Автор неизвестен - Песни южных славян
Перович Батрич[456]
Боже милый, великое чудо!Кто там стонет у Верхней Баняны?[457]То змея там стонет или вила?Если б вила — то бы выше было,Если бы змея — под камнем было.То не лютая змея, не вила,Это Батрич Перович[458] так стонет,Он в руках у Чорович[459] Османа.Богом молит Перович Османа:«Чорович Осман, мой брат по богу,Пощади и отпусти на волю,Вот тебе за это сто дукатов.Семеро нас Перовичей-братьев,Дать согласны семь дамасских ружей,Семь невесток — семь венцов богатых,[460]А невестка — Радулова Цвета —И венец и серьги золотые,Мать-старуха — цуцкишо-рабынюИ сундук с одеждою в приданое,[461]А отец мой, Вучичевич Перо,Своего коня тебе даруетИ дает в придачу сто дукатов».Отпустил бы Чорович юнака,Только черт принес Тупана Панто.[462]Тупан Панто говорит Осману:«Турок Чорович Осман, послушай!Не пускай ты Батрича на волю:Он дает тебе большие деньги —Эти деньги он забрал у турок.Семь дамасских ружей ты получишь —Эти ружья сняты с мертвых турок.Он дает тебе венцы и серьги —Он ведь полонил снох наших,И сорвал с них венцы и серьги.Обещает цуцкиню-рабыню,Та рабыня — дочь моя родная.Вот какой ты выкуп получаешь.Обещает он коня большого —Раньше этот конь ходил под турком».Высказал Осману это Панто,Высказал и выстрелил в юнака.Пуля в пояс Батричу попала,Он склонился и души лишился,На зеленую траву пал Батрич,Турок голову срубил юнаку.Весть доходит до села Залюты,К милому отцу его доходит.Застонала синяя кукушкаПосреди зимы, совсем не в пору,В дальнем, небольшом селе Залютах.То была не синяя кукушка,Это Перо Вучичевич старый,То отец о Батриче заплакал:«Боже милый, великое горе,Нет у Батрича такого брата,Чтоб за брата отомстил он турку!»Утешал отца тут братец Радул:«Не горюй, не плачь, отец мой милый!В Юрьев день я отомщу за брата.Пусть леса оденутся листвою,А земля травою и цветами,Соберу я храбрую дружинуИ пойду с юнаками в Баняну,Чтобы мстить за Батрича Осману».Это время скоро наступило,Юрьев день уж был не за горами,Черная земля травой покрылась,Лес листвой зеленою оделся,Перович собрал свою дружинуИ пошел с юнаками в Баняну.До Утес-горы дошла дружинаИ три белых дня там простояла,Радул Перович глядел на Гацко,[463]Все выглядывал Османа, турка.Как увидел, то признал он сразу:Самолично Чорович там едет.Радул говорит своей дружине:«Братья милые, моя дружина!Это Чорович Осман там едет,Вы в траве зеленой спрячьтесь, братья,Я же лягу посреди дороги.Подождем мы Чорович Османа,Вы в него из ружей не стреляйте,В злого турка Чорович Османа,Может, бог и счастье мне помогут,И живым я захвачу Османа.Если же не захвачу я турка,Пусть тогда стреляет, кто захочет!»Залегла в густой траве дружина,Радул лег посереди дороги,В это время Чорович подъехал.Радул Перович вскочил внезапно,И схватил он Чорович Османа.Он одной рукой поводья держит,А другою валит турка наземь.Повалил в траву Османа Радул,Подбежали к Чоровичу сербыИ живым Османа захватили.Чорович Осман их умоляет:«Радул Перович, мой брат по богу,Не губи меня ты понапрасну,Дам тебе я тысячу дукатов,Двадцать Чоровичей, двадцать братьев,Двадцать ружей дать тебе желают,А у братьев двадцать жен-турчанок,И любая снимет ожерелье,На котором жемчуг и дукаты,И убор отдаст из пестрых перьев.Я же дам тебе коня большого,В Боснии ты лучшего не сыщешь,В Боснии, во всей Герцеговине.Дам седло из серебра литого,До копыт коня сукном покрою,Рысий мех поверх сукна наброшу,Серебром и золотом расшитый!»Только Раде и заботы мало,Говорит врагу слова такие:«Чорович Осман, ох, злой ты турок!Брат мой, Батрич, тоже откупался,Ты его не отпустил на волю,Голову срубил ему с размаху».Из-за пояса нож вынул Радул,И отсек он голову Осману.Голову забрал он и оружье,Взял себе коня его большогоИ домой счастливо воротился.Только в Черногорию приехал,В небольшом селении ЗалютахВучичевич Перо встретил сына,Обнимает и целует в щеки.Радул у него — полу и руку,Подал Радул голову Османа,И промолвил Вучичевич Перо:«Благо мне сегодня и навеки,Что дождался я еще при жизни,Как мой Радул отомстил за брата!»Попрощался и с душой расстался.Умер он, душа его спокойна,Бог в раю ему дал новоселье,Остальным здоровье и веселье!
