Сьюзен Коллинз - Воспламенение

— Сначала она прекращает петь. И вам сразу же следует уйти. Но если воздух слишком загрязнен, да, она умирает. И вы тоже. — Я не хочу говорить об умирающих певчих птицах. Они напоминают мне о смерти отца и Руты, и смерти Мейсли Доннер, и ее птички, которую унаследовала моя мама. О, отлично, а теперь я вообще думаю о Гейле, находящемся глубоко под землей в тех ужасных шахтах, с угрозой президента Сноу, нависшей над его головой. Как легко там это все обставить несчастным случаем. Замолкающая канарейка, искра и больше ничего.

Я возвращаюсь к представлению убийства президента.

Несмотря на то, что она раздражена из-за Вайрис, Джоанна такая же довольная, как я видела ее когда-то на арене. В то время, как я добавляю к своему запасу стрелок, она ходит вокруг, пока не находит два смертельно выглядящих топора. Это кажется мне странным выбором, пока я не вижу, как она бросает один с такой силой, что он врезается в немного размягченное солнцем золото Рога изобилия. Ну, конечно. Джоанна Мейсон. Дистрикт-7. Древесина. Держу пари, она начала кидать топор раньше, чем ходить. Это смахивает на Финника с его трезубцем. Или Бити с его проводом. Руту со знанием растений. Я осознаю, что это еще одно неудобство, с которым приходилось сталкиваться трибутам из Дистрикта-12 все эти годы. Мы не спускаемся в шахты до восемнадцати лет. А большинство других трибутов изучают промышленность своего дистрикта с детства. В шахтах ты делаешь вещи, которые могли бы пригодиться на Играх. Владение киркой. Умение взрывать вещи. Это дает преимущество. Так, как дала его мне охота. Но мы начинаем учиться всему слишком поздно.

Пока я разбираюсь с оружием, Пит садится на корточки, рисуя что-то своим ножом на большом гладком листе, который он принес из джунглей.

Я смотрю ему через плечо и вижу, что он создает карту арены. В центре Рог изобилия на круге с двенадцатью полосами песка, отходящими от него. Это походит на пирог, нарезанный на двенадцать равных кусков. Следующий круг изображает воду, а за ним немного больший по размеру — джунгли.

— Смотри, как размещен Рог изобилия, — говорит он мне.

Я рассматриваю Рог и понимаю, что он имеет в виду.

— Его хвост указывает на двенадцать часов, — произношу я.

— Именно. Значит, это вершина наших часов, — отвечает он и быстро нацарапывает циферблат с числами от одного до двенадцати. — С двенадцати до часу — зона молний. — Он рисует крошечный знак молнии в соответствующей части, затем идет по часовой стрелке, добавляя кровавый дождь, туман и обезьян в последующих секциях.

— И с десяти до одиннадцати — волна, — говорю я. Он добавляет и ее. В этот момент к нам присоединяются Финник и Джоанна, вооруженные до зубов трезубцами, топорами и ножами. — Вы замечали что-нибудь странное в других местах? — спрашиваю я Джоанну и Бити, потому что они, возможно, могли видеть то, что нам не удалось. Но все, что они видели, — это ливни крови. — Полагаю, там может быть все, что угодно.

— Я собираюсь отметить те зоны, где, как мы знаем, проходит оружие распорядителей Игр, так что, мы просто можем избегать этих мест, — говорит Пит, проводя диагональные линии тумана и волны. Потом он отстраняется. — Ну, это в любом случае намного больше, чем мы знали сегодня утром.

Мы все киваем, соглашаясь, и в этот момент я кое-что замечаю. Тишину. Наша канарейка прекратила петь.

Я не жду. Я достаю стрелу, пока поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Глосс, с которого стекает вода, бросает Вайрис на землю, на ее горле порез, дарящий нам ярко-красную улыбку. Моя стрела попадает в его правый висок, и в тот момент, когда я тянусь, за новой, Джоанна хоронит лезвие своего топора в груди Кашмир. Финник сбивает трезубцем копье Брута, которое тот запускает в Пита, и получает нож Энобарии в бедро. Если бы тут не было Рога изобилия, за который они могли нырнуть, они были бы мертвы, оба трибута из Дистрикта-2. Я выступаю вперед, собираясь преследовать их. Бум. Бум. Бум. Пушки извещают нас о том, что нет никакого способа помочь Вайрис, никакой потребности заканчивать с Глоссом и Кашмир. Мои союзники и я оббегаем горн, собираясь преследовать Брута и Энобарию, несущихся по полоске песка в сторону джунглей.

