Школа боевой магии. Том 2 - Антон Кун
— Творожная запеканка со сметанкой, как в садике была, помнишь? Она тебе очень нравилась! Пирог с сёмгой, твоя бабушка такой готовила. Мамина коронная солянка. Майский шашлычок с семейного пикника. Шанежки, тоже бабушкины, твои любимые. Кисель ягодный, из лесной ягоды, помнишь, вы всей семьёй в лес ездили, а потом мама сварила, тебе очень понравилось. А это гречневая каша с молоком, ты любишь такую на завтрак. А вот щи на свиных рёбрышках, ты всегда их ешь с удовольствием…
Она говорила и говорила, показывала румяные, сочные блюда. От её слов меня мутило — хотелось съесть всё и сразу.
Одно останавливало — сразу все мои любимые блюда на одном столе — так не бывает. И несмотря на то, что уже только от слов Змеевны начинал выделяться желудочный сок, ничто не заставило бы меня взять еду или питьё с этого стола. Вряд ли еда была некачественная. Думаю, судя по ароматам и внешнему виду, вполне себе хорошая. А уж вкус всех этих блюд я знал точно! Но от одной мысли, что еда из рук Змеевны, с души воротило. В сестрице Чёрного всё было фальшивым — и радушие, и гостеприимство, и улыбки. Плюс, первое впечатление, то, как она встретила, как не захотела узнать моего имени. Зачем знать имя того, у кого скоро заберут тело? Как будто я для неё и не человек уже.
Я с усилием отвёл взгляд от графина и, чтобы отвлечься, начал гладить Дёму. Очень мне хотелось услышать его мурчание. Но Дёма виновато ткнулся носом мне в ладонь. И тут я понял, что Чёрного тоже больше не слышу. Я остался один.
— Ты что сделала⁈ — рявкнул я вставая.
Змеевна улыбнулась… Циничненько так. И говорит:
— А чтоб не мешали… Заткнула.
— Может, ты себя заткнёшь? — зло поинтересовался я.
— Фу, как грубо! — скривилась Змеевна.
— А как есть! — ответил я, вставая из-за стола и поворачиваясь к нему спиной.
И стол исчез, растворился, как будто его и не было. Но в последний миг, перед тем как столу исчезнуть, я увидел… Или мне показалось… Короч, я увидел, что блюда все гнилые, а за столом пируют зомбаки. Сразу же пришло понимание, что если бы я разделил с ними трапезу, то навсегда остался бы тут, в Исподнем мире.
Я вспомнил слова Григория Ефимовича и по спине пробежал холодок. Он ведь нам говорил: в Исподнем мире ничего не есть и не пить… Когда я уже начну слушать⁈
Одно радует, я сам справился с соблазном! Сам!
Змеевна снова смерила меня взглядом и говорит:
— А братец-то не прогадал, хорошего носителя себе выбрал. Крепкого!
— Это ещё посмотреть надо, кто кого выбрал! — набычился я.
— Выбирает всегда бог! — нравоучительно подняла палец Змеевна.
— Правда что ли? — усмехнулся я, вспоминая, как рисовал триглав обломком кирпича на загадочной двери в подвале.
— Правда! — мурлыкнула Змеевна.
Было в её интонации, в её манере держаться что-то кошачье. И не от уютной домашней любимицы, а злобное, коварное, хищное. «Словно кошка с мышкой играет», — подумалось мне. И от этого стало грустно — не выбраться мне отсюда.
— Не выбраться, — подтвердила Змеевна.
Ласково так сказала, но от этой ласковости у меня мурашки по спине пробежали. Сразу вспомнились мама с папой и Сонькой, и товарищи, которые вот-вот придут в это змеиное логово. У меня хотя бы Дёма с Чёрным есть, хоть какая-то поддержка. Пусть Змеевна и лишила их голоса, но они со мной. А парни вообще одни. Арик…
Я словно воочию увидел друга, как он из-за меня попал в школу боевой магии, как стойко переносил испытания, а ведь он не мечтал об этом — ни о подвале, ни о жизни в лесу, ни об Исподнем мире. Это всё из-за меня с ним приключилось, это я виноват…
И Марина с Риткой… Если бы я не вмешался, когда они хотели сбежать, не остановил их, может, они бы уже и думать о нас забыли…
И парни — учились бы себе потихоньку. А я втянул их в историю с флешмобом. Из-за меня они вне закона теперь, и отсюда могут не выбраться.
Да ладно люди, я и богов подставил! Сам Даждьбог и Леля теперь заложники Мораны и Чернобога! Из-за меня теперь в мире наступит конец света. Я весь мир угрохал! Я! Сам! Своими руками!..
И даже Дёма!.. Он тоже теперь тут останется!
Я почувствовал, что ноги не держат меня. Но глянул на Змеевну, на то, как она наслаждалась моими терзаниями, решил: ну уж нет! Я глубоко вдохнул и выпрямился, расправив плечи — да кто она такая, чтобы я перед ней в своих грехах отчитывался⁈
— Я хранительница Исподнего мира, — мурлычет Змеевна.
— А мне пофиг! — отвечаю ей я. — Да, я много накосячил! И в моих планах всё исправить. Так что гуляй лесом, детка!
— Хочешь насмешить бога, скажи ему о своих планах, — засмеялась Змеевна.
— Что-то на моём пути слишком много богов встречается… Хочешь не хочешь, а станешь клоуном… — ответил я и огляделся по сторонам.
Что-то парни давно уже должны были прийти, а их всё не было? Заблудились или передумали?
— Или бросили тебя, — усмехнулась Змеевна.
— Значит, так надо! — парировал я, а сам вдруг задумался: а вдруг правда? И что тогда мне делать?
Змеевна тут же расплылась в улыбке на мои мысли. Даже не пытаясь скрыть свои чувства, как будто уже всё решено и моё исчезновение — это вопрос времени. И она выжимает из меня чувства — все, что может, до капельки… Как будто я уже ничего не решаю.
А вот хрен! Пока человек жив, он может всё исправить! Или почти всё. Во всяком случае, у него есть шанс.
И я иначе глянул на дочку Мораны и Чернобога.
— Слушай, Змеевна, — обратился я к ней. — Раз ты тут хозяйка, то, может, ответишь мне на вопрос?
— Что за вопрос? — заинтересовалась она.
— Ты была когда-нибудь наверху, в нашем мире?
Собственно, я не ждал от неё ответов, но мне стало любопытно.
Змеевна задумчиво посмотрела на меня и вдруг, решившись, сказала:
— А пойдём! Так уж и быть, я тебе напоследок что-то покажу.
Поглаживая Дёму, я шагал за сестрицей Чёрного. Я почти не чувствовал Велеса,
