Сьюзен Коллинз - Воспламенение
Медленно я встаю и рассматриваю арену. Молния там. В следующей части был кровавый дождь, под который попали Джоанна, Вайрис и Бити. Мы были в третьей секции, прямо рядом с ними, когда появился туман. И как только он был высосан, обезьяны начали собираться в четвертой. Тик-так. Моя голова поворачивается в другую сторону. Несколько часов назад, около десяти, та волна пришла из второй секции, слева от той части, в которой сейчас вспыхивает молния. В полдень. В полночь. В полдень.
— Тик-так, — говорит Вайрис во сне. Когда молния прекращается, а кровавый дождь начинается с правой стороны от нее, ее слова внезапно обретают смысл.
— Ох, — выдыхаю я. — Тик-так. — Мой взгляд охватывает полный круг арены, и я понимаю, что она права. — Тик-так. Это часы.
Глава 23
Часы. Я почти могу видеть, как стрелки двигаются по кругу разделенной на двенадцать секторов арены. Каждый час начинается новый ужас, новое оружие распорядителей Игр и заканчивается предыдущее. Молния, кровавый дождь, туман, обезьяны — это первые четыре часа. В десять — волна. Я не знаю, что происходит в других семи, но я знаю, что Вайрис права.
В данный момент идет кровавый дождь, а мы на пляже обезьяньего сегмента, слишком близко к туману, на мой взгляд. Остаются ли все эти атаки в пределах джунглей? Не обязательно. С волной было не так. Если тот туман выйдет из джунглей, или вернутся обезьяны…
— Вставайте, — приказываю я, тряся Пита, Финика и Джоанну. — Поднимайтесь, нам нужно идти. — Тем не менее, у меня есть достаточно времени, чтобы рассказать им о своей теории насчет часов. О тик-так Вайрис и о том, как движение невидимых стрелок вызывает смертоносную силу в каждой секции.
Кажется, я убедила всех, кто в сознании, кроме Джоанны, которая, естественно, настроена против всего, что я предлагаю. Но даже она соглашается, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
Пока остальные собирают наши небольшие пожитки и засовывают Бити обратно в его комбинезон, я бужу Вайрис. Она просыпается с испуганным «тик-так».
— Да, тик-так, часы арены. Это часы, Вайрис, ты была права, — говорю я. — Ты была права.
Облегчение затопляет ее лицо, я полагаю, потому, что кто-то наконец понял то, что она знает, вероятно, с первого боя колокола.
— Полночь.
— Это начинается в полночь, — соглашаюсь я.
Какое-то воспоминание изо всех сил пытается всплыть у меня в голове. Я вижу циферблат. Нет, это часы, лежащие на ладони Плутарха Хевенсби. А потом моя сойка-пересмешница вспыхивает на мгновение и исчезает. Предаваясь воспоминаниям, я понимаю, что это походит на то, как будто он давал мне подсказку об арене. Но зачем ему это? В тот момент я была не большим трибутом в этих Играх, чем он. Возможно, он думал, что это поможет мне как ментору. Или, возможно, этот план был все время.
Вайрис кивает на кровавый дождь.
— Один-тридцать, — говорит она.
— Точно. Один-тридцать. А в два ужасно ядовитый туман начнется там, — произношу я, указывая на соседние джунгли. Поэтому сейчас нам нужно переместиться в более безопасное место. — Она улыбается и покорно встает. — Хочешь пить? — Я протягиваю ей сотканную миску, и она выпивает примерно четверть. Финник дает ей последний кусок хлеба, и она грызет его. Со своей неспособностью нормально общаться она снова функционирует.
Я проверяю свое оружие. Привязываю втулку и тюбик с лекарством к поясу лианой.
Бити все еще не в себе, но когда Пит пытается поднять его, он возражает.
— Вайри,[29] — произносит он. — Она прямо здесь, — говорит ему Пит. — Вайрис в порядке, она тоже идет.
Но Бити все равно сопротивляется:
— Вайри, — настаивает он.
— О, я знаю, что он хочет, — говорит Джоанна нетерпеливо. Она пересекает берег и берет цилиндр, который мы сняли с его пояса, пока купали его. Он покрыт толстым слоем высохшей крови. — Эту ничего не стоящую вещь. Это какой-то провод или что-то вроде. Именно так его ранили. Добрался до Рога изобилия, чтобы взять это. Я не знаю, что это за оружие. Думаю, можно втянуть его часть и использовать как гарроту[30] или нечто подобное. Но вы можете представить Бити, душащего кого-то таким образом?
— Он победил на своих Играх с проводом. Устанавливая его как электрические ловушки, — говорит Пит. — Это лучшее оружие, которое у него могло быть.
Есть нечто странное в том, что Джоанна не сложила все это вместе. Что-то здесь не является правдой. Подозрительно.
— Как же ты это не вычислила? — произношу я. — Ты же дала ему прозвище Вольт, и все такое.
Джоанна смотрит на меня, опасно сужая глаза.
