Александр Афанасьев - Крушение иллюзий
В группе не было плохих людей, плохой, как обычно, была сама система. В ЦРУ США не было ударных вертолетов с ракетами, пользовались армейской и флотской техникой, для чего были специальные директивы и специальные права — такие, как код «Альфа-Красный». В ЦРУ армию недолюбливали, в управлении по-прежнему большинство составляли выпускники университетов «Лиги Плюща», и они презирали армейское быдло, реднеков[85] из Техаса. К тому же — ЦРУ могло отдавать приказы, но не отвечало ни за армейскую технику, ни за армейский персонал — а вот за свой персонал отвечало. В итоге получилось то, что и получилось, — Пекарский из Багдада приказал им не трогаться с места и тихо уходить по темноте.
Их было шестеро, они заняли довольно сильную позицию, с которой они могли простреливать все на километр и к которой сложно было подобраться через непростреливаемое пространство, — это было у самого гребня. Накрылись маскировочными сетями, которые у них были, расположились так, чтобы контролировать гребень на обе стороны. До темноты оставалось не меньше шести часов…
Левый фланг прикрывал специалист Мартин Чаппа, выходец из восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии, которого ЦРУ переманило к себе работать во время событий в Ираке, — тогда нужны были люди, умеющие обращаться с оружием, как во времена Второй мировой, и рекрутеры внаглую ездили по всем частям (обескровливая армию). Они стояли в мерзком, очень мерзком месте, называвшемся Баакуба, — это был аэродром Самарра-западный, рядом с озером Тартар. Самый центр суннитского треугольника, один из центров оперативной активности ЦРУ и спецподразделений — в этом регионе экстремистов разного пошиба поддерживали девяносто пять процентов населения. Сначала им приходилось иметь дело с федаинами Саддама — но с ними справились довольно легко, а один иракский подполковник даже служил у них кем-то вроде специалиста по связям с местным населением и переводчика. Потом появились исламские экстремисты — местные говорили, что муллы, которые пришли, чтобы служить в мечетях, не местные, и никто их не знает. Тогда этому не придали значения, а через полгода началось. У них не было тяжелого вооружения, они мотались на джипах, отрабатывая сигналы о появлении то в одной, то в другой деревушке, похожих друг на друга, как две капли воды, групп бомбистов или лидеров террористических ячеек, потом им дали вертолет — списанный «Белл», но толку от него было немного. Их потери не попадали в сводки, а потерь было немало… за один только год погибли три человека из тех, кого Мартин Чаппа знал и с кем поддерживал дружеские отношения. Он отслужил в Ираке четыре года, заработал себе на неплохой дом, который купил без ипотечного кредита, еще кое на что, но кое-что он потерял. Он потерял право называться человеком, как это бывает на таких войнах.
Тикрит…
Город на берегу реки, где родился и вырос Саддам Хусейн, где он играл на пыльных тикритских улочках с теми, кто потом будет определять судьбу Ирака, город, где концентрация террористов превышала все разумные пределы. Они тогда сели в засаду, потому что была такая программа — снайперские засады, чтобы уничтожать тех, кто подкладывает на дороги бомбы. Тот, кого они ждали, пришел на второй день — они увидели пацана, такого маленького, что он едва тащил приготовленный из артиллерийского снаряда фугас. Все проще простого — родители, потерявшие работу, подрабатывают тем, что изготавливают такие фугасы, в мечети за каждый взорванный на дороге фугас платят пятьдесят долларов, если удалось взорвать технику с человеческими жертвами — плата повышается в разы. Вот они сделали — и послали младшего подложить это на дорогу, потому что знали, что американцы не убивают детей, они не будут убивать ребенка. У винтовки тогда был Марк, он был за наблюдателя, стрелок у винтовки должен меняться каждые пятнадцать минут — и он так и смотрел на то, как пацан старательно копает яму для фугаса, пока Марк не ткнул его локтем в бок и не потребовал наведения. Он тогда сказал: ты что, это же пацан, когда он уйдет, мы просто разрядим фугас, так же нельзя — а Марк засмеялся и сказал: раз, два, три — кролик, беги! И выстрелил — пуля пятидесятого калибра ударила в бок фугаса, он детонировал, и от пацана ничего не осталось. Как там сказал Марк… чистая работа. Нет тела — нет дела.
