Андрей Максимушкин - Не герой
Водители передовых бронеходов вовремя взяли левее и держали курс вдоль колонны тяжелой техники. Неглубокий снег полноприводным бронеходам не помеха, а грузовики идут уже по колее.
Трясло в кузове нещадно. Самоход бросало из стороны в сторону. Просто удивительно, как водители умудрялись держать скорость, видя только корму впереди идущего да скользящие вдоль бортов тени. Шли. Командиры требовали как можно быстрее выйти на рубеж атаки. Колонна остановилась в двух сотнях шагов от перерезавшего степь глубокого русла узкой речушки.
Задержка? Нет. Саперы заранее подготовили спуски. Грохот взрывов. Вдоль речки выросли грязные, с багровыми прожилками букеты разрывов. Василий невольно втиснул голову в плечи, ему показалось, что это открыли огонь кайсацкие пушки. Нет. Пыль осела, и тяжелые, лязгающие гусеницами бронеползы пошли вперед и нырнули к речке. Минута, и приплюснутые башни уже вырастают на другом берегу.
– Вперед!!! Темп! Шевелись, заячье отродье! – командирский рев в серьгах подстегивает людей.
У переправ появляются саперы. Машут значками, показывают, что путь открыт. Небольшая пауза. Полковое командование в последний момент решило изменить походные порядки. Первыми русло пересекли бронетранспортеры, за ними пошли грузовики с пехотой. Бронеходы «Лось» остались прикрывать переправу.
Первая волна перепрыгнула речку, словно не заметив препятствия. Грузовикам было хуже. Часть самоходов завязла на подъеме. Их пришлось вытаскивать лебедками бронетранспортеров.
И вода прибывала. Медленно, но верно переправа превращалась в кашу, мешанину земли, воды и льда. Полк успел переправиться. Спешившиеся бойцы на руках вынесли самоходы наверх. Броневики прошли подъем без задержки.
Пять минут на перестроение. Впереди темнеют серые спины бронеползов. Сзади рокочут орудия. Поднимающееся над горизонтом солнце освещает сплошные клубы дыма и пыли, окутавшие вражеские позиции. До противника недалеко, меньше версты.
Василий неожиданно понял, что по ударникам никто не стреляет. Часть стоит в виду противника, а ответного огня нет. Да, с начала открытия огня за все время марша и переправы он не заметил ни одного взрыва на стороне вендов.
– Вперед! – командует сотник.
– Смерть врагу! – гремит тысячеголосый клич.
Ехавшие на грузовиках сотни спешиваются, вытягиваются цепью и пристраиваются за бронеползами. Ревут моторы. Стальная лавина разгоняется и устремляется на врага. Орудийный гул за спиной стих. Пыль над вражескими позициями оседает. Снега впереди давно уже нет. Все изрыто воронками, опалено огнем.
Волна атакующих пересекает ничейную полосу. Здесь продвижение немного замедляется. Бронеползам приходится обходить глубокие воронки. Строй нарушается. Пехота прижимается к броне. Идущие следом бронетранспортеры медленно догоняют первую волну. Вражеские позиции приближаются. Венды атакуют молча. Ни единого выстрела. И кайсаки молчат.
Один из бронеползов поворачивает башню. Пушечный ствол нацеливается на пулеметную ячейку копошащихся за бруствером кайсаков. Резкий хлопок выстрела. Перед окопом во все стороны летят комья земли, к небу тянется черный дым. Еще выстрел. Еще и еще. Бронеходчики быстро забивают оживший было пулемет. За вражескими окопами начинается мельтешение. Видны бегущие к укрытиям бойцы. Редкий огонь по атакующим.
Бронеходы ускоряются. Водители уже не обращают внимания на воронки, огонь ведется на ходу. Вендская пехота поддерживает свою броню огнем. Все на бегу. Не сбавлять скорость, не отставать от брони. Остановился. Опустился на одно колено. Дал длинную очередь. И галопом вперед, догонять своих. Или стрелять на бегу. Не останавливаться! Страшно, хоть вражеский огонь редок, неприцелен, но кажется, что все пули летят именно в тебя. Зажмуриться бы, залечь, прижать шлем руками к голове. Нельзя. Только вперед! Не отставать от бронеползов.
Первую линию обороны ударники взяли с ходу, почти без потерь. Поясной поклон пушкарям – не пожалели снарядов, перемешали кайсаков с землей. Видно было, обстрел застал врага врасплох. А выжившие после обстрела не смогли остановить лихой удар вендской бронепехоты. Слишком мало их было, слишком стремителен был удар.
Василий перепрыгнул через траншею, подбежал, пригнувшись, к развороченному блиндажу, заглянул внутрь. Лучше бы он этого не делал. Каша. Жуткая каша из каких-то тряпок, щепы, покореженного железа, разбитых ящиков и кусков человеческих тел. Тяжелый снаряд играючи прошел через толщу земли, бревенчатые стены и лопнул в блиндаже, размазывая содержимое по стенкам, терзая и сжигая человеческую плоть.
