Александр Золотько - Оперативник
И не просто так прогуляться, а произвести задержание. Если бы за этим занятием его застали парни из Конюшни, пристрелили бы, не нарушив ни одной инструкции по применению. Еще бы и поощрение получили бы.
Но Круль действовал уверенно, чтоб не сказать — нагло. На двух машинах проехал до музея Рокфеллера, оставил их под присмотром, а сам двинулся к названному умирающим галатом адресу.
Автостоянка, дом у дороги — все как галат сказал. Охранник на стоянке у ворот. Галат надо брать быстро, это Иван тоже знал: если вообще хочешь кого-то из них взять, делай это быстро. Лучше — бегом. И не стесняйся стрелять в тех, что попались на пути. Главное — темп. Иначе эти парни с цифрами на предплечье взорвут, как минимум, себя, а как максимум — всех, кого смогут. Были прецеденты. С ними оперов знакомят на первом же инструктаже.
Охранник на воротах стал задавать вопросы, его вырубили и двинулись к дому. Вырубили технично, за грузовиком, из дома этого видеть не могли, посему, когда дверь оказалась закрытой и вдруг без предупреждения началась стрельба, Круль, как он сам сказал, целую секунду пребывал в изумлении и негодовании.
Укрывшись за бетонным блоком, ограждавшим стоянку, Круль крикнул, чтобы Хекконен выходил с поднятыми руками, никто, естественно, не вышел. К пулемету с чердака вдруг присоединились стрелки откуда-то слева, то ли выскользнувшие из дома через боковую дверь, то ли сидевшие до этого в одной из машин.
И для Круля с двумя парнями, лежащими перед домом, наступил аккорд. Так, во всяком случае, подумал Круль в тот момент, когда пули из дома долбили край бетонного блока, поднимая в воздух фонтаны белой пыли и выбивая осколки бетона, а автоматные очереди со звоном начали дырявить припаркованные машины слева.
Дынь-дынь-дынь-дынь — ба-а-бах! Очередь — взрыв бензобака. Следующая очередь — взрыв не получился, но бензин потек по бетону стоянки, подбираясь к Крулю и его парням.
— И ведь, сука, — патетически воскликнул Круль, — мимо горящей тачки течет и не загорается. Если бы загорелся — я бы сейчас сидел перед тобой, похрустывая румяной корочкой.
И совсем наступил для Круля финал — как наконец начали стрелять снайпера из группы Круля. Предавшийся их, собственно, для этого вокруг стоянки и расставил, целых пять человек, но они, гады, две с половиной секунды тянули, прежде чем открыли огонь.
Вначале замолкли автоматчики слева. Все четверо. Потом на полуслове захлебнулся пулемет и пистолет в доме. Подал голос гладкоствольный карабин, но ему возразили сразу три снайпера, и карабин выпал из окна на улицу.
Круль снова позвал Хекконена, на этот раз с матами и угрозой разнести все вдребезги и пополам. По мнению Ивана, это уже не Круль требовал, а его злость, помноженная на испуг. Бензин течет, брюки уже мокрые, и не так чтобы понятно — только бензин в этом виноват или еще и страх, стрельба в доме затихла, но вставать из-за уютного блока не хочется. Машины на стоянке продолжают взрываться, одна даже пролетела неподалеку, как ракета из старых документальных фильмов, — ситуация хреновая, и то, что Круль в конце концов начал нести чушь, вполне объяснимо и понятно.
Сам Иван в такой ситуации ретировался бы задом и за дальнейшим ходом событий наблюдал бы с безопасного расстояния. Понятно всякому — галаты сдаваться не будут, есть там Хекконен или нету. И независимо от того, присутствует там кто-то, именуемый Отринувшим, или успел уйти.
Умереть в перестрелке — святое для галат дело. Даже кончая с собой, они были уверены, что не совершают суицид, а спасают товарищей, лишая врага возможности вести допрос пленных.
Еще раз или два кто-то открывал в доме стрельбу, оба раза вмешивались снайперы, и Круль, наконец, изволил дать приказ к отступлению.
Вовремя.
В доме рвануло. Не громко и не разметало стены по кирпичику, глухо так бабахнуло, ухнуло, вынесло рамы наружу, приподняло крышу и выплеснуло из оконных проемов темно-красное пламя вперемешку с черным дымом. Еще и пару трупов выбросило. Один — женский, как успел рассмотреть Круль.
Полный провал операции, как ни крути. Охранник, вырубленный за машиной, оказывается, в себя пришел и раскусил ампулу с ядом, раз уж самоликвидатор у него отобрали. Провал полнейший, близкий к идеальному. Разве что активная сторона потерь не понесла, а так…
Было сделано все, чтобы дело завалить, Иван так Крулю и сказал. И добавил, что после таких изысков нужно немедленно рассыпаться, смешиваться с неизбежной толпой и уходить по одному, надеясь, что в неразберихе пронесет.
