Бен Каунтер - Серые Рыцари
Серые Рыцари склонили головы.
— Я — молот! — начал Аларик. — Я — меч в Его руке…
17.
ОЗЕРО РАПАКС
Канонесса Людмилла спешила по тесным извилистым траншеям на передовую линию обороны. При встрече с отделениями боевых сестер она по пути коротко благословляла их на бой. Повсюду царила гнетущая тишина, но Людмилла повидала немало битв и знала, что за обманчивым спокойствием в душах горит праведный гнев.
Она миновала очередной поворот. Впереди открылся окоп, затянутый по наружному краю колючей проволокой. На этом рубеже обороны Людмилла расположила почти сотню сестер. Они представляли собой нерушимую скалу, о которую должна разбиться атака врагов. Сестры отлично умели отражать массированные атаки. Силовые доспехи и болтеры позволят им продержаться достаточно долго, чтобы дождаться контратаки отделения Серафимов.
Тишина на позициях только подчеркивалась едва слышными молитвами. Каждая сестра знала на память множество страниц из молитвенника; многие зашивали эти священные тексты в рукава или накидки, надеваемые поверх доспехов. Вера служила им щитом и оружием, была их образом жизни.
Сестры укрывались за высоким краем окопа. В пересечениях траншей стояли тяжеловооруженные воины — сестры с усиленными болтерами или с мультимелтами, так что отдельные прорывы атакующих были обречены на провал. Для защиты от танков врага в землю было врыто несколько бронированных машин. Танк «Экзорцист» стоял таким образом, чтобы его орудия могли накрыть ракетным залпом широкие окопы, если противник их займет.
Старшие сестры деловито занимались последними приготовлениями к битве. Они сдержанно отдали честь канонессе, спешившей занять место на передовой линии. Людмилла подключилась к вокс-каналу, чтобы ее услышал весь отряд из двух сотен сестер.
— Император — наш отец и наш защитник, — начала Людмилла, цитируя духовные откровения благочестивой святой Мины, в честь которой тысячу лет назад и был основан Орден Кровавой Розы.— Но и мы должны защищать Императора, поскольку он есть человечество, и человечество есть не что иное, как вера и усердие во имя Императора. Оскорбление веры есть оскорбление Императора и каждого гражданина Империума. И наш величайший долг — это поддержка веры. Но одной поддержки недостаточно: мы должны бороться против тех, кто оскорбляет веру человечества своей ересью. Мы призваны вести нескончаемую войну за душу Империума. И хотя может показаться, что борьба эта никогда не закончится, победа есть даже в самом жестоком поражении. Лучшее подтверждение нашей веры — жертва. Мы жертвуем собой, защищая души человечества. И это тоже победа; она сильнее любого зла, причиненного еретиками. А значит, в каждом сражении заключен сияющий триумф, которого не может омрачить ни один изменник или отступник.
Людмилла помолчала, давая время словам, произнесенным святой Миной на смертном ложе, проникнуть в души сестер. Каждая из них не раз слышала эти откровения. Но теперь, в тишине перед боем, они затрагивали души как никогда раньше.
Затем канонесса Людмилла запела негромким скорбным голосом:
— A spiritus dominatus, domine, libra nos…
Заслышав высокий готик начальных строк, сестры поддержали пение канонессы в Боевом Гимне Империума:
— От молний и бури огради нас, наш Император…
На главную молитву Империума тотчас откликнулись все сестры и стали подпевать:
— От мора, обмана, искушения и войны, огради нас, наш Император…
Сестры из отделения Серафимов в задних окопах и звенья Возмездия вокруг химического завода — все подпевали гимну. Пели экипажи танков и сестры-госпитальеры на мобильных пунктах помощи вдоль всей линии обороны. Их голоса эхом отдавались в воксе. Даже сестры-ассистенты в штабе кардинала Рекобы запели, укрепляя сердца, чтобы вера оказалась соразмерна долгу:
— От нашествия Врага огради нас, наш Император…
Те из солдат на соседнем участке, кто знал Боевой Гимн Экклезиархии, тоже присоединились к пению. Молитву, начатую в северном секторе, поддержали сотни голосов, и образовавшийся хор наполнил загрязненный воздух верой и надеждой.
Пение еще не закончилось, когда обломки «Рубикона» рухнули на окопы балурианцев.
Чтобы остаться незамеченным противовоздушными батареями, «Громовой ястреб» спустился к самым плоскогорьям Вулканис Ультора. Аларик видел, как под мутно-серым небом быстро несутся плоские пыльные равнины иссохшей, безжалостно отравленной химическими отходами, лишенной всякой жизни земли. Все вокруг выглядело унылым и голым. Ни один человек не мог бы выжить среди барханов пепла и ядовитых сточных канав, впадающих в реки.
