Андрей Посняков - Драконы моря
— Да я и не сомневаюсь, с чего ты взяла?
— Хотя у нас с тобой одна правда, а у властей чаще всего другая.
— Это верно! Ладно, разберемся, в первый раз, что ли?
Внизу, в зале, действительно ждал посланник, один из пользующихся доверием слуг Хильденига. После обмена приветствиями Александр, прихватив с собой мальчишку-слугу — хоть одного да нужно было взять для солидности, — зашагал следом за посланцем.
Воины, глухо переговариваясь, шли чуть сзади, этаким конвоем, и это не слишком-то понравилось Саше. А еще больше не понравились собравшиеся у самой таверны вооруженные люди. Двое с мечами стояли напротив, трое с копьями — справа и слева, у забора, и один прохаживался вдоль улицы, контролировал.
А ведь грамотно встали! Все ходы-выходы перекрыли. Зачем? И кто это вообще такие? Вряд ли просто разбойники, жадные до чужого, непосильным трудом нажитого добра. Во-первых, вся местная шушера давно и хорошо знала, что собой представляют хевдинг Александр Рус и его люди, а потому не сунулась бы. А во-вторых, в Гиппоне и ишак не закричит без соизволения его королевско-вандальского величества господина Гейзериха! Значит, это его люди.
С этого-то Александр и начал беседу, едва только поднялся по знакомой лестнице в гулкие покои дворца и обменялся обычным набором любезностей. Что, мол, за люди и почему ошиваются у его таверны?
— О, не беспокойся, — Хильдениг-хевдинг с усмешкой покусал ус, — Это люди нашего славного вождя!
— Ах, вот оно как! И зачем же, позволь спросить?
— Ты встретишься с ним уже совсем скоро, мой любезный друг.
Вот так новость! Начался день, сразу и не понять — хорошо или несчастливо?
А по виду Хильденига и не скажешь. Хоть и вандал, варвар, а владеет собой ничуть не хуже византийских царедворцев: сидит, словно статуя, лишь иногда улыбнется, и не скажешь — просто так или со значением. Идол! Как есть — идол.
— Пойдем!
Услышав за стеной звон небольшого колокола, хевдинг вдруг резко поднялся. Выскочивший, словно чертик из табакерки, слуга накинул ему на плечи плащ и заколол изящной фибулой.
— Все хочу спросить, любезнейший Хильдениг, что за мастер делал тебе застежку? Римлянин? Карфагенянин?
— Нет, друг мой! Это наш кузнец Тевдольд, сын Рутбара, тот самый Тевдольд, что… Ха! Гейзерих-кениг уже в зале!
Войдя, оба поклонились — не раболепно, как было принято в каком-нибудь там Константинополе, у ромеев, а с чувством собственного достоинства, поздоровались почти как равные с равным. И Гейзерих — вождь, и Хильдениг с Александром — вожди тоже. Правда, у Гейзериха людей побольше.
— Ты хотел видеть меня, славный Гейзерих? — покончив с приветствиями, спросил Саша. — Вот, я пришел.
— Садись! — Король вандалов кивнул на широкую скамью рядом с низеньким, римского типа, столиком, на котором стояли высокий серебряный кувшин с вином и золотые кубки.
Гейзерих и лицом, и одеждой, и всеми своими повадками мало напоминал варварского вождя, скорей уж был под стать римскому императору. Длинные и тонкие, в золотых перстнях, пальцы, изысканные туники, по римскому обычаю надетые одна на другую, на плечах — пурпурный императорский плащ, заткнутый золотой фибулой с большим, тускло сверкающим изумрудной зеленью камнем.
— Садись, садись, друг мой, — Гейзерих улыбался в усы, опять же непонятно — искренне или притворно?
Хотя, а с чего ему притворяться-то? Кто такой для него Александр? Удачливый пират, не больше, пыль под ногами.
— Есть у меня к тебе один весьма интересный разговор, любезнейший Александр, — улыбаясь, произнес он.
Хильдениг пил вино и помалкивал, время от времени многозначительно кивая в поддержку своего патрона.
— Не буду ходить вокруг да около, друг мой, — улыбаясь, поигрывал многочисленными перстнями Гейзерих, — Твой ум и твоя смелость давно известны в Гиппоне. И у меня есть к тебе одно небольшое и, я полагаю, не трудоемкое дело, для которого эти качества понадобятся… Ты пей, пей — это хорошее вино из бывших имперских запасов!
Властитель вандалов улыбался. С такой же улыбкой ровно через пятнадцать лет он сожжет и разграбит Рим.
— Ну, как вино? Я же говорил! — Гейзерих прищурился и понизил голос. — Мы решили послать тебя в Карфаген, друг мой!
— В Карфаген? — изумился Саша. — Это еще зачем? Послом, что ли?
— Не совсем… Там ты возглавишь заговор — всего-то!