– Три минуты. Осмотреться, – командует десятский.
Вот и командир. Держится чуть позади бойцов, автомат на плече, в руках коробка передатчика. Но не стоит думать, будто десятский Вторак прячется за спины своих воинов, в атаке он шел в первом ряду.
Василий отшатнулся от дыры в блиндаже. К горлу подступил комок, содержимое желудка настойчиво просилось на свет божий. Фу-у-у! И как только люди на такое не только смотрят, но и раскапывают. С ума сойти можно. Раз сказали осмотреться, значит, начинаем зачистку. Далеко вперед не выдвигаемся, планомерно, последовательно добиваем очаги сопротивления, собираем добычу и пленных.
Бронеходы прошли немного вперед и остановились, поджидая пехоту. Четыре колесных бронехода выкатились на крылья и медленно двигались по направлению ко второй линии вражеской обороны, с ними шли пехотные дозоры.
Да, досталось кайсакам по самое не могу. Вокруг одни сплошные воронки, снега нет, под сапогами поскрипывают осколки, рваное железо, идти приходится осторожно, дабы не споткнуться, не кувыркнуться в рытвину, не задеть взрыватель снаряда или гранаты. Блиндажи разворочены, крыши просели, пулеметные и ракетометные ячейки разворочены, это уже работа бронеходчиков.
Василий заглядывает в полузасыпанную траншею и быстро отворачивается. Из-под тонкого слоя земли высовываются ноги и руки, под грунтом угадываются тела. В трех шагах от окопа стоит березка. Чудо. Огонь, осколки, взрывы не повредили дерево. Кажется, ни одна веточка не посечена. Бело-черные прутья колышутся на ветру, склоняются над полем боя. А у дерева, обняв руками ствол, лежит тело без головы и без ног. Только туловище и вцепившиеся в тонкое деревце руки.
– Не отставать! – это уже сотник командует. – Подтягиваемся. Патроны проверить. Не спать!
Не угомонится никак, не даст людям прийти в себя после горячки боя.
Над головой – громкий пронзительный свист. Василий инстинктивно скатывается в ближайшую воронку. Рука натыкается на закоченевший на морозе кусок ноги. Спокойно отшвырнуть от себя огрызок плоти и залечь у стенки. Не до сантиментов. Начинается обстрел. По ушам бьет знакомый грохот орудийной пальбы. Земля под Василием ощутимо вздрагивает.
– Встать!!! – кричит десятский. – Вперед!!! – И, чуть успокоившись, Вторак добавляет: – Это наши бьют. Куда попрятались, суслики?
Смачно так, растягивая каждый слог: «Суус-лии-кии». Подействовало. Сотня поднялась и пошла вперед. Молча, скрипя зубами, наматывая на нервы скопившуюся злость. До противника полторы версты. Идем пешком. Не отставать!
Погибшие заживо
– Приготовиться к атаке! – проревел в серьге голос сотника Сухмана Белова.
– Собраться у бронехода. Живо! – вторил ему Ингорь.
Десяток построился перед угловатой мордой бронетранспортера. Десятский прошелся перед строем, окинул бойцов придирчивым взглядом, ничего не сказал.
– Когда выступаем? – неожиданно прозвучал негромкий, спокойный голос Виктора Николаевича.
– Сейчас двинемся. Горыня, заводи! Давайте, парни, в бронеход.
Повторять приказ не было необходимости, люди четко, как на учениях, заняли свои места в десантном отделении. Десятский расположился рядом с водителем. Вовка Конопатый поднялся в пулеметную башню. Санек открыл крышку ящика с пулеметными лентами, он должен был исполнять обязанности заряжающего.
Что было дальше, Владмир почти не запомнил. Все смутно, рваными кусками. Как будто рассудок сопротивлялся такому издевательству, насилию над человеком, мозг пытался забыть этот ужас как страшный сон.
Бронеходы вырвались из леса и понеслись навстречу противнику. Лобовая атака. Прямо на прорвавшихся через окопы кайсаков. Бронетранспортеры неслись по заснеженному полю, выбрасывая из-под колес облака снежной взвеси, отчаянно виляя из стороны в сторону. Версты за две до противника тяжелые бронеходы «Лось» открыли огонь из автоматических пушек. Вскоре к ним присоединились крупнокалиберные башенные пулеметы бронетранспортеров и легких бронеходов.
Несущаяся лава колесной брони. Треск пулеметов и стрекотание скорострелок. Трясущийся, подпрыгивающий на рытвинах полик пехотного отделения. Резкие маневры и торможения водителя, заставляющие людей обеими руками цепляться за сиденья и поручни. Грохот взрывов, свист и звон осколков. В тот момент, когда Владмир окончательно оглох и ошалел, и готов был выпрыгнуть на ходу из бронехода, лишь бы закончилась эта пытка, из серьги донесся жизнерадостный рев сотника Сухмана:
