Земля! Визит родственников - Олег Геннадиевич Белоус
На краю экрана появилось полтора десятка стремительно приближающихся красных точек, идентифицированных боевой информационно-управляющей системой как русские ракеты «Циркон (3M22)»[48] и «Х-47М2 Кинжал»[49]. В клочья разрывая тревожную тишину, рявкнул ревун, приковал взгляды офицеров к мониторам боевой информационно-управляющей системы, на миг стало тихо, словно в могиле. Почти одновременно заполошно взвыли сирены.
«Ну вот и ответ русских», – изо всех сил сжал кулаки адмирал. Уйти не успели, губы невольно прошептали:
– Fuck.
Прошиб холодный пот, он вытащил из кармана платок и вытер шею. Трусом он не был, но предчувствие скорой беды схватило ледяной рукой, сжало за горло, совсем как тогда, когда в далеком детстве во дворе родительского дома его подстерегли двое одноклассников – афроамериканцев. За отказ отдать карманные деньги повалили на землю и, уже лежащего, долго пинали. Он пролежал в больнице месяц, но так и не рассказал ни учителям, ни родителям, кто это сделал. На следующий день после выписки Томпсон-младший записался в школу бокса, а еще через полгода качественно отметелил обидчиков. Тогда его едва не выгнали из школы.
К местам по боевому расписанию бегом устремились матросы и офицеры; хищно зашевелились направляющие зенитных ракет, по показаниям радиолокационных станций AN/ SPY-1А нащупывая слишком стремительного врага. Над палубой штабного крейсера с грохотом вонзилась в небо слегка изогнутая, стремительно удлиняющаяся дымная колонна, увенчанная ослепительно белым языком пламени. На миг высветились серые, прилизанные палубные надстройки. Новый пуск, и еще, и еще, множество дымных столбов потянулись навстречу гиперзвуковым ракетам русских. Зажужжали, раскручиваясь, зенитные пушки – последний рубеж обороны. Пара километров для морского боя – это в упор. На боевых постах замерли матросы и офицеры. Все возможное они сделали, осталось положиться на Бога и превосходство самой технически развитой страны мира – Великой Америки.
Перед мысленным взором Брэда Томпсона возникли милые лица дочек. Про них вспомнил напрасно. Засосало под ложечкой, но не так, как бывало от пережитого страха, а как-то тоскливо, отчего даже стало подташнивать. Он всегда считал себя настоящим мужчиной, да, есть то, что его пугало, но каждый раз находил силы переступить страх. Если бы мог, он бы заплакал, но адмиралы не плачут. Разве что на берегу, и то закрывшись в собственной спальне.
Те, кого он любил, смысл его жизни и то единственное, что останется после него – его любимые дочки – были там, в далекой Америке, а он был здесь. Когда-то один умный человек по имени Ник сказал ему: «Запомни, никогда не бывает безальтернативных вариантов. Если кто-то утверждает, что другого пути нет, что так сложилась ситуация – значит, тебя пытаются обмануть. В жизни альтернатива есть всегда!» У него было предчувствие, что добром этот поход не закончится, но есть предложения, которые невозможно игнорировать. Он не мог отказаться возглавить ударную эскадру ракетоносцев, иначе по счетам платил бы не только он, но и его девочки. А так был шанс.
Низкие серые тучи над морем со всех сторон озарились всполохами света. Завыли, засверкали ослепительными факелами зенитки, пытаясь нащупать огненными очередями несущуюся к кораблям стремительную смерть. Слишком поздно! К тому же зенитные орудия рассчитаны на цели, летящие со скоростью не больше двух махов, гиперзвуковые ракеты им не по зубам. Но случай великое дело. Сверкнула вспышка взрыва неудачливого «Циркона», но порадоваться успеху американского оружия никто из моряков не успел. Лишь их адмирал да собранные на командном пункте операторы успели заметить, как стая летающих смертей, заходящая на эскадру с разных направлений, приблизилась вплотную. В последний миг жизни Брэд Томпсон успел подумать: «Damn»[50].
Несколько ослепительно белых полос вонзились в крейсера – два в возглавлявшие колонны суда, третья ударила во флагман, красу и гордость американского флота, в палубу сразу за судовой надстройкой. Из нутра корабля вырвался в хмурое небо столб огня, похожий на ядерный «гриб». Судно мгновенно переломилось пополам и в несколько секунд затонуло, пустив на дно сотни миллионов долларов налогоплательщиков.
Бам! – раскатилось над равнодушной равниной полярного моря гулкое эхо. На поверхности осталось большое масляное пятно и плавучий мусор. Не выжил никто.
Зарево от горящих кораблей осветило мрачные воды. Повреждения их таковы, что усилия аварийных партий были напрасными. Кто-то из выживших офицеров принял верное решение эвакуировать экипажи, за борт полетели спасательные шлюпки. Моряки, в надежде, что их подберут более везучие товарищи, кому посчастливилось занять место в лодке или с других судов эскадры, с паническими криками прыгали в холодное море.
Возглавлявший правую колонну крейсер неторопливо и величественно осел на корму, нос поднялся над водой, пока не встал почти вертикально, и в считанные секунды все в том же положении стойкого оловянного солдатика в один миг нырнул в студеное море. На месте трагедии закружил гигантский водоворот: бешено крутилась куча мусора, несколько переполненных неудачниками шлюпок, да несчастные, кому не хватило места или сил, чтобы добраться до шлюпок. Водоворот не помиловал никого, но, возможно, им и повезло. По свидетельству тех немногих счастливчиков, кого вовремя спасли, смерть от переохлаждения в арктическом море ужасна и крайне болезненна. Страдалец перед скорой (а холодная вода отбирает у человека тепло в десятки раз быстрее, чем воздух) смертью успевал испытать все муки ада, и живые завидовали тем, кому повезло погибнуть от взрыва. Многим, очень многим матросам и офицерам не суждено увидеть берегов благословенной Америки, где только на далекой Аляске вода в преддверии лета столь студеная! Не больше десятка минут, и даже самые закаленные пойдут на корм рыбам.
Еще несколько ослепительно белых полос стремительно вонзились в уцелевшие крейсера и эсминцы.
Бамм! Бамм! – разносились над равнодушным морем звуки взрывов.
Наконец ракетная экзекуция закончилась.
Пятнали безразличное небо столбами черного, как ад, дыма и тонули новейшие высокотехнологичные корабли военно-морского флота Соединенных Штатов Америки. Два непострадавших эсминца начали разворачиваться, чтобы подобрать выживших моряков и по возможности спасти и взять на буксир те крейсера и эсминцы, команда которых яростно боролась за живучесть кораблей. Им предстоял сложный
