Мститель - Евгений Юллем
— Да, — вяло согласился Белин, которого все равно все еще мутило. От всего окружающего — вида и запахов крови, желчи и фекалий. В рубке живых не было, и только по фрагментам мундиров можно было опознать тех, кто еще с утра сидел с ним в кают-компании, которой тоже уже не было.
Невезуха заключалась еще и в том, что в рубке не осталось ни одного целого навигационного прибора, все было искорежено от секстанта до компаса, не говоря уже о вдребезги разнесенной клепсидре. А это значит, что даже положение судна в океане не измеришь, только примерное направление на стороны света по солнцу.
А также что корабль теперь предоставлен сам себе. С разбитым гребным движителем и без парусов. Хотя в трюме и есть запасные паруса, на фок-мачту хватит, некому с ними управляться. Десант погиб весь на тех шлюпках, а это две сотни гномов. Да еще из экипажа погибло больше полусотни, сколько еще умрет от ран… Капитанская каюта на полуюте, в которой можно было попробовать найти второй комплект навигационных инструментов, превращена в щепки, рулевое управление повреждено последним снарядом людей, который дополнительно разнес и эту самую пресловутую каюту. Жилые каюты тоже представляли собой еще то решето. И как теперь прикажете с оставшимися в строю сорока членами экипажа, основную часть из которых представляли артиллеристы — слава богу, стальное покрытие верхней палубы мало пострадало от снарядов людей, выдержала славная гномская сталь — управлять кораблем? Для хотя бы латочного ремонта нужно пристать к какому-нибудь острову, но вот беда — у этой оконечности Гравии острова можно пересчитать по пальцам, а от берега материка их относит океанским течением, Трамстормом. Без полноценного движителя преодолеть его невозможно, остается только дрейфовать и надеяться на то, что не налетит шторм и не затопит корабль через пробоины у ватерлинии… Стоп! Белин хлопнул себя по лбу. Совсем отвык от работы! Пора брать уцелевших моряков и идти заделывать пробоины, иначе дрейф будет недолгим.
Глава 15
Тира прохаживался взад-вперед перед залом, в котором собрали членов купеческой гильдии — по существу, представляющую до сегодняшнего момента власть Орсода.
Собирали их егеря, выдергивая из домов и насильно провожая в гильдию под конвоем, вон, у некоторых то бланш на пол-морды, то шишки на голове — ну не хотели господа хорошие добровольно идти на собрание, привыкли чувствовать себя вольготно и считая, раз они здесь власть — остальные им не указ. Поддерживал их в этом начальник местной Стражи, теперь раскачивающийся на веревке на площади, где в последнее время казнили многих несогласных с политикой гильдии, как выяснилось при расспросах местных жителей. Компанию главному местному полицейскому составляли его подручные и господин мэр-купец, по чьему приказу и творился этот беспредел. Ну что могут простые рыбаки и ремесленники противопоставить власти барыг, сращенной с организованным криминалом оборотней в погонах?
Распахнулась с шумом дверь и в зал влетел отправленный мощным пинком егеря господин в разорванном платье, очередной уважаемый член купеческой гильдии.
— Господин полковник, доставлен рыбопромышленник Варен!
— Почему так долго, сержант?
— Не хотел ехать, пытался отстреливаться из арбалета. Один из наших ранен…
— Что вы сказали, сержант? Я отдавал прямой приказ применять оружие к тем, кто не подчиниться, а это дерьмо еще и отстреливалось? — Тира взвел курок револьвера и выстрелил в лежащего на полу купца.
— Вам все понятно?
— Так точно, господин полковник!
— Э-э-то произвол! — сзади раздалось робкое блеяние.
Тира обернулся. Очередная жирная туша моментально съежилась под его взглядом. Тира молча подошел и подняв купца за воротник, посмотрел ему в глаза, где чиновничья наглость сменилась на животный страх.
— Кто таков?
— Э-э-э…
— Это владелец меняльной конторы мэтр Капло, — подал голос один из присутствующих.
— Взять его и отвести к той стене, — Тира мотнул головой двум егерям. — Кто-то еще желает высказаться? Нет? Расстрелять этого урода.
Два выстрела из ружей, и тело неудачно подавшего голос ростовщика медленно сползло на пол.
— Кто считает, что это произвол — прошу пройти к той стене. Остальные сейчас подходят по одному сюда, пишут свое имя на этой бумаге, — Тира показал заранее разлинованный лист, — и приносят магическую клятву на верность лично мне и баронству Ферлаг.
…Этот ход подсказал Тире Серж, когда они обсуждали свое новое территориальное образование.
— Я считаю, что нам надо создавать свою провинцию. А то мы как-то и вроде отстаиваем возрождение Зунландии после войны и вроде как ничего не имеем в качестве опорной точки. У нас есть базовый город — Истор, потенциально есть Карис, будут еще присоединенные города и земли, а юридически мы не представляем собой ничего. Любой наследник короны может явиться сюда и все отобрать на законных основаниях. Извини, командир, но отдавать я это за спасибо не намерен.
— Так-то оно так, но… Как мы можем от этого обезопаситься? Формально эти земли и города являются зунландскими заморскими территориями, то есть практически колониями, а мы зунландскими подданными. И наш лозунг, под которым мы делаем свое дело — возрождение Зунландии. А то, что мы делаем это своими силами и пока что на свой деньги, не трогая королевскую казну, никого не волнует. Да и счастье, что они не проводят связь между нами и казной, тогда бы нас ничего не спасло.
— Я понимаю, звучит глупо, но может быть нам создать свое государство? В нашем мире заморские колонии отделились от метрополии и завоевали независимость. Правда, тогда мы сразу теряем легитимность и становимся сепаратистами и изменниками. А также о поддержке населения можно навсегда забыть.
— Вот поэтому и не будем ничего радикально менять. Останемся подданными короны, благо со знаком королевского доверия ни одна собака ничего сделать не сможет. Но дело-то в том, что по ленному праву мой сюзерен не пожаловал мне ничего, а объявить эти земли своими — самозванство.
— Не большее, чем объявление всяких благородных недоносков себя королями Зунландии. Здесь по крайней мере пришить узурпацию и сепаратизм нам не смогут. Сюзерен мертв, мы подчиняемся только покойному Азариусу.
— Все равно это коронное преступление, — вздохнул
