Ярослав Веров - Десант на Европу, или возвращение Мафусаила
Все это Климов учитывал. Единственное, что он не предусмотрел, было получение от Стражей ультиматума. На несколько мгновений капитан впал в ступор. А потом ему захотелось истерически закричать: «Да они еще и разговаривают!». Однако взяв себя в руки, Климов ознакомился с посланием – чтобы не дергать лишний раз нервы экипажу, прибегнув к посредству своих персональных М-коммуникаторов. Смысл ультиматума был предельно ясен. Эти мегатойтисы глубокого космоса велели экипажу лайнера застопорить ход и лечь в дрейф, то есть – перейти в режим инерционного полета и не препятствовать стыковке патрульной пары с пассажирским бортом.
«Это уже наглость», – подумал Климов, а вслух сказал:
– Ребята, переходим к плану «Антиноль»! Экстренное оповещение пассажиров. Согласно инструкции, я перехожу в боевую рубку. Ваша задача держать патрульных на выхлопе… Впрочем, вы и сами знаете, в чем заключается ваша задача…
– Будет драка, капитан? – спросил Серебров.
– Есть такая вероятность, – ответил Климов. – По крайней мере, похоже, что у птичек намерения более чем серьезные… Нам сейчас только «звездных войн» не доставало… Все, работаем! – оборвал он сам себя. – Эмоции – после…
Он еще не покинул рубку, а штурман, принявший на себя миссию оповещения пассажиров, уже заговорил в микрофон:
– Внимание пассажиров! Аварийная ситуация! Пассажирам занять противоперегрузочные коконы. Группе добровольцев проверить исполнение. Старшему – доложить. Режим некомфортного ускорения наступает через пятнадцать минут. Включаю таймер!
Климов удовлетворенно кивнул и, отворив специальный люк, соскользнул в боевую рубку. По сравнению с пилотажной, та была крохотной, вся ее «обстановка» состояла из одного ложемента и стрелковой консоли.
Опустившись в ложемент, Климов расслабился и закрыл глаза. Зрение, как и другие органы чувств, в бою только мешало. Поэтому ложемент был выполнен таким образом, чтобы погрузить стрелка в почти абсолютную сенсорную депривацию. Только мышцы лица и кистей рук сохраняли чувствительность и подвижность, ведь к ним прилегали маска и перчатки наноманипуляторов.
Капитан прошел спецкурс боевой подготовки, проведя много часов в тренажере, воспроизводящем этот стрелковый комплекс. Вот только теперь ему предстояло иметь дело не симуляционной программой, а с настоящим, крайне опасным противником. Впрочем, отличия между реальным боем и его виртуальным прообразом лишь осознавались стрелком, а не были даны в ощущениях.
Как и на тренажере, в условном пространстве двигались условные изображения целей. Искины стрелкового комплекса обрабатывали весь массив информации, поступавшей с фотофоров, грави– и термометрических датчиков, сенсоров, регистрирующих параметры сжатия и растяжения корпуса корабля, данные локации и астродезического сканирования, дабы не загружать внимание стрелка второстепенными факторами. В сухом остатке стрелок получал сведения об относительной скорости противника, его положении в заданом квадранте пространства и необходимой мощности боевых средств для максимального поражения.
Эдуард Климов, в руках которого были жизни почти трех десятков человек, не стал мудрствовать лукаво, выбирая род оружия. Спарка атомных рубидиевых лазеров наиболее отвечала его задачам. Поток «тяжёлого света» – частиц конденсата Бозе-Эйнштейна, так называемой «квантовой жидкости», движется хотя и много медленнее света обычного, но по поражающей способности эффективнее на два порядка. Да и палить по Стражам из противометеоритных пушек, что плазменной, что кинетической, все равно, что ядрами – по воробьям. Ведь метеориты не меняют произвольно своих траекторий. Их можно обнаружить за десятки тысяч километров, спокойно взять в визиры прицелов и испарить, или раздробить, задолго до пересечения с орбитой корабля.
Иное дело космические эринии клана Стражей! Они не просто могли свободно маневрировать, но и делать это с умопомрачительной в буквальном смысле скоростью. Окажись внутри этих квазиживых монстров человек, его бы просто размазало в кашицу по дигестальной полости. Стражи выживали лишь благодаря особому распределению нагрузки в тканях, методом взрывного нагнетания сжиженных газов в межоболочные камеры.