Дамян-воевода и пандаклийский султан[464]
Заехал Дамян однаждыВ зеленый дремучий ельник,В ельник, в густой можжевельник.С Дамяном триста юнаков,Семеро лютых боснийцев,Семь белых юнацких стяговИ три гайдука в дозоре.Софры[465] разложили юнаки,Покрыли скатертью белой,Ставили блюда златые,Резали белые хлебы,Сивых кололи барашков,Жарили мясо баранье,Красные вина студили,Уселись поесть да выпить.Ели они до отвала,Пили они, сколько влезет.Вдруг прибыл первый дозорныйИ обратился к Дамяну:«Дамян ты наш, воевода,Султан снарядил погоню,Грозный султан пандаклийский:[466]В поле траву сосчитаешь, —Султанская рать без счета».Дамян отвечал юнаку:«Ступай на место, дозорный,Ступай, охраняй палатки».И снова Дамян пирует.Вдруг прибыл второй дозорныйИ обратился к Дамяну:«Вставай, Дамян, поднимайся,Совсем уж близка погоня:Листья в лесу сосчитаешь, —Султанская рать без счета».Дамян отвечал юнаку:«На место ступай, дозорный,Ступай, охраняй палатки».И снова Дамян пирует,Печали забыл, тревоги.Вдруг прибыл третий дозорныйИ обратился к Дамяну:«Не время, Дамян, для пира,Вставай, Дамян, поднимайся,Совсем уж близка погоня:В море песок сосчитаешь, —Султанская рать без счета,Живьем нас турки захватят».Вставал Дамян, поднимался,Плясать начинал он хоро,Выхватил тонкую саблю,Взмахнул он саблей зеркальной,И закружился с нею,И закричал он громко:«Что мне печаль и тревога,Что мне султан пандаклийский,Разбойник, пес шелудивый!»Едва он молвил такое,Совсем уж близко погоня.Дамян быстрей закружился,Налево махнул — полвойска,Направо — все войско прикончил,Один лишь султан остался.И молвил султан Дамяну:«Дамян, воевода грозный,Молю я тебя, прошу я,Голову не отсекай мне,Одно лишь выколи око,Одну отруби мне руку,Одну отсеки мне ногу,Ходить я по миру стану,Буду рассказывать людям,Какой воевода ты страшный».
Малый Радойца[467]
Боже милый, великое чудо!Гром гремит или земля трясется?Или море рушится на скалы?Или вилы бьются на Попине?[468]Нет, не гром тут, не земля трясется,И не море рушится на скалы,И не вилы бьются на Попине,Это в Задаре[469] бьет ага из пушек.Рад злодей Бечир-ага проклятый,Что поймал он малого Радойцу,Бросил гнить в глубокую темницу!Двадцать бедных пленников в темнице,Плачут все, один лишь распевает,Утешает пленников несчастных:«Вы не бойтесь, братья дорогие!Бог пошлет на помощь нам юнака,Тот юнак нас выведет на волю!»А когда к ним бросили Радойцу,Вся темница горько зарыдала,Проклинали пленники юнака:«Пропади ты пропадом, Радойца!На тебя одна была надежда,Что избавишь нас ты от неволи,Ты же сам в темницу к нам попалсяКак теперь нам выйти из темницы?»Говорит им малый тот Радойца:«Не печальтесь, братья дорогие!Завтра утром, только день настанет,Пусть Бечир-ага придет в темницу,Вы скажите, что скончался Раде,Он меня, быть может, похоронит».Лишь наутро белый день занялся,Закричали двадцать горемычных:«Чтоб ты сдох, проклятый Бечир-ага!Ты зачем подкинул нам Радойцу?Лучше б ты, ага, его повесил!Нынче ночью он у нас скончался,Мы от смрада чуть не задохнулись!»Отворили турки дверь в темницу,Выволокли пленника на волю.Говорит турецкий Бечир-ага:«Унесите труп и закопайте!»Но жена Бечир-аги сказала:«Бог с тобой, не умер этот Раде,Он не умер, только притворился.Бросьте вы ему огонь на тело,Может, курва, он пошевелится».Бросили огонь ему на тело,Но юнацкое у Раде сердце,Не дрожит юнак, не шевелится.