Олег Языков - Крылья Тура

А напрягал нас наиточнейший график полета, поминутно, даже посекундно сверенный с восходом солнца и началом боевой активности на фронте.

Мы заново пристреляли свое оружие. Теперь точка сведения пушечной и пулеметных очередей была выставлена на восемьсот метров. Ничего! Не многовато, а в самый раз! Еще темно будет, стрелять будем почти наугад. И стрелять будем, практически, на высаживание всего БК за одну очередь, как говорится – на расплав стволов. Черт с ними, не жалко. Заменят, если что. Испорченные стволы пары пулеметов – это не цена за сожженный бронепоезд!

Слухи и шепотки стали нас нервировать, но тут и подготовка к диверсии закончилась. Вроде бы мы все предусмотрели. Ах да! Еще мы, совершенно обнаглев, попросили выдвинуть к месту стоянки бронепоезда безотказного трудягу «По-2» с опытным летчиком-ночником. А вдруг – подобьют кого-нибудь из нас, а тут и он – раз! Пожалте, товарищ капитан! Машина подана – прошу садиться! Здорово я придумал, аж самому понравилось.

Ну вот и все. Все оговорили, все решили, а что не решили – того не предусмотреть. Пора на вылет. Боекомплект для наших истребителей я зарядил, мощи не пожалел, теперь посмотрим, как это все сыграет.

Было 04.15, еще совсем темно, когда мы с Демычем загрузились в самолеты. Комполка залез ко мне на крыло и сказал, что разведчик с фотоаппаратурой и ночник «По-2» уже вылетели. Ждут только нас. А что нас ждать? Мы готовы! Свет, рампа, занавес! Вперед!

Про занавес – это я так, для красоты. А свет дали. На короткое время несколько машин зажгли свои фары, и мы с Демычем взлетели по освещенной полосе.

В небе я несколько раз мигнул АНО[29], Демыч мигнул в ответ и темным силуэтом пристроился ко мне метрах на пятидесяти.

– Все, Дед, вижу твой выхлоп – гаси лампочки!

– Понял, пошли…

Тщательно выдерживая высоту и время полета, мы, приглушив двигатели, на щадящих оборотах, тихо плыли в темном небе. Минут через десять начнет светлеть. Вот тогда-то придет и наш черед. Тогда мы и сыграем бронепоезду побудку. Напрягая зрение, я внимательно следил за затверженными назубок наземными ориентирами. Правильно идем, еще немного… Скоро пора будет снижаться… А вон и станция. Рельсы блестят в свете луны… Вот смеху-то будет, если сегодня бронепоезда на ней нет! А ушел за углем куда-нибудь, или еще что. Над нами весь фронт смеяться будет. Отважные охотники на бронированного дракона пукнули в воздух… Да-а, не смешно. Ну где же ты, моя Сулико? Где?

– Дед, посмотри дальше, за станцией, какой-то горб… Это не масксети?

Точно! Вот она, стоянка! А вон в тусклом свете пары желтых светлячков виден железный борт змеюки.

– Демыч, чуть корректируем заход. Не под 90 градусов, а под 45! Выходи вперед – ты стреляешь первым!

– Понял, исполняю…

Истребитель Демыча плавно вышел вперед и, снижаясь, потащил меня вниз. Я еле успел окинуть взглядом небо и горизонт. Интересно, где авиаразведчик и кукурузник болтаются? Ну, да не до них сейчас!

Скорость нарастала, самолет стало потряхивать в холодном утреннем воздухе.

– Демыч, не гони, мазанешь ведь, паразит!

– Не бздо, Витя! Патрет сымем, как в фотостудии… Гляди – сейчас вылетит птичка!

И птичка действительно вылетела! И что этим гадам-зенитчикам не спалось! Все же немцы интересный народ, послушный и дисциплинированный! Сказано – расчету зенитного автомата ночью бдеть – бдят, сволочи! Это не братья-славяне, те бы дрыхли без задних ног.