Аларик проверил метки на встроенном в доспехи приборе. Маячки десантных капсул работали — значит, отделения Санторо и Генхайна тоже спускались, и достаточно близко друг от друга, чтобы точка между ними могла служить пунктом общего сбора. «Громовой ястреб» не мог подлететь ближе к линии обороны. У Серых Рыцарей не было никаких транспортных средств — так что до озера Рапакс придется добираться пешком.
Недолгий осмотр с мостика «Рубикона» показал, что северный участок обороны достаточно хорошо укреплен и космодесантникам придется нелегко. Гаргатулот обо всем позаботился.
О месте захоронения святого Эвиссера Аларик знал только одно: оно расположено на берегу озера Рапакс. Серевик больше ничего не мог добавить. Все остальное придется выяснять на месте, как трудно ни было бы до него добраться.
— Сколько еще лететь? — спросил Аларик, перекрикивая рев двигателей.
— Тридцать секунд! — крикнул в ответ пилот Маллеус.
Аларик попытался вообразить, что чувствует пилот, зная, что все его коллеги погибли в огненном шаре, едва не поглотившем и «Громовой ястреб». Но кто знает, о чем может думать человек, у которого нет даже собственного имени? Когда ради службы Ордо Маллеус его разум лишен всего, что придает существу человеческие свойства…
Задний борт «Громового ястреба» отошел назад и вниз. В проеме стали видны быстро убегающая назад земля и вихри пепла, поднятые выхлопными струями двигателей. Равнина быстро приближалась. На земле наверняка много артиллерии — возможно, даже «Ординатус», готовый уничтожить Серых Рыцарей еще до начала атаки. Им придется двигаться как можно быстрее: каждый момент, пока они не доберутся до озера Рапакс, грозит гибелью.
Аларик еще с «Рубикона» пытался связаться с Вулканис Ультора, чтобы предупредить о прибытии Серых Рыцарей, действующих от имени Инквизиции. Но после первых же позывных все каналы связи оказались закрытыми. Защитники были убеждены, что Серые Рыцари являются передовым отрядом Хаоса, и не шли на переговоры из опасений подвергнуться влиянию ереси. Единственным способом добраться до цели теперь оставалось пробиваться с боями, и Аларик уже ощущал на своих руках кровь имперцев.
Резкий запах химикатов, пропитавших воздух Вулканис Ультора, заполнил кабину.
— Мы приземляемся, приготовиться к высадке!
Воины отделений Аларика и Танкреда быстро отстегнули ремни безопасности. «Громовой ястреб» развернулся и стал заходить на посадку. Серые Рыцари напряженно следили, как приближается земля.
Аларик первым выпрыгнул из корабля, за ним последовали все воины. Отделение Танкреда тоже быстро выгрузилось; тяжелые тела в доспехах терминаторов оставили на поверхности небольшие вмятины. Правосудор Танкред нес меч Мандулиса. Отполированное до зеркального блеска лезвие казалось до странности ярким в полумраке поднятых облаков пепла и пыли.
— Улетай отсюда! — приказал по воксу Аларик пилоту Маллеус — несомненно, последнему оставшемуся в живых члену экипажа боевого крейсера. — Перебирайся на запад.
Пилот ничего не ответил. Машина слегка присела при развороте, затем двигатели взревели, и «Громовой ястреб» взлетел, оставив после себя клубящийся шлейф пепла.
Аларик взглянул на метки в приборе обнаружения. Огоньки горели ярко — значит, десантные капсулы где-то поблизости.
— Генхайн, Санторо, мы приземлились, — передал по воксу Аларик.
— Генхайн приземлился, — раздался голос правосудора. — Мы готовы выступить.
— Санторо приземлился, — доложил второй правосудор.
— Мы направляемся к вам. Займите оборону и будьте готовы…
Аларик не успел договорить. Сквозь пелену пыли пробился оранжево-розовый свет. Что-то, горящее небывало ярким пламенем, пронзило серо-сизую пелену туч Вулканис Ультора. Казалось, что этот предмет падает неправдоподобно медленно. Стало видно, что его нижняя часть раскалилась добела, а следом тянутся огромные языки огня. Аларик услышал шум, словно поднялась буря, а затем узнал очертания исковерканного и оплавленного двигателя «Рубикона».
— Всем космодесантникам немедленно в укрытие! — закричал он в вокс и упал на растрескавшуюся землю.