«А ведь не напрасно сравнивают их с мегатойтисами! – подумал капитан, хладнокровно наблюдая за маневрами патрульных эриний. – Бесхребетные, но не безмозглые, безжалостные, но не бестрепетные… Вон как виляет! Соображает, что этот кит ей не по клюву… А если не соображает пока, то вскоре сообразит…»
Судя по данным, Стражи настигали медленно разгоняющийся космолайнер. Будь у экипажа «Вестника» время, уйти от патрульной пары труда бы не составило, но для полного отрыва лайнеру небходима хотя бы двадцатичетырехчасовая фора. Все, что сейчас удавалось Харрисону и Сереброву, так это держать эриний «на выхлопе», то есть в положении наименее выгодном для успешной атаки, ибо температура плазменного потока, вырывающегося из дюз корабля была заведома выше температуры боевых лазеров Стражей. Но это везение не могло длиться вечно. Рано или поздно, эринии возьмут лайнер «в клещи», выжгут внешние датчики, а когда «Вестник» ослепнет и оглохнет, спокойно добьют.
В том, что Стражи намерены добивать, что они напрочь отринули казалось бы врожденные постулаты этического программирования, Климов не сомневался. У патрульных попросту не было права стыковки с пилотируемым кораблем, а раз они таковую потребовали, значит намерены действовать по-пиратски. Воображению невольно рисовались неаппетитные картинки, позаимствованные из историко-реконструкторских визуалов: скользкая от крови и вываленных внутренностей палуба, бледные лица проигравших, раскачивающийся на рее труп капитана…
Бр-р…
Кстати, вспомнил капитан, есть данные, что Стражи в процессе биотехноэволюции обзавелись механоргами-симбионтами. Питающиеся отходами метаболизма своих носителей, эти мелкие твари приспособились добывать редкоземельные элементы в коре астероидов, а также «разбирать по винтикам» отслужившие свое беспилотные устройства. Ну, чем не абордажная команда!
«Ну уж нет, – подумал Климов, – меня вам на рею не подвесить…»
Искин выдал новые данные о параметрах траекторий Стражей. Тем, похоже, надоело тащиться в хвосте гигантского корабля, не собирающегося подчиняться требованиям патрульных, и они начали маневр расхождения. Черное блестящее тулово одной из эриний, капитан наблюдал совершенно отчетливо. Разумеется, наблюдал не просто так, а через имитацию визира прицела.
Оставалось лишь нажать на виртуальную гашетку, но Климов медлил, вдруг совершенно четко осознав, что перед ним не симуляция, а живое и даже в чем-то разумное существо. Ну, пусть, с человеческой точки зрения квазиживое и квазиразумное, но ведь и не машина уже! Прежде капитану как-то не приходило в голову, что механорги вот уже более трех сотен лет не создаются руками человека, а рождаются от своих родителей, живут, служат людям, рожают сами и умирают. И не всегда естественной смертью.
«Да, – возразил Климов себе самому, – но за эти триста годков ни разу не ставился вопрос: они – нас, или мы – их? А сейчас он стоит именно так!…»
Замигала иконка целеуказания – объект атаки уходил за пределы прямого попадания. Месяцы тренировки не прошли даром. Стрелок автоматически стиснул пальцы. Двойной импульс прошил тело Стража навылет. Сквозь лопнувшие оболочки вырвались струи вскипевших газов, будто спасающийся от преследования кальмар изверг маскировочное облачко чернил.
У Климова был сферический обзор, и он прекрасно видел, что второй Страж, видимо, получив от подруги последнее «прости», изменил рисунок маневра. Казалось патрульный вырастил дополнительные щупальца – это сработали тормозные двигатели, дюзы которых скрывались в кольцевом наросте «хвостовой» части механорга. Торможение было столь резким, что тело эринии расплющилось в толстый, с волнообразными концентрическими выростами, блин.
Погасив столь чудовищным для пилотируемого корабля образом скорость, Страж начал маневр разворота. Климов немедленно запросил у искина прогноз новой траектории противника. Вариантов было несколько, но капитан был отчего-то был уверен, что патрульный избрал – наиболее самоубийственный. Оставшись без пары, Страж вполне мог ринуться к корме «Вестника», чтобы взорвавшись там, нарушить идельную симметрию плазмы в дюзах.
«Порой и лебединая верность бывает смертоносной», – мысленно сострил капитан, выводя лазерную установку на новую цель.
В реальном межпланетном пространстве, где под солнечным ветром и уколами космических лучей, в абсолютном нуле вакуума и микрометеоритной пыли даже бешено мчащиеся корабли выглядели неподвижными, кое-что вполне заметно двигалось. Это «бежала» по кольцевой турели спарка атомных лазеров, одновременно накапливая в резервуарах запас конденсата. Вот она остановилась, поводила тупыми рылами магнитных ловушек и нацелилась на почти бесформенную тушу надвигающейся эринии…