В общем эти бодрствующие гады-зенитчики открыли стрельбу. Все, украсть невесту по-тихому не получилось, будем бить арийские морды!

– Демыч, пали, собьют ведь!

На капоте истребителя Демыча заполоскалось пламя выстрелов. Я тоже прицелился, как получилось, и нажал обе гашетки. Самолет задрожал, вниз, к бронепоезду, пошли трассы огня. В прицеле появилась площадка с работающим «Эрликоном». Я, ни секунды не раздумывая, залпом выпустил все реактивные снаряды. Самолет с облегчением «вспух» и тут же получил несколько попаданий 20-мм снарядов зенитки. Мотор зачихал и встал. Под крыло подвалила туша бронепоезда, и я дернул рычаг сброса контейнера с ампулами «АЖ».

Мой самолет низко прошел над полыхающим бронепоездом. Солнце только-только выпустило первые лучи, и было еще темно. Но сзади красивым бело-желтым пожаром в полнеба горел бронепоезд. Хорошо мы его сделали!

Демыча, естественно, я не видел. Но сказать ему пару слов было необходимо.

– Демыч, я подбит, иду на вынужденную, уходи один!

– Дед, ты что! С ума сошел! Какая к… матери вынужденная! Темно – разобьешься на хрен! Пока есть скорость – лезь вверх. Включи фару, «По-2» тебя увидит. Прыгай, да ракетницу не забудь! Приземлишься – пальни из нее, а я подсвечу для ночника – он сядет и тебя возьмет!

А ведь Демыч прав, здорово придумал, сукин сын! А говорит – я командовать не люблю и не умею, мне бы пострелять только. Быстро и толково все разложил по полочкам! Надо его слушаться. Давай, «яшка», лезь вверх. Спасай меня, крылатый!

Я включил посадочную фару и на последних километрах набранной при снижении скорости полез вверх. Метров четыреста, а выше и не надо… не надо долго болтаться под куполом. Тут, вокруг, друзей и восхищенных зрителей нет. Я расстегнул привязные ремни, сбросил фонарь, привстал, и, когда самолет, потеряв скорость, начал опускать нос, толкнул ручку ногой от себя. Истребитель послушно «клюнул» носом, а меня мягко выбросило в темное небо…

…Хлопнув, распустился купол парашюта. Видно было, как мой «як», горя циклопьим глазом посадочной фары, беззвучно падает вниз. Вот световой круг от фары сузился на приближающейся земле, стал ярким, и – взрыв! Нет больше моего «яшки», есть лишь его огненная могила. Света, кстати, вполне достаточно.

Земля надвигалась, я сдвинул ноги и чуть подсогнул их в коленях. Краем сознания я засек какие-то звуки. Удар! Жестко-то как! Ой-ой-ой! Больно, однако… Стоя на дрожащих ногах, я сбрасывал лямки парашюта, и, по привычке, собирал его к себе за стропы.

Да, что я там подумал? Звуки! Как всегда – есть приятные для моей истосковавшейся души звуки, а есть и неприятные…

К приятным явно относится заглушенное стрекотание слабенького мотора «По-2», он уже ищет возможность сесть около костра от моего истребителя.

А вот к неприятным… Опять вой двигателя «Ганомага», лязг его гусениц и резкие звуки немецкой речи. А вон и его фары… Ну, это ничего, это не страшно… Сейчас темно, и меня они не увидят. А я их вижу как на ладони.

Я вытащил свой «вальтер» и зарядил обойму. С приглушенным щелчком она встала на место. Клацнул затвор. Пора…

Я «скользнул» за идущий на костер от самолета «Ганомаг». Метров тридцать пришлось бежать, хорошо, что этот гроб шел не так уж и быстро. В бронетранспортере было человек шесть. Да еще и водитель. А что если не жечь этот гроб, а использовать как прожектор? Решено! Я аккуратно прицелился и выстрелил в щит пулемета. Резкая вспышка, вой обожженных фашистов.