Андрей Степаненко - Избранник
Мужики пожали плечами: мол, сказали бы, да сами еще не знаем. Они душевно распрощались, и Сашка быстро зашагал прочь. Он проходил квартал за кварталом, перекресток за перекрестком и почти на каждом углу видел в общем-то одно и то же: или офицера в окружении десятка гражданских мужиков с трехцветными повязками на рукавах, или милицейский наряд. Город явно готовился к новым ощущениям, и готовился азартно.
Сашка с любопытством наблюдал за приготовлениями, он знал: чем больше контактов случится между людьми, тем шире будет сфера распространения вируса — главного Инструмента Силы. Не сказать, чтобы он радовался этому, нет. Сашка вовсе не собирался вставать на чью-либо сторону, даже на сторону Силы. Да это было бы и невозможно, как невозможно встать на сторону силы земного притяжения, потому что она сама всех расставляет по местам.
К дому Оли и Саши он добрался без проблем. Нажал кнопку звонка и, едва дверь открылась, приветливо кивнул и по-хозяйски прошел в квартиру.
— Мамочки! — всплеснула руками хозяйка. — Что с вами?!
Сашка принюхался к обсыпанному сажей плечу:
— Мне бы помыться... Да и поесть не мешает.
— Покорми Учителя, а я пока воду в ванну наберу, — мгновенно распорядился хозяин дома. — Апостолов пригласить?
— Да, пожалуй, — кивнул Сашка. — Пусть придут.
Он быстро стащил с себя пропахшую дымом куртку, прошел на кухню и сел за стол. Оля поставила сковородку на плиту, и Сашка отметил, что аура у нее приятная и, кстати, кажется, она беременна — энергетические «оболочки» уже были как бы двойные...
— Мальчик будет, — улыбнулся он. Хозяйка резко развернулась.
— Да-да, у тебя, — кивнул Сашка. — Побольше рыбы ешь, ему надо.
В ее глазах блеснули слезы.
— И не переживай, — кивнул он, — мальчик будет здоровый. Главное, сама ничем не заболей.
Женщина молча кивнула и отвернулась к плите. Это было очень странное ощущение, но Сашка словно стал прозревать ее судьбу насквозь: какие-то серьезные проблемы в ближайшем будущем, страдания, а потом утешение и глубокий душевный покой. Он видел это совершенно ясно и отчетливо, но каким-то непривычным образом, так, словно обрел какие-то новые органы чувств.
— Кушайте на здоровье, — поставила тарелку перед ним хозяйка.
— Спасибо, Олюшка.
Сашка пододвинул тарелочку с жареной рыбой поближе и начал неторопливо — даже не есть — вкушать. Гармоничность этого мира буквально пронизывала его насквозь. Он всей кожей и, даже больше, всем своим существом видел, как правильно поставлена эта тарелочка на стол, как удачно сочетаются цвета обшарпанного кухонного пластика и легкого халатика хозяйки, как превосходно дополняет звуки радиопередачи скрип ножа в хлебной булке. Вселенная работала, словно великолепно отлаженный гигантский часовой механизм, где каждому предмету определено свое место в пространстве и времени и где каждый должен исполнить свою уникальную роль.
Стены кухни поплыли перед глазами, и Сашка замер от восторга. Он вдруг отчетливо начал прозревать скрытую доселе за формой внутреннюю суть вещей: суть воды в чашке, суть огромных серых шлакоблоков, спрятанных под толстым слоем штукатурки, суть всего этого потешного своей претензией на реальность мира.
Он видел даже суть этого «плодового тела» — прекрасного, зрелого «яблочка» по имени Оля, призванного смешать в маленьком «семечке» внутри себя новый генетический набор со встроенным в него микроскопическим звеном нового ретровируса Силы.
Хлопнула входная дверь, и Сашка вздрогнул и очнулся.
— Их никого нет, — резко и как-то неприятно прогремело рядом.
Сашка тряхнул головой и с трудом примирился с реальностью. Рядом с ним почтительно замер хозяин квартиры Сашка.
— Совсем никого?
— Я всех, кого знал, обзвонил, — покачал головой мужик.
— Странно...
Сашка попытался опять войти в это особое состояние всезнания, чтобы разобраться, в чем там дело, но проделать это специально не получалось.
— Ладно, Саша, и на том спасибо, — кивнул он и улыбнулся: — Жену береги.
— Чего? — не понял мужик.
— Я пошел, ребята, — поднялся он из-за стола. — Спасибо за вашу заботу.
— А как же ванна? — всполошилась Ольга. — И одежда? Хотя бы переоденьтесь — у Саши как раз ваш размер.
Сашка глянул на себя и согласился, что она права: одеться можно было и поприличнее. Всё-таки он Избранник Силы...