— Да, это было действительно глупо с моей стороны, не так ли? — говорит она. — Полагаю, я была слишком занята, поддерживая твоих маленьких друзей. Пока ты… что? Смотрела, как умирает Мэг?
Мои пальцы сжимаются на рукоятке ножа на моем поясе.
— Давай. Попробуй. Меня не волнует, что ты залетела, я разорву тебе горло, — говорит Джоанна.
Я знаю, что не могу убить ее прямо сейчас. Но это только вопрос времени. Между Джоанной и мной. Прежде чем одна из нас прибьет другую.
— Может, нам всем лучше быть осторожными и смотреть, куда ступаем? — говорит Финник, стреляя в меня глазами. Он берет катушку и кладет ее на грудь Бити. — Вот твой провод, Вольт. Смотри, куда ты сможешь его включить.
Пит поднимает теперь податливого Бити.
— Куда теперь?
— Я бы хотел пойти к Рогу изобилия и осмотреться. Только чтобы удостовериться, что мы и правда на часах, — говорит Финник. Это кажется таким же хорошим планом, как и любой другой. Кроме того, я бы не возражала взглянуть на оружие снова. И теперь нас шестеро. Даже если не брать в расчет Бити и Вайрис, у нас есть четыре хороших бойца. Это так отличается, от того, как я в прошлом году была на арене сама за себя и делала все самостоятельно. Да, это прекрасно — иметь союзников, пока ты можешь игнорировать мысль о том, что тебе придется их убить.
Бити и Вайрис, вероятно, найдут способ умереть самостоятельно. Если нам придется бежать от чего-то, как далеко они уйдут? Джоанну, будем откровенны, я смогу легко убить, когда речь пойдет о безопасности Пита. Или, может, даже для того, чтобы просто заткнуть ее. То, что мне действительно нужно, так это чтобы кто-то вывел из Игры Финника вместо меня, потому что я не думаю, что смогу сделать это сама. Не после всего, что он сделал для Пита. Я размышляю о вероятности его столкновения с профи. Это ужасно, я знаю. Но какой у меня выбор? Теперь, когда нам известно о часах, он, вероятно, не погибнет в джунглях, поэтому кто-то вынужден будет столкнуться с необходимостью убить его в бою.
Из-за того, что думать об этом так отвратительно, мои мысли изо всех сил стараются уйти от этой темы. Но единственное, что отвлекает меня от моего нынешнего положения, — это фантазии об убийстве президента Сноу. Не слишком милые мечтания для семнадцатилетней девушки, полагаю, но очень удовлетворяющие.
Мы спускаемся к ближайшей полоске песка, с осторожностью приближаясь к Рогу изобилия, на тот случай, если профи все-таки скрываются там. Я в этом сомневаюсь, потому что мы были на берегу в течение многих часов, а тут никто не проявлял никаких признаков жизни. Область безлюдна, как я и ожидала. Остались только золотой Рог и груда оружия.
Когда Пит кладет Бити в тень от Рога изобилия, тот зовет Вайрис. Она приседает около него, а он сует ей в руки катушку провода.
— Почисти его, сможешь? — спрашивает он.
Вайрис кивает и несется к воде. Она начинает тихонько напевать какую-то забавную детскую песенку о мышке, которая поднималась к часам. Она должна быть для детей, но, кажется, это делает ее счастливой.
— О! Только не эта песня… Опять, — говорит Джоанна, закатывая глаза. — Это продолжалось в течение многих часов, прежде чем она начала тикать.
Внезапно Вайрис выпрямляется и указывает на джунгли:
— Два, — говорит она.
Я слежу за направлением ее пальца, туда, где стена тумана только что начала просачиваться на берег.
— Да, смотрите, Вайрис права. Два часа. Туман начался.
— С точностью часового механизма, — говорит Пит. — Ты, должно быть, очень умна, Вайрис, раз распознала это.
Вайрис улыбается и возвращается к пению и мытью катушки.
— О, она более чем умна, — произносит Бити. — Она обладает интуицией. — Все мы поворачиваемся, чтоб посмотреть на Бити, который, кажется, возвращается к жизни. — Она может ощущать вещи раньше, чем кто-либо. Как канарейка в ваших угольных шахтах.
— О чем это он? — спрашивает Финник.
— О птице, которую мы спускаем в шахты, чтобы она предупредила нас, если воздух загрязнен, — объясняю я.
— И что она делает, умирает? — спрашивает Джоанна.
— Сначала она прекращает петь. И вам сразу же следует уйти. Но если воздух слишком загрязнен, да, она умирает. И вы тоже. — Я не хочу говорить об умирающих певчих птицах. Они напоминают мне о смерти отца и Руты, и смерти Мейсли Доннер, и ее птички, которую унаследовала моя мама. О, отлично, а теперь я вообще думаю о Гейле, находящемся глубоко под землей в тех ужасных шахтах, с угрозой президента Сноу, нависшей над его головой. Как легко там это все обставить несчастным случаем. Замолкающая канарейка, искра и больше ничего.
