Михаил Белозеров - Черные ангелы
По-моему, он придуривался, но у меня не было времени разбираться. Я повернулся и закрыл дверь. Лука бледный, как полотно, упал на пульты с какими-то приборами. Его рвало.
— Мне нужен Привратник, — сказал я, глядя на Мирона.
— Я привратник, — сообщил Мирон, не меняя позы.
— Тогда я должен тебе что-то показать, — сказал я.
— Не надо, — пошевелился Мирон. — Нужно сматываться.
— Куда? — оглянулся я, не видя другого хода, кроме лестницы, на которой он сидел.
— Куда угодно, — ответил Мирон, — потому что настоящий Привратник больше не придет.
Скривившись, он мотнул головой, и я увидел, что под трубами лежит жук. Его крылья были сломаны. А голова, как у кузнечика, на непомерно длинной шеей и с миндалевидными фасетчатыми глазами цвета зеленого шалфея была безвольно запрокинута подбородком вверх.
— Он что, в противогазе?
— С чего ты взял? — удивился Мирон, приподнимаясь.
При его силе справиться с жуком ему не составляло большего труда. И хотя я не уступал ему в росте, рядом с ним я чувствовал себя юношей. На правой стороне головы у него была страшная рана.
— Я жду тебя со вчерашнего дня, — добавил Мирон.
Это было очень похоже на него, потому что Мирон очень серьезно относился к своим профессиональным обязанностям, он все тщательно планировал — и это-то при нашей редакционной безалаберности.
— Есть что-нибудь пожевать?
Я вопросительно посмотрел на Луку, который быстро осмелел внутри станции и, присев перед жуком, изучал его. Кажется, у Луки в заднем кармана что-то выпирало. Когда и где Лука умудрился прикарманить банку шпрот, я не знал.
Пока Мирон ел, я его расспрашивал. Он слушал вполуха и кивал, когда его ответ совпадал с моим вопросом. Прежде всего, я узнал, видел ли он Люсю. Мирон кивнул. Хоть это ободряло. Потом я спросил, зачем нас сюда завлекли. Он пожал плечами, что, должно быть, означало: дураков учить, что мертвого лечить. Еще я спросил, знает ли он о что-либо о грядущей катастрофе. Мирон выпил из банки все масло, вытряхнул в рот кусочки рыбы, залез в банку пальцами, облизал их и с сожалением бросил банку в угол. После этого спросил, вытирая пальцы о штаны.
— Какой катастрофе?
Я махнул рукой — он явно не собирался выслушивать меня, что было на него очень похоже — у Мирона всегда была своя точка зрения на все вопросы, и он, как и Лука, не спешил поделиться ею.
— Значит, ты не в курсе дела, — сказала я.
— В курсе, — согласился Мирон. — Надо сваливать.
Это означало одно: у Мирона есть план и он намерен его выполнить. Может, действительно, ничего не произошло, думал я, ни попытки переворота на Земле, ни тайных переговоров земного правительства и астросов. Если вообще такие переговоры ведутся. Может, все брошено на самотек? Зачем мы тогда приперлись сюда? Он стал подниматься по лестнице. В отношении Луки он не проявил никакого интереса. Я пошел следом. Лестница вела вдоль стены. Пахло соляркой, тухлой водой, а к тонкому аромату роз примешивался запах серы. Так должно было пахнуть в преисподней.
Лука тащился последним, придерживаясь обеими руками за стены. На его лице застыло тупое упрямство идущего на заклание.
Казалось, мы поднялись гораздо выше, чем само здание. Только я открыл рот, а Мирон уже пояснил:
— Привыкай…
Я хотел объяснить, что привык, что этот парадокс мне уже знаком. Но вдруг увидел человека. Он был мертв. Было такое ощущение, что он бежал, споткнулся и смерть настигла его. У него не было головы. Кровь, залившая ступени, уже почернела.
— Что с ним? — спросил я, невольно сторонясь крови.
— Он хотел уйти, — мимоходом пояснил Мирон. — Но этим путем нельзя. Тебе еще повезло…
Его большой рот с крупными губами еще больше подчеркивала недельная щетина на верхней губе. И вообще в нем что-то было то ли от монголов, то ли от индейцев. Потом я вспомнил, что он происходит из мордвинов.
— В чем? — удивился я.
— В том, что я вычислил, что ты пойдешь там, где шла Таня. Ведь это рядом с твоим домом?
— Ну, да… — согласился я и тут до меня дошло: — Подожди, подожди, значит, ты знал о восстании обращенных?
— Конечно, знал. Я сам обращенный. Правда, неудачно, — криво усмехнулся Мирон то ли от боли, то ли своим речам.
— Ну да? — не поверил я. — А блондинка?
На ступенях лежали начатая пачка сигарет и зажигалка. Я подобрал их и побыстрее соскреб кровь.
— Таня Казарова… — вздохнул он. — Ее похитили прямо в Пулково. Она никого не любила слушать. К тому же она была посредником.
— Каким посредником?
