Роман Злотников - Пощады не будет
Так уж устроена жизнь. Поэтому большинство таких всемогущеньких до последнего момента даже не догадываются, что она существует, думая, что купили или запугали всех – простых граждан, ментов, судей, королевских наместников, но она непременно есть. Но стоит птичке подумать, что уж теперь-то она точно ухватила удачу за хвост и достигла всего, о чем только можно мечтать, как – цап, на загривок опускается милостивая рука, и все… ни о каком всемогуществе уже и думать невозможно. Только о милости. Тем более что эта рука чаще всего не очень-то и против разных «невинных» забав. Лишь бы в других, никак не менее «невинных» вещах, таких, например, как предательство или подлость, ты был бы совершенно послушен. А поскольку ты и так этим занимаешься, так вроде не о чем и жалеть… До тех пор пока эта самая рука не вцепится тебе в загривок мертвой хваткой и не швырнет тебя на плаху или в петлю. Но ведь ты все равно должен был кончить именно так. Просто чуть раньше. Так чего выть-то? Заткнись и благодари милостивую руку, что дала тебе немного лишнего времени понаслаждаться жизнью. Заткнись, говорю! А, Владетель… палач, да быстрее давай! Уши в трубочку сворачиваются от этого воя…
Барон причмокнул губами, все-таки приятно быть столь прозорливым. И вообще, этот мирок ему очень нравился. Удивительно простодушные и безыскусные люди, хотя обожают заниматься интригами. Вот только интриги у них детские, забавные, уму непостижимо, какой детский Сад здесь творится. Оклеветали в свете – закололся кинжалом, пустили слух о прелюбодеянии – выпила яд, попалась на любовной интрижке с простолюдином – все, навечно старая дева, поскольку никто из ровни замуж не возьмет. Смех, и только… Жить бы здесь да радоваться, подгребая под себя все больше и больше, чем он успешно и занимался, пока не появился этот асаул…
Нет, асаулом нужно заняться вплотную. Барон снова потер виски и, наклонившись над столом, подвинул к себе лист бумаги. Этот был из новой партии и отливал приятной синевой. Ну наконец-то эти уроды научились выпускать нормальную бумагу. И это лишь укрепит их позиции на рынке. Слава Владетелю, Насия является монополистом во многих очень нужных вещах, а то бы вообще непонятно было, за счет чего отдавать кредит или хотя бы просто финансировать текущие операции. Ну ничего, даст Владетель, все еще выправим. Хотя последние провалы больно ударили не только по карману, но и по его личному реноме. Даже притихшее было после его карательного похода дворянство центральных провинций начало поднимать голову и глухо ворчать. Во многом именно этим и было вызвано то, с какой звериной жестокостью была спланирована операция по зачистке. Ни одного живого, ни одного целого – изнасилованные женщины со вспоротыми животами, изуродованные трупы хозяев замков, сами замки, вскрытые и выпотрошенные, как консервные банки, и… никаких достоверных свидетельств того, кто именно это сделал. Только слухи, страшные, леденящие кровь, но никаких прямых доказательств. И что с того, что в королевское казначейство поступило несколько сотен тысяч золотых. Деньги не пахнут. Кто знает, откуда они взялись? Провернуть эту операцию с требуемой степенью эффективности и скрытности могли только выкормыши Либвэ. Никто иной – ни королевская стража, ни наемники – с этим бы не справились. А у тех, кто прошел семь кругов ада Либвэ, такой шанс был. Во всяком случае, барон считал именно так. И вот такой облом. А все этот подлый асаул! Потерять пятерых проверенных мандаторов всего за неделю! И ведь как придумал, сволочь, использовать его же собственный материал. Тех, кого он сам, барон, отправлял в Агбер… Нет, пока он не нейтрализует асаула, никаких сложных операций затевать более нельзя.
Черный барон зло ощерился и, подняв перо, аккуратно вывел на бумаге цифру «один».
