Екатерина Белецкая - Вечер черных звезд

– А для чего? – округлил глаза Атон. – Развязка, мой дорогой, это не тривиальный секс. И не оргазм, который получается в результате трения слизистых оболочек. Развязка – нечто совсем другое, и желание в ней явление того же порядка, как, к примеру, изменение работы коры надпочечников. Фэб знал о твоем распоряжении, поэтому обошелся собственными руками и эндорфинами, которые вводил в огромном количестве, чтобы ты, не дай бог, не очнулся в неподходящий момент и не испытал шока. Даже нервные узлы он растормаживал зондами, чтобы лишний раз тебя ненароком не тронуть.

Ит потрясенно молчал. Он предполагал что угодно, только не это. Сейчас ему было невыносимо стыдно, он чувствовал, что уши горят, а лицо пылает.

– Есть такое выражение, Ит… думаю, сегодня тебе предстоит узнать, откуда оно взялось… перепутать жопу с пальцем. Вот именно это с тобой и произошло. Ты перепутал все, что можно, со всем, с чем можно, и даже не попытался разобраться в том, что видишь. В твоем замороченном Д-35-ст погладить кого-то по голове или поцеловать в лоб – это уже почти неприлично, а для Фэба, который всю свою жизнь гладил по головам несчетное количество детей, жену, своих Сэфес – это просто проявление доброжелательности и заботы. То, что к тебе прикоснулись, та же рука на спине – это называется словом «нежность» и не является попыткой затащить тебя в постель и сделать с тобой что-то противоестественное. Хорошо хоть Скрипач не такой урод, как ты! Стрелять в людей он научился, подумать только! Велика заслуга. А теперь попробуй научиться их любить – собственно, в этом, пожалуй, и был весь смысл… впрочем, не буду опережать события. Ну что? Ты хоть что-то понял, придурок? Или так и будешь сидеть и смотреть на меня, как тупое животное, которое еще и по голове палкой огрели?

– Н-да… Вот про тупое животное я, пожалуй, соглашусь, – медленно сказал Ит. – Атон, я постараюсь. Постараюсь быть… ну… стать немножко другим. И – спасибо. Кое-что действительно прояснилось.

– Отлично. Ну что, про штаны мы закончили? – Ит кивнул. – Теперь уже про более важные вопросы. Первое. Сейчас разбудишь, покормишь и проводишь Фэба. Потом с тобой свяжется Эдри. Бери флаер, их за домом штук десять валяется, и дуй в степь, координаты она даст. Дальше… дальше тебе предстоит узнать нечто действительно важное, но сейчас я тебе скажу только одно – что бы ты ни узнал, твоя жизнь в любом случае останется прежде всего твоей. Жить надо честно. Так, чтобы потом не было за это стыдно. Второе – вернетесь со Скрипачом домой, и… это личная просьба – заставьте Фэба напиться. Можете даже напиться с ним за компанию. Подозреваю, что после сегодняшней информации это будет не лишним. Третье. На подготовку к выходу у вас будет максимум пять дней – проследи за Ри, пожалуйста, ему досталось на порядок больше, чем тебе, а этот идиот, вместо того чтобы долечиваться, распевает песни с Бардами, и Даша с ним не справляется. Пилот ваш тут немножко ошалел – попал в привычную среду таких же безбашенных и резвится, а у него, когда вы сели, печень была разорвана в клочья. Нет, я понимаю, что всем сейчас действительно радостно – то, что вы сделали, почти невероятно, но… надо же и меру знать! Скрипача, кстати, тоже придется слегка окоротить.

– А что случилось? – с тревогой спросил Ит.

– Да ничего, кроме того, что он сегодня с самого утра рвется на подвиги и уже успел немножко поиграть с инфосетью, – с неприязнью ответил Атон. – Вроде бы ничего особенного, но раздражает, признаться…

– Да что он сделал-то?!

– Выведи визуал детектора, увидишь.

Ит вывел. Несколько секунд смотрел, не соображая, а потом до него стало доходить – окно визуала оказалось забрано в изящную рамочку, которой раньше не было. Ит присмотрелся. Рамочка оказалась составлена из слов. Ит принялся читать. И через секунду понял, что снова краснеет.

– Откуда он это взял? – спросил Ит через минуту.

– Это местный свод законов, в котором он частично заменил одни слова на другие, – хмыкнул Атон. – И повесил эти рамочки на все, на что сумел. Объявил, что Контроль тут что-то совсем закис, решил разрядить обстановку. Сейчас его пытают на предмет того, как он это сделал, потому что сами ничего исправить не могут, а он сидит, ржет и предлагает угадать. Можешь представить, в каком все восторге.

– Поганец, – проворчал, вставая, Ит. – Ладно, ну его. Пусть развлекается.

– Вот я тоже так думаю. Ты, это… птиц покорми! – крикнул ему вслед Атон.