Он быстро принял душ, насколько это было возможно, отмылся, с удовольствием надел чистое белье, хозяйские брюки и самую красивую в доме рубашку, затем не новую, но всё еще неплохую кожаную курточку — и попрощался. И хозяева стояли в дверях, дружно смотрели ему вслед, а в глазах у них так и светилось выражение немого обожания...
Щурясь от нестерпимо яркого солнечного света, Сашка почти дошел до центра, когда его остановили крепкие парни с повязками на рукавах:
— А ну, тормози!
— Да? — развернулся он.
— Документы, — на американский манер, беспрерывно жуя жвачку, по-хозяйски протянул руку старший.
Сашка привычно сунул руку в нагрудный карман и хмыкнул: паспорт остался в его испачканной сажей куртке, которая так и валялась в малюсенькой прихожей квартиры Оли и Саши.
— Я в гостях был, мужики, — улыбнулся он, — там и оставил...
— Не колышет, — шевельнул квадратной челюстью дружинник.
— Что значит, «не колышет»? — криво усмехнулся Сашка. — Я же вам сказал...
Старший команды указующе мотнул головой, и Сашку подхватили под руки и потащили во двор, к стоящему там крытому металлом газончику.
— Что, еще одного взяли? — поинтересовался милиционер и щелчком отбросил почти докуренную до конца сигарету.
— Ага, — дружно подтвердили дружинники. — Без документов.
— Нормально, — кивнул мент, — план почти есть.
Сашке завернули руки за спину и мгновенно сцепили кисти наручниками. Охлопали по карманам, убедились, что они пусты, и досадливо зацокали языками:
— Пустой, сука! А ну-ка, повернись! — Сашка развернулся.
— Кто такой? — сквозь зубы поинтересовался милиционер.
— Гражданин Российской Федерации.
— Смотри-ка! Он еще и с юмором! — Его несильно двинули под дых.
— Ну, ничего! Ты у нас еще посмеешься!
Их в машине собрали человек двадцать. Время от времени грузовик останавливался, и менты выпрыгивали наружу, чтобы спустя когда пять минут, а когда и десять с грохотом открыть дверь и впихнуть очередного нарушителя паспортного режима.
— Вперед, красавец!
Сашка смотрел на этих людей и ловил себя на странном ощущении: ему отчетливо казалось, что он их всех знает как облупленных — и этого дышащего на ладан старичка в покоробленном, испачканном полушубке, и этих сизых от суррогатных спиртных напитков алкашей... И даже когда машина остановилась и его вместе с остальными провели в здание горотдела, Сашка не переставал наблюдать, таким интересным это ему показалось.
Он совершенно ясно видел, что сидящий в застекленной будке дежурный офицер испускает приятное зеленоватое свечение, а у сидящего в фанерном кресле молодого парня аура рваная и целиком состоит исключительно из алых и багровых кусков.
— Вперед! Не задерживай! — ткнули его в спину.
— Елки зеленые! Вы никак террориста привезли?!
— Который?!
— Да вот этот! — выскочил из «аквариума» дежурный. — Я его в аэропорту видел! Вот Бугор обрадуется!
— Чего, отдельно сажать?
— Куда? У нас и мест давно уже нет, всё забито! Давай к остальным.
Сашку снова толкнули в спину, отделили от оставшихся в вестибюле бомжей прочих нарушителей общественного порядка и повели по коридору. Поставили лицом к стене, с грохотом открыли тяжелую железную дверь и толкнули в спину:
— Вперед!
Сашка с облегчением вздохнул:
— Слава Силе!
Здесь, в полумраке битком набитой камеры, его расширенным от повышенной дозы адреналина глазам было намного легче.
Народ сидел и стоял почти на каждом квадратном метре. Часть — явно с глубокого похмелья, но часть — совершенно трезвая. Сашка встал на цыпочки и в дальнем углу заметил свободное пространство. Протолкнулся вперед и сразу же понял, почему столь удобное место никем не занято: у стены сидел Сека. И он умирал.
Сашка присел рядом, положил Секе руку на грудь и присмотрелся. Вирус уже проделал внутри колоссальную работу, но Сека так и не смог приспособиться; его тело всё еще боролось против чужеродных генов, вместо того чтобы признать их превосходство и слиться в единую, гармоничную структуру.
— Не трогай его, парень, — коснулись Сашкиного плеча, и Сашка убрал руку.
— Врача ему надо, — сказал кто-то рядом. — А то пацан и до утра не протянет.
— Менты... скоты...
— Бесполезно, мужики, — покачал головой Сашка. — Ему уже никто не поможет.
Шли часы, и мужики тихонько переговаривались, но Сашкино сознание было далеко за пределами этой камеры; он переживал состояние принятия Силы. Теперь он особенно ясно понимал, что имела в виду Неля, когда говорила ему о сути вещей. Потому что теперь он не только видел эту суть, он в ней буквально купался.