Час от часу не легче. У них здесь целое подполье! Не мудрено. Мирон не мог упустить своего шанса. Всевозможные журналистские расследования были его стихией, и он был к ним подготовлен не хуже, чем профессиональный разведчик.
— У тебя же ее ключ… — пояснил он.
— Да, — неуверенно согласился я, ожидая, что Мирон что-то добавит.
— Такие ключи выдают только посредникам, — нехотя кивнул он.
— Тем, кто должен общаться с землянами? — догадался я.
— С землянами… — иронически хмыкнул Мирон и тут же схватился за голову. — С властями! — поморщившись, объяснил он.
— Но зачем?! — воскликнул я.
Рядом с Мироном я чувствовал себя очень спокойным. Вообще, это было его свойство — уверенная доброжелательность большого молчаливого человека. С ним всегда было приятно работать. И я не помню случая, который дал бы повод изменить мнение о нем.
Из узкого окна, поросшего с наружной стороны травой, едва сочился свет. Шел дождь, но не теплый тропический, к которому мы привыкли, а холодный, северный. В щели задувало. В раме дребезжали стекла: 'Дзинь, дзинь… Мирон остановился. У него из уха капала кровь. Он все так же держал голову склоненной набок.
— Затем, что она прекрасный образчик человечества — раз, и два — потому что им нужен хороший генофонд. А со мной у них что-то не получилось, впрочем, как и с ней тоже. Она их обманула и просто сбежала. Ее искали.
Черт, я совсем не удивился, значит, выходит, человек в черном из 'кальпы' тоже хлыст? Нет, здесь что-то не сходилось. Ерунда какая-то. И еще я подумал, что если бы я не пришел в тогда в 'Юран' и не познакомился с Таней Казаровой, она могла остаться живой. Хотя кто знает, наверное, человек в черном выследил ее, а я просто мешал ему.
Лука подал голос:
— И с нами тоже не получится…
— Боюсь, что ты ошибаешься, — ответил Мирон, — на журналистах они не экономят.
— А как ты к ним попал?
В вопросе крылась подковырка.
— По глупости, — застонал Мирон, обхватив голову руками. — Заманили… пообещали шикарный материал…
В его голосе прозвучала обида.
— Пожадничал? — ехидно осведомился Лука, намекая на то, что он точно не дал бы маху, а выследил, вынюхал бы и донес куда надо — Алфену безусловно, хотя Алфен спал с его женой.
Лука прихватил 'указку', но не зная, что с ней делать, держал ее, как рапиру, угрожающее выставив перед собой. Мирон не ответил. Очевидно, он подумал о том же, о чем подумал и я: Лука вооружился, но не знал свойств этого оружия.
— А что у тебя с ухом? — спросил я.
— Биочип вырвал… — ответил он нехотя.
Мирон не любил жаловаться на свои болячки. И я подумал, что ошибся, посчитав, что его травмировал черный ангел. Но он добавил, кивнув на Луку, который поигрывал 'указкой':
— Вначале он меня шарахнул из своего ах-пуча. А потом я сам расковырял.
— Подожди! — воскликнул я, — портал?! Ты ведь ко мне приходил через него.
— Совершенно точно, — хмыкнул Мирон. — Я к нему вас и веду.
— Да, было бы неплохо, — подал голос явно осмелевший Лука, — а то мне здесь не очень…
Я подумал, что это пустой номер — ведь порталы в Питере отключены. Но чтобы не сглазить удачу ничего не сказал. Вдруг нам все-таки повезет, и мы сможем каким-нибудь волшебным образом вернуться в город. Мирон придумает. Мирон сильный и мужественный. К тому же я еще не пришел в себя после всех этих необычных приключений и плохо соображал.
Мы прошли еще четыре пролета и остановились перед дверь. По моим расчетам мы поднялись никак не меньше как на высоту десятиэтажного дома. А низкогеотермальная станция снаружи была всего-навсего в два этажа.
— Ничему не удивляйтесь и ничего не бойтесь, — сказал Мирон и открыл дверь.
За дверью был то ли колодец, то ли провал овальной формы, в центре над которым находилась странная конструкция: на тросе висела платформа диаметром около метра. Я понял, что это лифт из моих снов, на котором я летал во тьме.
— Нам что сюда?! — испуганно спросил Лука.
Весь его гонор мгновенно испарился. Он прижался к стене, стараясь держаться как можно дальше от колодца. Сбылись его худшие предположения. Я решил для себя, что буду воспринимать происходящее, как давний сон, и ничего плохого не случится.
Мирон ухватился за трос и переступил на платформу, которая закачалась под ним. Я тоже последовал его примеру. Собственно, я это делал во сне каждую ночь в течение последних полгода. Поэтому у меня, в отличие от Луки, не возникло никаких проблем. Покачиваясь над колодцем, мы с Мироном вопросительно смотрели на Луку. Но он едва не грохнулся в обморок, как тогда перед низкогеотермальной станцией. Губы у него дрожали, а взгляд был прикован к пустоте под нами.