Итак, родной, во-первых, тебя надо вывести из себя, заставить взбеситься, испытать страх ли, ярость ли – все равно. А то в обычном состоянии ты как-то… излишне эффективен. И я знаю, как это сделать! Это глупые людишки, лежа в своих мягких кроватках, ночами могут мечтать о сильном чувстве – о любви, о дружбе, о водопаде чувств. Все это чушь! Чувства, привязанности – это крючок, на который ловится любой, как бы умен, прозорлив и подготовлен он ни был. Именно поэтому у самого Черного барона нет и никогда не будет никаких привязанностей. А вот ты, дорогой мой, глупец, глупец… ты позволил себе влюбиться, завести семью, даже родить сына. И вот именно за эту глупость мы тебя и накажем…
Черный барон сладостно вздохнул и опустил перо на бумагу. Как все-таки приятно осознавать себя немножко богом (ну ладно, Владетелем, все ж таки место богов здесь занимают именно они), зная: что бы ни происходило в этом мире, росчерк твоего пера уже решил чью-то судьбу…
Уже стемнело, когда барон закончил вчерне набрасывать план первоочередных мероприятий. Судя по первым прикидкам, операция должна была получиться просто на загляденье. Простая, дешевая и всего лишь трехходовая. К тому же основным виновником ее в глазах глупой толпы должен был стать отнюдь не он, Черный барон, а эти уроды-банкиры. Асаула он вряд ли обманет, но вот остальные должны купиться. А это значит, по всему Агберу должна прокатиться волна погромов банкирских домов. Ему самому это не принесет ничего, кроме маленького всплеска удовлетворения от осознания факта, что эти высокомерные уроды получили-таки по заслугам, а вот у асаула, вполне возможно, начнутся трудности с финансированием некоторых особо затратных операций.
Закрыв папку, в которую он складывал текущие документы, барон повернулся к сейфу, вделанному в стену, и, достав ключ, вставил его в затейливую замочную скважину, которая была единственным украшением массивной стальной дверцы. Ухватив за широкое кольцо, венчающее ключ, барон с шумным выдохом повернул ключ. Дверца единственного в Шести королевствах сейфа шестого уровня защиты со скрипом отворилась. Барон сунул внутрь сейфа папку, а затем, мгновение поколебавшись, наклонился и с натугой выдвинул ящик, занимавший все нижнее отделение. Ящик был не очень большим – в две ладони высотой, но его содержимого хватило бы, чтобы купить пару небольших королевств.
Барон протянул руку и осторожно, даже трепетно, ухватил пальцами массивное колье, усыпанное рубинами и изумрудами. Да… это была не просто драгоценность. Это была ВЕЩЬ! Произведение искусства, творение гения. Барон мягко опустил колье на место и выудил из ящика крупный перстень, закрывающий фалангу пальца. Его венчал двадцатикаратный бриллиант изумительного и редкостного серо-дымчатого оттенка. Бриллиант будто светился изнутри. На самом деле даже десятой части того, что хранилось в этом ящике, хватило бы, чтобы окончательно расплатиться с кредитом и обеспечить функционирование всей действующей сети. Вот только одна проблемка. Ни один предмет, который находился в этом ящике, продать в Насии, а возможно, и в Шести королевствах было нельзя. Ибо все они были фамильными драгоценностями древнейших и славнейших родов Насии, переходившими в семье из поколения в поколение. И большинство из них на данный момент, как считалось, находилось в руках наследников родов, укрывшихся от неправедного гнева короля. Именно эта надежда, питающая сердца тех родственников, что пока еще были живы и на своем месте, во многом удерживала дворянство от бунта. Никому не хочется первым совать голову в медвежью берлогу. Но если бы хоть одна драгоценность всплыла на рынке, ознаменовав тем самым, что надежда на то, что наследники родов живы и где-то скрываются, готовя некое возмездие, призрачна и пуста, хрупкое равновесие между древними родами, терпящими короля и его столь гнусного первого советника, и, соответственно, военной аристократией Насии могло быть взорвано. И Черный барон вкупе со своим уже почти ручным королем получил бы бунт в самом сердце своего королевства. А там и эта погань асаул уж точно бы не задержался…
Воспоминания об асауле вызвали новый приступ головной боли, так что барон вскинул руки к вискам и страдальчески застонал. Нет, все, хватит, заработался! Барон сердито задвинул ящик и, с грохотом захлопнув дверцу сейфа, с натугой повернул ключ. Вот ведь погань вселенская, уже третьего мастера подвешивают на дыбу, а надежного кодового замка пока сделать так и не удалось. Ладно, об этом можно подумать завтра, а сейчас спать, спать… Черный барон придирчивым взглядом окинул кабинет, не оставил ли чего лишнего на поверхности, затем поднялся и вышел в спальню.
Уже накинув на голову простыню, он услышал чьи-то шаркающие шаги в кабинете. Барон недовольно прислушался и сердито фыркнул. Ох уж эти уроды! Вот что значит никакой привычки к поддержанию порядка. Мыли и вытирали пыль в его кабинете все те же тюремные стражники. Сноровки к этому делу у них не было никакой, но допускать сюда, в святая святых, кого-то со стороны барон не собирался. Знаем, как оно бывает, сами не раз делали…