Внезапно под моими ногами начинает дрожать земля, и я падаю на песок. Круг земли, на котором находится Рог изобилия, быстро вращается, по-настоящему быстро, и я могу видеть, как джунгли превращаются в одно сплошное пятно. Я чувствую, что центробежная сила тянет меня к воде, и зарываю свои руки и ноги в песок, пытаясь каким-то образом остаться на движущейся земле. Из-за летящего песка и головокружения, мне приходится зажмуриться. На самом деле нет ничего, чтобы я могла сделать, кроме как держаться. Без замедления мы останавливаемся.

Кашляя и чувствуя тошноту, я медленно сажусь, находя своих товарищей в точно таком же состоянии. Финник, Джоанна и Пит удержались. Три трупа сброшены в морскую воду.

После того, как мы потеряли песню Вайрис, прошло не больше одной-двух минут. Мы сидим там, задыхаясь, очищая свои рты от песка.

— Где Вольт? — говорит Джоанна. Мы вскакиваем на ноги. Один обход вокруг Рога изобилия, который мы совершаем, шатаясь, подтверждает, что он пропал. Финник находит его в воде примерно в двадцати ярдах от нас, едва удерживающегося на поверхности, и плывет за ним.

В этот момент я вспоминаю про провод и про то, как он был важен для Бити. Я в отчаяние смотрю вокруг. Где он? Где он? И затем я замечаю его, он все еще зажат в руке Вайрис, которая плавает далеко на воде. Внутри у меня все сжимается оттого, что я должна сделать дальше.

— Прикройте меня, — говорю я остальным. Я отбрасываю свое оружие и мчусь по самой близкой к ее телу полосе песка. Не медля ни секунды, я ныряю в воду и плыву к ней. Краем глаза я замечаю, как над нами появляется планолет, «клешня» начинает опускаться, чтобы забрать ее. Но я не останавливаюсь. Я продолжаю грести с такой скоростью, с которой только могу, надеясь, что все не закончится тем, что я врежусь в ее тело. Подплывая, я задыхаюсь, но стараюсь не глотать воду, запачканную кровью, струящейся из ее раны на голе. Она плавает на спине, поддерживаемая поясом и смертью, уставившись на беспощадное солнце. Когда я прорываюсь через воду, мне приходится буквально вырывать катушку из ее пальцев, потому что ее предсмертная хватка была очень сильной. Нет ничего, что я могла бы сделать после, я закрываю ее глаза, шепчу слова прощания и уплываю. К тому времени, когда я кидаю катушку на песок и вылезаю из воды, ее тела уже нет. Но я все еще могу чувствовать ее кровь, смешанную с морской солью.

Я направляюсь обратно к Рогу изобилия. Финник вернул Бити живым, хотя тот немного нахлебался. Он сидит и выплевывает воду. Он догадался держать свои очки, так что, хотя бы может видеть. Я кладу моток провода ему на колени. Он блестит от чистоты, никакой крови не осталось вообще. Бити распутывает часть мотка и протягивает его между пальцев. Впервые я рассматриваю это, и оно не похоже ни на один провод, который я знаю. Он бледно-золотого цвета и тонкий, как волос. Интересно, какой он длины. Это должны быть мили материала, чтобы заполнить такую большую катушку. Но я не спрашиваю, потому что знаю, что он думает о Вайрис.

Я смотрю на спокойные лица остальных. Теперь Финник, Джоанна и Бити, каждый потеряли своих партнеров из Дистрикта. Я подхожу к Питу и обнимаю его. Некоторое время мы все стоим в тишине.

— Давайте убираться с этого вонючего острова, — говорит Джоанна наконец. Мы смотрим на наше оружие, которое мы в основном сохранили. К счастью, лианы здесь крепкие: и втулка, и тюбик с лекарством, обернутые тканью от парашюта, все еще прикреплены к моему поясу. Финник снимает свою майку и перевязывает ей рану от ножа Энобарии на своем бедре, она не глубокая. Бити считает, что сможет идти теперь сам, если мы пойдем не очень быстро, так что, я помогаю ему встать. Мы решаем отправиться по двенадцатичасовой линии песка. Это должно обеспечить нам часы спокойствия и держать нас подальше от любых отвратительных осадков. И затем Пит, Финник и Джоанна разворачиваются в трех разных направлениях.

— Двенадцать часов, верно? — говорит Пит. — Хвост указывает на двенадцать.

— До того, как они начали вращать нас, — отвечает Финник. — Я следил за солнцем.

— Солнце всего лишь сообщает тебе, Финник, что оно подходит к четырем, — произношу я.

— Думаю, точка зрения Китнисс заключается в том, что то, что нам известно, сколько времени, не означает, что мы знаем, где четыре часа находятся на арене. У вас может быть только общее представление о направлении. Если вы не считаете, что они переместили и кольцо джунглей, — говорит Бити.

Нет, точка зрения Китнисс более приземиста, чем это заключение. Теория, сформулированная Бити, выходит далеко за рамки моего замечания о солнце. Но я лишь киваю, как будто так и думала.