Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов
Так, суд да дело, началась настоящая, мягкая и теплая весна. Артемир, не без помощи Исхилия, понял, что пора бы заканчивать сборы и выступать на северо-восток, уж коли Лига в нерешительности передала поводья колесницы судеб в его руки(вернее, руку). Почему же северо-восток, а не прямая дорога на север, к границе Саргии? Исхилий объяснил это в своем письме, присланном Артемиру незадолго до исхода равенцев. В письме этом он в приподнятом настроении и изящным слогом расписал благую весть, заключенную в появлении нового союзника — князя Фортерезии. Мол, этот правитель сепаратно покинул Нордиктовскую Лигу после вывода из его земель саргийских легионов. На переговорах с бароном Златной Коммуны князь выразил солидарность с ним и равенским свободоносным порывом, предлагает безопасный переход чернознаменного войска через свои земли и готов передать несколько добровольческих подразделений в состав равенских армий. Сведущий в местной географии Исхилий настоятельно посоветовал Артемиру согласиться с предложением князя Фортерезии, ибо на его землях безопасность марширующих армий будет обеспечена испещренным скалами гористым ландшафтом, не дающим ни нанести скоординированный неожиданный удар, ни совершить фланговый обход с губительным охватом. Все возможные конфликты ограничивались лишь узкими лобовыми столкновениями, на которые Саргия, в свете недавнего поражения, не пойдет, ибо напугается новых ужасающих потерь. Хоть и не сразу, но все же доверившись суждениям Исхилия, Артемир согласился на переход по Фортерезии. Несмотря на то, что равенцам для попадания в Фортерезию придется проделать долгий путь к востоку, остальные также поддержали скорейший исход из Златной Коммуны. Итак, не растягивая времена, равенский штаб собрал войска, готовые к новым свершениям, и выступил все еще прохладным утром одного из дней в поход, воинственно бряцая оружием и гордо меряя землю своими широкими шагами.
Глава XXI
Пока отдохнувшие за зиму равенцы бодро покидали земли Златной Коммуны, вернемся назад во времени, дабы прояснить несколько непонятных, в силу отсутствия объяснений, событий. Еще до того, как Исхилий пришел на помощь отчаявшимся равенцам, зажатым на плато, Альзорий планировал решающую военную операцию, по результатам которой гражданской войне в Гептархии должен был прийти конец.
— …И, наконец, сходящимися ударами мы соединимся и окружим всех оставшихся противников сразу. — подытожил Альзорий свою речь, состоявшую в том, чтобы собрать все силы саргов в два кулака, на северо-западе и юго-западе, и взрезать ими воюющие между собой группировки, сойдясь в сердце графства.
В штабной палатке, где перед генералами-легатами (III) и (IV) разложил будущие действия Альзорий, воцарилась тишина. Генерал-легат (III), далеко не глупец, давно осознал сложившуюся обстановку «наверху», поэтому безмолвствовал, не желая навлечь на себя гнев безраздельного распорядителя войны. (IV) же, войска которого были растащены по разным целям и командирам, фактически лишенный легионов, просто был безразличен ко всему, в прострации смотря пустыми, жидкими глазами на карту Гептархии.
— Что ж, приму это молчание, как знак согласия с моим планом. — довольно улыбнулся Альзорий, не введенный в заблуждение относительно истинных причин безмолвия. — Наступление начнем завтра, ведь я уже озаботился подготовкой войск в соответствии с моей стратегией. Через неделю мы будем праздновать победу!
— Да здравствует Саргия! Да здравствует Лига! — вытуживая из себя весь энтузиазм и горячность, на которые был способен, проскандировал (III) — й, сотрясая кулаком воздух над свей головой. Его поддержал и (IV), прилагая еще меньше усилий, но Альзорию этого хватило. Его аппетит до честолюбия был полностью утолен той властью, что он получил в свои руки, а остальное — лишь излишняя закуска. Пока что, во всяком случае…
На следующее утро рев труб и бой барабанов возвестили о коренном переломе в поведении саргов на границах Гептархии. Один из пунктов в Основополагающем Своде Нордиктовской Лиги гласит: «члены Лиги не должны без просьбы вмешиваться во внутренние дела друг друга, если они не препятствуют исполнению обязательств перед Протектором и не несут прямой угрозы для остальных». Борцы за трон почившей Оловянной Принцессы с присущей им осмотрительностью и грамотностью не выносили сора за границы своего графства. Более того, со всех уголков противоборствующих сторон собирались необходимые подати в казну Лиги, и всякая стычка останавливалась, дабы пропустить повозку с данью, направляющуюся к границе. Альзорий, уставший от щепетильной хитрости гептархийцев, пренебрег Сводом, вводя саргийские легионы. До последнего верившие в мудрый консерватизм правления короля Аврорума, гептархийцы были обескуражены безоглядной и бесстрашной агрессией его сына. Альзорий же именно на это и надеялся, и когда его воинства проходили область за областью, не встречая борьбы от струсивших гептархийцев, не торжествовал опьянело, но был совершенно доволен. Наконец, как принц и планировал, его легионы сошлись в столичной области Гептархии, принеся долгожданный мир загноившему графству. Все стороны гражданской войны были принуждены к сдаче, отрезанные друг от друга. Победитель же, в порыве великодушия, отослал гонцов ко всем гептархийским главарям с заверениями о том, что пленные будут отпущены, а их лидеры — избавлены от преследования. Итог же конфликту было решено подвести на саргийско-гептархийском совете. Совет сей должен был начаться с минуты на минуту, и саргийская сторона уже томилась в ожидании, подготовив просторный шатер в своем лагере на расчищенном от недавно выпавшего первого снега поле, неподалеку от столицы.
— И мы потратили столько времени на то, чтобы танцевать вприпрыжку вокруг этих бунтовщиков! — с издевательской укоризной затянул Альзорий, с удобством развалившись в головном кресле за столом переговоров. — А всего-то и надо было как следует надавить силой, и они даже отказались сопротивляться!
— Едва ли гептархийцы будут довольны таким принуждением. — прошелестел как можно лояльнее генерал-легат (III). — Они
