Стас Северский - Историк
Совсем узкие глаза Лея открылись шире привычного — он присмотрелся ко мне пристальнее, словно стараясь увидеть что-то ускользнувшее от его глаз…
— Он не воин, полковник.
Я указал ему развернутый перед ним код.
— Это офицер S7, Лей.
Хэварт подлетел к экрану, продираясь сквозь данные кода…
— Он — боец, Лей. Он — капитан S7.
— Но написано, что он — офицер S4 — рабочий.
Я всмотрелся в коды, сверяя данные и документы капитана… Проверил, перепроверил… Действительно — не совпадает… Я вырвал из рук «спутника» карту памяти с отчетными данными Вэймина… вывел отчет «дракона» на монитор, сверяя с системными данными… Все сходится — вернее, расхождения одни и те же… Вэймин, видимо, еще не проснулся, но наша контрольная техника никогда не спит… Мне не ясно, как он мог допустить такое… как могли допустить такое его подчиненные, его машины… А главное, — я не понимаю, как такое могли пропустить мои офицеры, моя техника… Один Лей заметил… Один Лей, узко прорезанных глаз которого я даже разглядеть не могу… Я уронил голову на руку — уже с утра болит… Уже с утра черт знает что… Я приказал «спутнику» составить отчет и…
— Вэймин… Он нужен мне… Лей, раз уж вы здесь… Свяжите меня с ним — сейчас. А вы, Хэварт… Свяжитесь с первым расчетным управлением. Просите полковника Ветрова. Он рассчитает поправки к задаче, поставленной нашей технике, определит неточности, пропущенные его подчиненными, и скорректирует задачу. Сообщите командиру контрольного блока о неисправности аппаратуры на ступени простой памяти. Он проверит последние поправки к программе памяти и найдет недочеты технопрограммиста. Обратитесь к технопрограммисту — вызовете полковника Воронова. Он перепишет поправки к программе. Помните — все начинается и кончается в расчетном управлении. Передадите данные Ветрову. Когда он утвердит исправленную задачу, тогда и поставим поправленную память… тогда и починим технику…
— Им понадобится много времени, а у нас его мало. Мы не сможем ждать так долго, полковник.
— Мы не станем ждать, Хэварт. Мы продолжим. Нам придется действовать, не опираясь на надежную аппаратуру, так что нам нужно стараться не допускать никаких неточностей. Я потребую от всех вас предельной сосредоточенности, и вы постараетесь все сделать правильно.
— Мы никогда не работали без оборудования… Мы не можем…
— Мы будем работать не без оборудования, а с оборудованием, дающим сбои. Я буду требовать от вас внимательности и контролировать вас. Конец обсуждению.
— Так точно.
Я подключился к линии, как только Вэймин отозвался…
— У вас вопросы по последнему офицеру?
— Вопросов нет. По данным он — боец, а по документам — рабочий.
Вэймин замолчал, просматривая документацию… Его молчание затянулось…
— Сейчас… Я скор с этим…
— Вы по причине недосмотра сделали — бойца, а ваша техника по причине неисправности сочла его — рабочим. Вот и все, Вэймин.
— Нет, моя аппаратура исправна…
— Ваша техника рассмотрела коды офицера S7, как коды офицера S4, подходящего для Хантэрхайма.
— Нет, невозможно… Я мог недосмотреть, перепутать приказы и прописать память бойца, а не рабочего, но техника… Нет, техника не могла пропустить такого расхождения и принять штурмовика за строителя…
— Ваша техника не отличила сделанного от требуемого.
— Нужно проверить новые поправки к задаче, недавно поставленные нашей технике. Возможно, дело в них.
— Уверен, что дело в них. Сигертр Стаг решил поставить поправки, не взирая на препятствия в виде Ветрова. Он принудил Ветрова утвердить задачу в укороченные сроки. Стаг, не помня покоя, не посмотрел на возражения Воронова. Он вынудил Воронова писать память спешно. Он заставил командира контрольного блока пропустить наскоро прописанные поправки.
Я прижал ладони к вискам крепче, опираясь на локти тяжелее…
— Да, недостаток времени вынудил генерала сократить время проверки.
— Теперь недостаток времени ударит его сильнее, а нас всех вообще — собьет с ног. Техника сбоит, Стаг требует, а я устал. Расчеты Ветрова, кодировки Воронова — все срывает мне график… Не срывайте мне график и вы, Вэймин…
— Что я могу сделать?