Круль согласился полностью и искренне. Конечно, сказал он, так и нужно. Сразу чувствуется человек не просто бывалый, но еще и умный. Даже где-то сообразительный. Не зря его взяли в Конюшню. Сам Круль почел бы за честь служить рядом с таким молодцом, как Иван Александров, но самому Крулю в тот момент эта идея в голову не пришла. Скорее, наоборот, вспомнил он еще два адреса, названные галатом и сообщенные Крулю по телефону, когда он уже подъезжал к автостоянке.
Отчего бы не сделать три дела сразу, сказал Круль. И решил, что самым правильным будет нагрянуть в те самые адреса и прихватить кого-нибудь внезапно.
— Нашло полное затмение, — прокомментировал Иван.
— И не говори, — покачал головой Круль. — И что самое обидное — почти без толку съездили.
Первый адрес аж в районе русского подворья оказался пустым. Это если не считать пары растяжек и, кажется, фугаса. Парни Круля засекли растяжки, и мудрый начальник принял решение в дом не лезть. Тем более в пустой.
Поэтому все вместе на двух автомобилях, со снайперскими винтовками, бронежилетами и автоматами прямо в салонах, отправились прямо к Долине Выхлопных труб. Маршрут, правда, выбрали не мимо Масличной горы, затянутой дымом от первого их выступления, а через город, мимо кафедрального собора Святого Георгия и Гробницы Царей. И что самое забавное — доехали. Никто их не остановил, никто не заглянул в машины.
— Дуракам везет, — сказал Иван.
— И еще как! — засмеялся Круль. — Просто сказочно везет, необыкновенно. Я, еще лежа под пулеметным огнем, понял, что сегодня мой день.
— Твой день — первое апреля, — сказал Иван, но не мог не согласиться, что так везет далеко не всем.
Круль с ребятами чуть не въехал прямо в засаду. Вернее, въехал, но ребята, ждавшие его в автомастерских Ореха, надеялись, что машины проедут в самый конец переулка, и что можно будет кого-нибудь взять живым. Так, для развлечения.
А Круль, созерцая окрестности, весь этот живописный ряд стен из ржавого кровельного железа, пирамиды из выпотрошенных остовов машин, обратил внимание на отсутствие населения.
Тут всегда кто-то суетится, бегает детвора, слоняются бродяги в надежде что-то стянуть, а жулики торгуются с местными механиками за ворованные машины. Всегда. Но в этот день все было пусто.
Как они выбрались, да еще и без потерь, Круль объяснить не смог. И проблема была не в том, что стрелять начали все и отовсюду — выстрелов почти не было. Так, раз пять стукнул пистолет, одна пуля пробила лобовое стекло первой машины и переднее крыло второй.
Они как-то умудрились выехать оттуда, прежде чем все начало взрываться. То, что гремело и полыхало перед этим на автостоянке, было детской хлопушкой, по сравнению с фейерверком в Долине Выхлопных труб.
Что именно собирались устроить галаты, почему они решили угробить десять человек таким громким образом, для Круля осталось загадкой. Но рвалось, вспыхивало, выбрасывало клочья железа, выворачивало внутренности гаражей и всяческих сараев, разбрасывало в стороны машины, запускало во все стороны горящие покрышки очень организованно. Как будто подчиняясь командам опытного режиссера.
Вначале взлетел на воздух тот переулок, потом перекинулось на окружающие мастерские, лавки и склады.
Круль со своими уже отъехал к Саду Гроба Господня, когда начали рваться боеприпасы, и в небо полетели разноцветные огоньки трассеров. Столб черного жирного дыма с автостоянки перестал казаться таким уж страшным. Зарево над Долиной Выхлопных труб получилось куда зрелищнее.
— И вот теперь вы, наконец, разбежались, — предположил Иван, когда Круль сделал паузу, чтобы перевести дух. — Снова начала работать голова, и вы…
— Ага, — кивнул Круль. — Конечно. Сразу начала, и мы совсем уж собрались разбежаться, как вспомнили, что машины бросать нельзя, машины зарегистрированы на реальных людей, а одна из них так даже на старика…
— Твою мать, — не сдержался Иван.
Он не понаслышке знал о бардаке, творящемся в Конюшне, но по сравнению с тем, что творил Круль, вся неразбериха среди служб Ордена выглядела как работа точного механизма, управляемого интеллектуалами высочайшего уровня.
Однако Круль еще не закончил своего рассказа. Оказалось, что в машинах маловато горючего, а старик требует, чтобы машины из поездок возвращались заправленные.
