Андрей Посняков - Драконы моря

В трапезной — гулком, с высоким потолком, зале, даже сейчас, ясным днем, полутемном из-за узких бойниц-окон, — собрались, наверное, все послушники и монахи, всего около двух десятков человек, включая игумена. Перекрестились перед трапезой, отец настоятель прочел молитву.

Ели молча, скромно потупив глаза, видать, здешний устав не поощрял болтовню. А вот Саша, немного подумав, решился его нарушить. Посидел, облизал ложку и негромко промолвил с восхищением:

— Отче! Сколь многолюдна у вас братия для столь отдаленных мест, куда, вне всяких сомнений, нужно нести слово Божие, не убоявшись трудностей и строгостей монастырского устава.

— Это еще не все, — ухмыльнулся монах — А про строгость устава ты верно сказал, мил человек. Есть у нас один послушник, так он в отдельности живет, в убогой хижине, ни с кем не общаясь. Сам на себя наложил епитимью, сказал, пока еще в братья пойти не достоин! Подвиг веры решил совершить. Отшельник.

— Что вы говорите? Отшельник? — Хевдинг насторожился — Поистине, это святой человек… А можно на него взглянуть? Напитаться святостью.

— Брат Лазарий еще не святой, но к тому стремится. Я пошлю братьев показать вам дорогу.

Сутулый монах привел Александра и его людей к хижине, располагавшейся километрах в двух от обители, в заросшей камышами неудоби. Плетеные, наспех обмазанные глиной стены, камышовая крыша и целые тучи москитов.

— Черт! — прихлопнув комара на лбу, шепотом выругался Ингульф, и Саша едва не влепил ему подзатыльник. Тоже мне, святой странник, а нечистого запросто поминает. Рукоприкладствовать не стал, конечно, хотя и очень хотелось, но посмотрел выразительно. Ингульф понял, потупился и больше уже не ругался.

— Ну и где же отшельник? — подойдя к проводнику, спросил Александр.

— Тсс! — Чернец приложил палец к губам — В это время он всегда молится на берегу и что-то рисует на песке тростинкой. Но вы будьте осторожны, он вообще-то блаженный!

— Блаженный?

— Ну да, немного не в себе. Слова непонятные говорит, заговаривается.

— А где этот берег?

— Да вот, по тропинке…

Седой старик с растрепанной шевелюрой стоял на коленях, лицом к синей озерной глади и, что-то бормоча, водил по песку палочкой.

— Ну вон он… — Монах-проводник благоговейно попятился — Слышите? Заговаривается! Может, он так разговаривает с Господом?

— Может, и с Господом… — Александр прислушался и неожиданно четко услышал:

— Если представить, что данная константа равна числу пи, то… а если — не так? Если взять за переменную другое… Дьявол! Все равно — не хватит энергии, просто не хватит. Откуда же ее здесь взять?

— Бонжур, месье профессор! — неслышно встав за спиной старика, громко поздоровался хевдинг.

— Бонжур, бонжур, — Профессор рассеянно оглянулся, — Ой!

Глава 17

Весна 439 года

Вандальская Африка

Весь флот Карфагена!

Лоик был возбужден. Его одолевали беспорядочные идеи.

Старик рисовал на песке формулы, чертил схемы, графики, диаграммы.

— Как вы меня отыскали, месье Александер? И откуда знаете, что я профессор?

— Потом расскажу, — Улыбаясь, Саша опустился на песок рядом. Всмотрелся…

— Господин профессор… Это — то, о чем я подумал?

— А о чем вы… Боже! Ну конечно же, — о чем же еще думать нам с вами?!

— Не только нам, есть еще трое.

— Трое? — Старик испуганно оглянулся, — Вы хорошо их знаете?

— А что?

— Да так… Всякое может быть.

Профессор, известный всему ученому миру доктор Фредерик Арно, автор «теории сжатия» и многих других, замолк, и налетевший ветер трепал его белую шевелюру.

— Вы что-то говорили про энергию, профессор? — напомнил молодой человек.

— Да-да! Энергия — в ней все и дело!

— Если бы ее было достаточно, можно бы было вернуться?

— Хотя бы попытаться — Профессор хмуро кивнул, — Но все это пустые хлопоты, друг мой, здесь ведь нет электростанций! И таковые еще очень нескоро появятся, где-то через полторы тысячи лет.

— Так, может, ускорить процесс?! — поднявшись на ноги, хохотнул Александр, — Не верю, дорогой профессор…

— Вот и я не верю!

— Не верю, что это нам не под силу!

— Нужны очень сильные электромагниты, чтобы, используя зеленый луч, искривить пространство и время. Как вы понимаете, эти две вещи взаимосвязаны, — пояснил профессор Арно.

