданских судов, которыми обычно пользовался. Его всегда удивляло, если в каюте, расположенной глубоко в недрах корабля, он вдруг обнаруживал то круглое, а то квадратное окошко, сквозь которое имел возможность взглянуть на окружающий космос и планету, откуда судно только что стартовало. Конечно же, эти окна были не более чем голопроекторами, демонстрирующими изображение, передаваемое бортовыми камерами, и конечно, из всех кают было видно одно и то же, вне зависимости от их местоположения. Но, похоже, он недооценил психологическое влияние этих окон, если уж они даже ему, не шибко жалующему открытый космос человеку, помогали пережить полет без приступов клаустрофобии.

Впрочем, обнаружил он всё это лишь теперь, когда оказался вынужден путешествовать на борту военного корабля, где для подобной роскоши не было места.