Титан: Возрождение - Ивар Рави
Не сговариваясь, вся толпа Русов, оживленно переговариваясь, отправилась в лагерь. Звездолет несколько изменил позицию, теперь он находился чуть ближе к озеру, его корма не терялась в лесу, как это было прежде. На открытой стапели выхода, улыбаясь нас встречали Ната и Шольц. В этот момент меня абсолютно не беспокоила его сексуальная ориентация — в моем распоряжение появилось средство для полета в любую точку планеты.
— Макс, он просто душка? — Ната повисла на моей шее.
— Кто? Этот заднеприводной? — не смог удержаться от шпильки в адрес Шольца, которого немцы качали на руках, подбрасывая в воздух.
— Крейсер, дурак, — надула губки жена, выскальзывая из моих объятий. — Я отлетела в сторону и избавилась от поврежденных отсеков. БСИИ показал абсолютную герметичность, можно спокойно выходить на нем в космос.
— А зачем нам в космос?. — Притянув к себе Нату, прижал ее к груди, — Наш дом здесь, а в космосе нет ничего интересного.
— Макс, — Ната серьезно посмотрела мне в глаза, — я хотела с тобой об этом поговорить, но пока не убедилась, что звездолет исправен, откладывала разговор.
Что-то в ее тоне предвещало недоброе. Не дождавшись от меня реакции, жена потянула меня в сторону.
— Мы можем попытаться вернуться в свой мир. Разве это место подходит нам? Все эти битвы, сплошная антисанитария, низменные инстинкты. Макс, почему ты молчишь?
— Ты меня ошарашила, — я освободил руку, в которую вцепилась жена. — Разве не ты мне говорила, что рубиннада взорвалась? Как ты планируешь попасть в свое время? Банально покинув орбиту планеты? И кроме того, даже если бы такое удалось, мы попали бы в твой временной отрезок, где меня никто не ждет и не знает. Если выбирать между твоим миром и этим — я выбираю этот.
— Макс, насчет рубиннады все верно. Но там, где была одна, может находиться и другая, главное поискать.
— Ната, прекрати, к нам идут люди, отложим разговор на потом, — Русы восторженными криками всей толпой шли в нашу сторону.
— Макс Са, Макс Са, — скандировал народ, отнесся случившееся к моей силе и могуществу. Признаюсь, впервые почувствовал смущение, моих заслуг в полете звездолета не было от слова совсем.
Пару часов спустя по всему лагерю горели костры: мясо жарилось, варилось, тушилось. Народу хотелось веселья, не каждый день на их глазах происходит такое чудо. Мне не давали покоя слова Наты — ее стремление вернуться в свое время настораживало. Сама идея возвращения могла привести нас к гибели — космос страшное место, а эти рубиннады даже толком не изучены. Меня больше занимали другие мысли, нежели путешествие во времени. А вдруг очередная рубиннада, если Нате удастся ее найти, выбросит нас к динозаврам? Теоретически такое могло случиться.
Через пару месяцев очередной сезон дождей, сразу по окончанию которого, я планировал вернуть Русов на родину.
Ночью Ната снова попыталась вернуться к теме поиска рубиннады.
— Есть идея получше, — привстав на локте вгляделся в жену. Отблески костра снаружи, пробиваясь через щели в шкурах хижины, играли красными бликами на ее лице.
— Если звездолет исправен, слетам завтра в Максель и Берлин, наше появление вдохновит людей, напомним о своем возвращении.
— А потом поищем рубиннаду? — робко спросила Ната, прижимаясь ко мне.
— Хорошо, — согласился, втайне надеясь, что дурь с поиском рубиннады из нее выветрится после посещения родных городов. Кроме новоиспеченного навигатора Щольца, решил с собой взять Урра и Ульриха. Первый мой сын и один из наследников, а перед немцем хотелось похвастаться каменными строениями Макселя. Бера решил оставить в лагере — ему предстояло дождаться Тиландера с кораблем и отправить травмированных воинов в Форт-Росс.
Усаживаясь в кресло командирской рубке, ожидал перегрузки во время старта. Но «Романо» так плавно взмыл в воздух, что перегрузка практически была неощутима.
— Выхожу на высоту в сорок километров, — Ната ловко стучала по голографической панели перед ее креслом. Щольц дождался ее слов по-немецки и кивнул, выводя панель перед собой. Ульрих сидел рядом, для него полет на звездолете был рутиной и немец прикрыв глаза, мурлыкал себе под нос.
— Мы на заданной высоте, — Ната вслух дублировала команды для меня на русском языке. Перед ней возник голографический шар с изображением континентов. Увеличивая его в размерах, Ната смахивала картинки, удовлетворенно кивнула и прикоснулась к точке на проекции. Прошло меньше пяти минут, когда она торжественно объявила:
— Мы на месте, произвожу снижение. Вывожу на центральную консоль изображение наружных средств визуализации.
В центре рубки появилась картина — вначале это было размытое изображение огромного участка планеты, с каждой секундой визуализация становилась четче, стали видны очертания города, отдельные здания, мой дворец, перестроенный и увеличенный «христоверами». На белом снегу появились фигурки людей, запрокинувших голову наверх. Я увидел несколько огоньков, словно кто-то чиркнул зажигалкой.
— Стреляют, не испугались, — Ната щелкнула невидимым мне тумблером и улыбнулась:
— Мы на высоте ста метров, я включила наружную громкую связь, не хочешь обратиться к людям?
— А куда говорить? — я не видел микрофона или рупора на худой конец.
— Минутку! — передо мной возник проекционный микрофон. Глубоко вздохнув, я впервые обратился к своему народу с небес:
— Русы, это Макс Са.
— Они слышат? — спрсил улыбающуюся жену.
— На расстоянии до двух километров, — Ната приблизила картину: люди выбегали из домов, воздевая руки к небу. Большая часть стояла на коленях — мои слова точно услышали.
— Садись перед дворцом в стороне от блошиного рынка, — жена молча выполнила указание, мягко качнувшись звездолет замер.
— Пойдем, они ждут тебя, — Ната помогла мне избавиться от страховочных ремней. Ульрих и Щольц чуть подостлали: с мягким шипением открылась дверь наружного отсека, выдвинулась аппарель и ледяной воздух заставил поежиться.
— Макс Са, — все кто еще стояли на ногах, грохнулись на колени, едва я показался в проеме. Мне было чертовски холодно, на улице было не меньше двадцати градусов мороза. Из толпы стоявших на коленях, подскочил человек и ринулся ко мне, на ходу срывая с себя медвежью шубу.
— Терс!
— Макс Са, — праправнук Пабло бросился в мои объятия. Освободившись, он накинул мне шубу на плечи. Вторым из толпы вырвался юноша, в котором я узнал его младшего брата Гурана. Тот повторил поступок брата, накинув свою шубу на плечи Нате. Следом за ними с колен стали подниматься остальные Русы — большинство лиц было незнакомо, но некоторых я вспоминал:
— Син, Муар, Карн, — Русы, чьи имена я вспоминал буквально рыдали от радости.
— Макс Са, может пойдем в дом, холодно здесь, — зубы бедняги Терса выбивали барабанную дробь.
— Пойдем, Ната, закрой отсек крейсера, —