— А я всегда думал, время зависит от скорости движения. Чем она ближе к скорости света, тем медленнее течет время со стороны стороннего наблюдателя, так?

— Все так, — вздохнув, согласился ученый, — Но ведь скорость есть не что иное, как перемещение тела в пространстве. Увы, все это сейчас…

— Подождите, подождите, — перебил его молодой человек — Вы только что говорили о каком-то луче?

— Ну, это всего лишь следствие. — Профессор пожал плечами, — Побочный эффект сильнейшего магнитного поля.

— Все мои друзья оттуда видели перед своим, гм, исчезновением какое-то научное судно. С номером вместо названия.

При этих словах Фредерик Арно вздрогнул и замолчал, испуганно покосившись на собеседника. Снова нагнулся к своим рисункам…

— Так как же насчет судна? — не отставал Александр.

Профессор поднял голову:

— Вы очень хотите знать?

— Конечно! — Саша неожиданно рассмеялся, задорно и громко, как человек, наконец-то отыскавший то, что давно и безуспешно искал, — И знаете почему, уважаемый доктор? Потому что я и мои друзья намерены выбраться отсюда! С вашей помощью, разумеется.

— Но это невозможно!

— Прям-таки невозможно? — недоверчиво ухмыльнулся молодой человек — А вот скажите, что это вы здесь так увлеченно чертили? Ну, вот эти вот рисуночки на песке — я вижу, тут и корабль, и какие-то расчеты…

— Так — Доктор Арно нервно повел плечом, — Проверял одно давнее событие. Нет, энергии не просто не хватит, ее здесь и взять неоткуда.

— А что за событие? — быстро спросил Саша. — Ну, профессор! Что вы так смотрите? Не знаю, от кого вы скрывались, но я вам вовсе не враг — точно!

— Один эксперимент… Вы что-нибудь слышали об исчезновении эсминца «Элдридж»?

— Нет. Что за эсминец? И куда исчез?

— Корабль ВМС США. Опыты с невидимостью в сентябре тысяча девятьсот сорок третьего года, так называемый «Филадельфийский эксперимент», — Профессор пригладил растрепанные волосы, — Электронная начинка, сильнейшее магнитное поле… Корабль действительно стал невидимым, пропал! Исчез! И появился на некоторое время в Норфолке! Материализовался, так сказать. Представляете, это из Филадельфии-то?!

— Ну, из одного места в другое. — Александр задумчиво кивнул, — Понятно. Но это пространство, а где же время?

— Вы знаете, мне посчастливилось пообщаться с некоторыми выжившими матросами с этого эсминца… И не сошедшими с ума — было и такое. Впрочем, — профессор пожевал губами, — их всех объявили сумасшедшими. Они рассказывали странные вещи, изумительно странные. О сильном магнитном поле в форме эллипсоида, простиравшемся на сто метров от корабля. Все, кто находился внутри эллипса, имели размытые и дрожащие очертания, снаружи же не было видно ничего, лишь след корабля на воде. Да и тот скоро пропал. А корабль, вот этот самый эсминец, прежде чем оказаться в Норфолке, на несколько минут материализовался в очень странном месте. Многие моряки посчитали это наваждением, галлюцинацией: шумный южный город с крепостными стенами и белоснежными античными храмами, стоящие на рейде суда — парусники и галеры. Я попросил одного из моряков нарисовать то, что он увидел. Там был один, неплохой художник, он умер, кажется, и давно. Звали его… Впрочем, какая вам разница, как там его звали?

Профессор снова замолк и нахохлился, словно большая птица.

— Ну-ну! — подгонял собеседника заинтригованный Александр — И что там дальше-то было? Что за рисунки?

— Понимаете, — доктор Арно пригладил бороду — он, этот матрос, изобразил не обычные парусники, а именно те, какие были в ходу в эпоху поздней Римской империи, или Великого переселения народов. В эту эпоху понимаете, в которой очутились и мы! А город… Я теперь думаю — это был Карфаген или Гиппон. Очень похоже!

— Так что же, получается, «Элдридж» провалился сюда? А потом как-то выбрался?

— Поле, — усмехнулся профессор, — Поле… Чертово поле, единую теорию которого создал еще великий Эйнштейн в середине двадцатых. Создал и сделал все, чтобы тщательно ее засекретить, запутать, чтобы никто… Он считал, что человечество может употребить ее во зло. Что, в общем-то, и случилось.

— А вот теперь давайте поподробнее! — жестко потребовал Александр, — Отвечайте не раздумывая и конкретно, хорошо? Поймите, я вам не враг. Ну? Попробуем и дальше поиграть в вопросы-ответы?