— Заговор?! — Александру на миг показалось, что он ослышался, — Но почему я?
— Объясню, — Король вандалов глухо расхохотался, — Видишь ли, люди моего давнего соратника, славного Хильденига, перехватили в море корабль с гостем из Рима, о визите которого в Карфаген нас уже давно предупреждали верные друзья. Так вот, он связан с императрицей, давно уже плетущей интриги против своего мужа, императора Валентиниана. Влиятельные круги давно уже хотят заменить карфагенского наместника Бонифация, ставленника Валентиниана, на кого-то другого. В самом Карфагене зреет заговор и вот-вот произойдет мятеж Воины гвардии, военачальники, судьи… О! Им нужен лишь вождь, направляющая сила, имеющая гарантии высокого покровителя…
— Да при чем же тут я? — не удержавшись, громко воскликнул Саша.
— Ты поедешь в Карфаген вместо того, кого там так долго ждут! А теперь — почему именно ты. Хочешь знать? Изволь, объясню. Ты очень похож на посланца, только тот посветлее, но это не беда, мои цирюльники тебя перекрасят. Главное — ты здесь, при моем дворе, чужой! Кто слышал о русах? Ты — никто и пришел из ниоткуда. И всем будешь обязан исключительно нам… мне — в первую очередь. Ведь так? Согласен?
Александр молча кивнул — а что еще ему оставалось делать?
Король вандалов снова улыбнулся, на это раз с явным удовлетворением:
— Ты умен и храбр… но опять же и это не главное. Ты — уязвим! И думаю, знаешь почему! Твоя женщина, Арника, останется здесь. Нет-нет, мы вовсе не собираемся бросать ее в узилище, пусть себе занимается таверной. Я знаю, ты ее любишь. И ты верен своим друзьям. Ингульф Умник, Эрлоин, Видибальд Секира — они все, не раздумывая, отдадут за тебя жизнь. Как и ты за них! Так вот, — Гейзерих сделал долгий глоток и продолжил: — Все они умрут в страшных мучениях, если ты… В общем, думаю, ты меня понял, мой любезный друг?
— Более чем — Пожав плечами, молодой человек хмыкнул и потянулся к закускам, — Это называется — предложение, от которого нельзя отказаться. Что ж Я и не отказываюсь.
— Вот и правильно!
«Пока, по крайней мере…» Этого Саша, конечно же, вслух не сказал, но подумал.
— Да, и еще одно. — Гейзерих снова поднял кубок — Посланец, чью роль ты будешь играть подобно греческим трагикам, должен был явиться ко двору Бонифация под видом присланного императрицей повара-виртуоза!
Повар?! Так вот в чем тут…
— А мы знаем, что ты замечательный кулинар, хоть и не очень любишь выставлять напоказ свое искусство.
Отправляться нужно уже было завтра, Гейзерих и Хильдениг вполне справедливо считали, что тянуть с таким важным делом крайне опасно. Король вандалов давно уже облизывался на Карфаген, с его гаванью и флотом. Но когда-то стертый с лица земли, а затем восстановленный все теми же римлянами, город был слишком хорошо укреплен. Теперь же появилась возможность захватить его, и грех было бы ею не воспользоваться. Гейзерих казался заговорщикам куда более предпочтительным, нежели императрица и дворцовые интриганы доживающей последние годы империи.
Первой мыслью Александра было бежать вместе со своими людьми. Увы, «Амикус» стоял в гавани, а причал, как и таверна, был окружен воинами Гейзериха.
Войдя в покои, Саша нежно обнял невесту.
— Ты чем-то взволнован, милый? — Прильнув, Катя взъерошила любимому волосы.
— Отправляюсь в командировку, — хмуро пояснил Александр, — Точнее сказать — отправляют.
— И куда? — Девушка подняла глаза, голубые, как высокое июльское небо.
— Карфаген… Боюсь, я должен буду поехать… ради всех нас.
— Предложение, от которого нельзя отказаться?
Катерина была умной девушкой и сразу обо всем догадалась. Тем более что вокруг таверны слонялись воины, державшиеся весьма по-хозяйски.
— Я, видишь ли, должен возглавить там заговор, — криво улыбнулся Саша, — Поднять восстание изнутри. Нашли, блин, Владимира Ильича!
— А Гейзерих, значит, сразу же нанесет удар? — быстро уточнила Катя.
— Да. — Молодой человек кивнул. — Как только услышит звон колокола… особый звон. Впрочем, не думаю, что этот штурм окажется такой уж неожиданностью для Бонифация — и флот, и войско нельзя спрятать.
Какой-то всадник проскакал на улице под окном, и стук копыт был слышен еще долго.
Арника неожиданно улыбнулась:
— Просто не представляю, как они умудряются не вылететь из седла без стремян?
— Как — без стремян?