Вновь жена Бечир-аги сказала-.«Бог ты мой, не умер этот Раде,Он не умер, только притворился.Принесите, турки, вы гадюкуДа ему за пазуху засуньте,Побоится Раде той гадюки,Может, курва, он пошевелится».Отыскали турки ту гадюку,Сунули за пазуху юнаку,Но юнацкое у Раде сердце,Не дрожит юнак, не шевелится.Тут жена Бечир-аги сказала:«Бог ты мой, не умер этот Раде,Он не умер, только притворился.Вы гвоздей штук двадцать принеситеДа забейте пленнику под ногти,Тут и мертвый дрогнет от мучений».Вышли турки с двадцатью гвоздями,Забивают пленнику под ногти,Но юнацкое у Раде сердце,Не дрожит юнак, не шевелится.Вновь жена Бечир-аги сказала:«Бог ты мой, не умер этот Раде,Он не умер, только притворился.Соберите девушек вы в коло,Пусть придет красавица Хайкуна,Ей юнак, быть может, улыбнется».Заманили в коло тех красавиц,Привели прекрасную Хайкуну,Вкруг него красотка заходила,Перед ним ногами заиграла.Ну и девка, господи ты боже!Всех она и выше и прекрасней,Красотой все коло помрачила,Статным видом коло удивила,Только звон стоит от ожерелийДа шумят узорные шальвары!Как услышал этот шум Радойца,Левым оком глянул на красотку,Правой бровью подмигнул девице.Увидала смех его Хайкуна,Мигом с шеи сдернула платочек,На глаза набросила юнаку,Чтоб другие турки не видали.Говорит родителю Хайкуна:«Не бери, отец, греха на душу,Прикажи предать земле юнака!»Тут жена Бечир-аги сказала:«Не копайте пленнику могилу,Лучше бросьте прямо в сине море,Накормите рыб гайдучьим мясом».Взял его Бечир-ага турецкийИ швырнул юнака в сине море,Но нехудо плавал в море Раде,Далеко уплыл он от Бечира.Вышел он на берег синя моря,Белым горлом крикнул на свободе:«Ой вы, зубы, белые вы зубы,Из ногтей мне вытащите гвозди!»Сел юнак, скрестил у моря ноги,Двадцать он гвоздей зубами вынул,Их себе за пазуху припрятал,Только нет и тут ему покоя.Только ночка темная настала,Он к аге пробрался на подворье,Притаился около окошка.Сел ага с супругой за вечерю,Говорит жене своей любимой:«Ты послушай, верная супруга!Вот уж девять лет прошло и болеС той поры, как Раде стал гайдуком,Не могу спокойно я вечерять,Опасаюсь малого Радойцы.Слава богу, что его тут нету,Что его мы нынче загубили!Я тех двадцать пленников повешу,Только дай дождаться до рассвета».Малый Раде слушает и смотрит,Глядь — уже стоит он перед агой!Ухватил Бечира он за горло,Голову из плеч он вырвал турку.Ухватил Бечирову супругу,Двадцать ей гвоздей загнал под ногти,И пока загнал их половину,Эта сука душу испустила.И сказал ей малый тот Радойца:«Помни, сука, что это за мука!»Тут Радойца кинулся к Хайкуне:«Ой, Хайкуна, душенька-красотка!Ты найди ключи мне от темницы,Отпущу я пленников на волю!»Принесла ключи ему Хайкуна,Вывел Раде пленников на волю.Говорит Радойца той Хайкуне:«Ой, Хайкуна, душенька-красотка!Принеси ключи мне от подвала,Поищу я золота немного,Не близка мне до дому дорога,Надо будет чем-нибудь кормиться».Отперла сундук ему Хайкуна,Где горою талеры[470] лежали,Но сказал ей малый тот Радойца:«Для чего мне, девушка, железки?Ведь коня я нынче не имею,Чтоб коню ковать из них подковы».Отперла сундук ему Хайкуна,Где лежали желтые дукаты,Кликнул двадцать пленников Радойца,Оделил их поровну деньгами,Сам же обнял девушку Хайкуну,В Сербию отвез ее с собою,И повел ее креститься в церковь,Окрестил Хайкуну АнджелиейИ нарек ее своей женою.
Старый Вуядин[471]