— Просто перепишите память требуемого строителя — я подожду. А прописанные прежде коды отложите пока в сторону. Передайте их следующему в списке офицеру вооруженных сил — ему эти схемы памяти подойдут.
— Я не могу сделать этого.
— Не можете? Но этот человек призван сражаться на севере. Другого ему не дано. При других обстоятельствах этот человек будет опасен. Оказавшись не на своем месте, он совершит преступление.
— Постарайтесь сделать его честным человеком и не дать ему стать преступником.
— Вэймин! Я не беру в разработку этого бойца! Я не приговорю этого бойца быть рабочим!
Вэймин вышел на монитор, не скрывая от меня и моих подчиненных глаз, чернеющих пропастями… Я впервые вижу его отчаяние, но оно не радует меня — оно касается и меня…
— Поздно — он приговорен.
— Стаг утвердит перестройку этих данных так же, как утвердил эти данные.
— Поздно проводить перестановки. Этого строителя требуют срочно — он нужен для восстановления разрушенного укрепления. Мне не хватит времени переписать его коды.
Я еще крепче прижал руку к разрывающейся на куски голове…
— Нужно требовать время у Стага. Иного выбора нет. Вы же не собираетесь обречь на страдания вашего человека.
— Нет, не собираюсь. Вы правы, выяснять придется со Стагом. Но это ничего не даст.
— Попробуйте. Конец связи.
Вэймин оборвал связь, оставляя нас в ожидании, но долго ждать не пришлось. Лей подключил меня к линии Стага…
— Грабен, офицер переходит к вам.
— Этим офицером должен заниматься полковник Вэймин, командир.
— У него нет времени. Займетесь вы.
— Я не имею права писать коды низшей памяти.
— Оно вам и не потребуется! Тело этого офицера составлено и подготовлено к внесению высшей памяти! И вы сделаете из этого воина — рабочего! На уровне психики!
— Я не имею права, командир.
— Я дам вам право на все, Грабен, когда это потребуется для исправления положения! Сейчас я передам вам полномочия на нарушение правил!
Я отнял руку от расколовшейся головы, не представляя, как собрать все эти осколки…
— Это невозможно, командир.
— Вы сделаете это! Вы скорректируете его агрессию! Сделаете это сейчас же!
— Его низшая память возьмет верх над всеми внесенными мной поправками.
— У нас нет времени на выяснения! Исправление поручено вам!
— Его сдержит только страх, калечащий его психику.
— Вам не составит труда запугать и черта! Вносите коды, которые сочтете нужными! Вы получите мое подтверждение на все, что сделает этого офицера пригодным к службе в требуемом подразделении системы! Работайте, Грабен! Справитесь — я награжу вас достойно! А не справитесь — окажетесь на свалке вместе с вашими «собаками»!
Я еще не собрал осколки мыслей, а Лей уже прочел приказ, проявившийся на мониторе приговором… Его, обычно сощуренные в щелки, глаза расширились, а серьезное лицо стало строгим…
— Как мы это сделаем, полковник?
— Не знаю, Лей… Еще не знаю…
— Дадим ему высокие принципы и твердые устои?
Я опустил глаза к оскаленным вечным злом роботам, затаившимся под моим столом…
— Нет, Лей… На мораль нам не хватит времени… Мы просто запугаем его.
— Но тогда мы покалечим этого офицера…
— Нет… Мы сделаем его пригодным к службе…
— Но мы обречем его на страдания, полковник…
— Он не станет счастливым, но сможет служить системе. Иначе его спишут. Иначе нас всех спишут.
Лей свел густые брови черной прямой, собираясь ответить, но осекся, когда Хэварт окинул его презрительным взглядом…
— Это приказ. Этим все сказано, Лей. Или вы собираетесь оспорить приказ полковника? Или не подчиниться Сигертру Стагу?
Хэварт, не долго думая, вывел на экраны коды общего обучения. Обычно эти данные мы передаем по одной стандартной для всех схеме, но теперь их придется поправить. Хэварт подкорректирует курс обучения: часть данных исключит или ослабит, часть — уточнит или усилит. Тогда этот офицер не узнает того, что войдет в противоречие с его личностными установками, заданными мной. Он не узнает этого до времени, но времени этого хватит для укрепления его личности — моей программы. Нетронутым мы оставим только курс специализированного обучения.
— Лей, что вы стоите?! Садитесь к компьютеру! Хэварт, подключите к делу лейтенанта Лисицына! У нас мало времени! Шлак, иди ко мне! Помогай и ты, «щенок»!
Шлак выполз из-под стола и загрохотал, забираясь на стол…
— А что я могу, Грабен?