В доме Ит прежде всего отправился на кухню. К счастью, в коробке с едой, которую привез вчера Фэб, продукты были по большей части уже готовые. Через несколько минут Ит разобрался, с помощью чего можно их разогреть. Пакет с кормом для птиц обнаружился на верхней полке. Ит взял подходящее блюдечко, доверху насыпал и пошел в комнату, где до сих пор спал Фэб. Поставил блюдце на подоконник, на то же самое место, где видел такое же блюдце вчера. Сел на кровать рядом с Фэбом. Задумался.

Ведь если разобраться… тот же Скрипач, например. Как естественно у него это получается! Положить голову на плечо, обнять, волосы взъерошить… да что угодно. И – удивительно! – в этом нет ровно никакого подтекста или грязи. Совсем нет. Он просто ласковый. Он через эти жесты и прикосновения выражает то, что хочет выразить. Сколько раз он чмокал в щеку Дашу? Сколько раз спал, уткнувшись носом ему, Иту, в плечо? Сколько раз обнимал Таенна, Ри, Леона, Мориса? Без счета. И никому даже в голову не приходило искать в этом нечто… нечто подобное тому, что искал сейчас Ит. Скрипач, он просто жил так, не стесняясь говорить миру о том, что он этот мир любит. Ладно, раз решился – будешь учиться, мысленно укорил себя Ит. А для начала…

Он несмело протянул руку и погладил Фэба по голове. Волосы у рауф оказались мягкие и тонкие, гораздо тоньше, чем у него самого, и сильно растрепанные со сна. Иту почудилось, что он снова чувствует тот запах, приятный и незнакомый, что возникал то тут, то там еще со вчерашнего дня. Запах не просто нравился, он словно бы обволакивал, успокаивал и одновременно – резко обострял чувствительность. «Что это такое? – с удивлением подумал Ит. – Не понимаю».

Фэб слабо шевельнулся и прижался лбом к его ладони. Вздохнул. Немного приоткрыл глаза.

– Извини меня, пожалуйста, – тихо попросил Ит. – Похоже, вчера я наговорил тебе каких-то глупостей.

– Ерунда, – слабо улыбнулся Фэб. Поднял свою руку, осторожно снял руку Ита со своего лба. – Это я виноват. Я тебя напугал и ничего не объяснил толком.

– Да нет, виноват как раз я, – ответил Ит. – Ну да ладно. Мозги мне уже слегка вправили.

– Ты говорил с Атоном? – с тревогой спросил Фэб, приподнимаясь.

– Говорил, – кивнул Ит.

– И что? – Фэб сел.

– Да ничего, – пожал плечами Ит. Подсел поближе и, неожиданно для себя, обнял Фэба. Тот, секунду поколебавшись, тоже осторожно обнял его и стал тихонько гладить по спине. – Прости меня, пожалуйста! Я действительно навоображал себе какую-то грязь и пакость и весь день старался как-то с ней смириться, а ты, оказывается…

– Господи, да ты что… – рука Фэба замерла. – Я же сказал тебе, вчера еще… ты не понял, да?

– Совершенно ничего не понял, – признался Ит. – Я думал, ты меня…

– Я? Тебя? – Фэб явно не знал, плакать ему или смеяться. – Ит, ради бога… единственное, что было у тебя внутри, – это повязка. Помнишь холод?

– Да, – кивнул Ит.

– По сути дела, это гель, вариант контроллера. Сначала он перекрыл все повреждения, а потом стабилизировался и стал сращивать стенки сосудов.

– Я помню, что в какие-то моменты было больно, – осторожно сказал Ит.

– Еще бы тебе не было больно! Внутри все разодрано, своих эндорфинов вообще почти нет, и мышцы в спазме…

– О боже, какой я дурак. Если в следующий раз я сморожу что-то подобное, бери меня за шкирку и тыкай носом…

– Обойдешься. – Фэб покрепче прижал его к себе.

– Слушай, хотел спросить… я постоянно ощущаю запах, но не понимаю, что это такое?

– Вот этот? – неожиданно сказал Фэб, и запах накатил волной, от которой у Ита на секунду остановилось дыхание, а по телу пробежала горячая дрожь. – Это не запах, Ит. Это – я. И, отчасти, это то, с помощью чего ты прошел развязку. Это феромоны, на самом деле никакого запаха нет, твой мозг сам «достраивает» эту картинку. Ты для меня тоже пахнешь. Но ни один человек или другой рауф почувствовать это не сможет. По крайней мере, без разрешения.

– Ах вот оно что… – прошептал Ит. – А я все никак не мог понять… Фэб, слушай, а он мне нравится.

– Охотно верю. Я же сказал, что вчера слукавил про дорожку. Знаешь, у меня странное ощущение, что нам всем для чего-то дается второй шанс. Не знаю, для чего именно. Но вот мы сидим сейчас здесь, через час я буду хоронить своих… а я почему-то счастлив. В какой-то части души – я счастлив. Так не должно быть, но так есть. Словно у меня кончается одна жизнь и начинается вторая.