Нет тела — нет дела… Тогда-то он и сломался…
Специалист Чаппа посмотрел в прицел — и чуть не выронил винтовку. Прямо на них, в сторону их позиции — тут рядом была удобная тропка, чтобы перевалить через горный хребет и идти на следующий, — трусил пацан. Тот самый пацан, он мог бы поклясться. Серая одежда из плотной ткани, на голых ногах — самодельные сандалии с подошвой из шины грузовика, лет восьми, он тащил укладку с пятью выстрелами РПГ на спине, тащил старательно, высунув язык от усердия. Он был горд своей миссией — взрослые говорили о долге перед народом, об Аллахе и его повелениях, о джихаде и о шахаде — а он был маленький, и ему только оставалось завороженно слушать обо всем этом. Взрослые были воинами, они воевали за то, чтобы оставаться самими собой, чтобы никто не пришел и не оккупировал их земли, как в Афганистане, — и вот сейчас взрослым потребовалась его помощь. Мать достала своими руками — больше было некому, все ушли воевать с англизами, а в соседнем кишлаке многие погибли — связку ракет с РПГ из тайника и послала его на выручку родным, и он бежал, гордый своей миссией и своей принадлежностью к взрослым. И тут он увидел — местные пацаны вообще востроглазые, они играют в этих горах с детства, знают все тропки, все тайники, все пещеры, — он увидел, что у валуна, у самого гребня лежит человек в камуфляже, очень хорошем камуфляже, и он целится в него из винтовки. Он встал в замешательстве — а человек этот целился в него из винтовки, но почему-то не стрелял. И тогда он — повернулся и побежал обратно по тропе, побежал со всех ног, чтобы прибежать обратно и сказать, что в горах чужие.
— Дай сюда!
Чужая рука вырвала у него винтовку, человек прицелился с колена, выстрелил. Пуля ударила о камень, выбив искру — а второй уже не понадобилось, потому что пацан пропал из прицела. Это была хорошая, очень хорошая винтовка — германская MSG-90, стоящая в такой комплектации четырнадцать тысяч долларов, — но даже она не могла выстрелить так, чтобы пуля повернула в полете и убила свернувшего с тропы пацана.
— Ты что?
Специалист Чаппа не ответил. Он просто не мог убить этого пацана. Он должен был, но палец отказался нажимать на спуск.
— Ты должен был убить его! Черт, ты должен был…
Скрываться дальше не было смысла — подошел и командир группы, некий Кин, которого знали только по инициалам А. Р.
— Уоррен, иди и сообщи о проблемах. Мы вынуждены сняться с места до темноты.
Когда тот, кто выстрелил в пацана, отошел А. Р. Кин поднял винтовку, взвесил ее в руках. Винтовка была длинной, тяжелой и смертоносной.
— Правило номер один — ты или тебя. Так?
— Сэр, я…
— Не нужно оправданий. Ты или тебя.
— Ты или тебя, — повторил Адамс.
— Следующий раз будет последним, — предупредил Кин, — мне в группе не нужны писники[86]. Если они мне понадобятся — я пойду в благотворительную организацию и наберу их. Ты или тебя!
— Ты или тебя…
— Не слышу!
— Ты или тебя, мать вашу!!! — заорал специалист Чаппа, изрыгая с криком все, что было у него в душе.
Кин протянул винтовку стрелку.
— Теперь услышал. Мы уходим. Немедленно…
TRAP
Спасательная команда
Штурмовая группа броском достигла позиции пулеметчика. Металл, мясо… довольно-таки грамотно выстроенная позиция, прикрытая маскировкой и низкими брустверами из глины и камней… это выглядело как вал из глины, но внутри были валуны, и они задерживали пули. Тут было три человека… пулеметный расчет, сейчас все они были изрешечены пулями и вокруг роились мухи.
Не успели они закрепиться на новой позиции — как послышалось что-то вроде шлепка, и они растянулись на окровавленной земле, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Всем — здесь снайпер, мы не видим его!
— Залечь! Антиснайперской группе — в работу!
Антиснайперская группа помимо винтовок «Барретт» и M14DMR, переделанных оружейниками морской пехоты, имела на вооружении специальный мобильный прибор-антиснайпер — микрофоны и ноутбук. Сейчас два снайпера вышли на позиции, еще двое работали с антиснайпером — один с прибором, другой с лазерным целеуказателем.
Следующий выстрел, уже засеченный микрофонами, оказался последним.
— Семьсот метров! Пятнадцать градусов!
— Есть, даю целеуказание!
Лазерный луч отметил сектор — его увидели снайперы, которые пользовались днем прицелами в ночном режиме, специально, чтобы видеть целеуказание.
