Роман Глушков - Эксперт по уничтожению
– Мне надо с вами поговорить, Сергей Васильевич, – попросил Мефодий. – Желательно наедине.
Мотыльков молча кивнул и указал рукой на противоположный конец бомбоубежища, которое было построено еще при советской власти специально для членов обкома компартии. Теперь в этих неприступных и сокрытых глубоко под землей бункерах обитала Первая община.
Полковник и Мефодий уединились в насосной, где стояли ручные и моторные помпы, качающие воду из пробуренных прямо в бомбоубежище скважин. Помпы работали отвратительно, моторные не работали совсем – видимо, от времени пришли в негодность поршни. Но путем некоторых усилий бочку-другую воды в сутки с помощью них можно было выкачать.
– Долго же вас не было, – посетовал агент Сергей после того, как затворил дверь насосной. – Я уж думал, больше не придете. Какие новости за периметром?
– Должен вас огорчить, Сергей Васильевич, – ответил Мефодий. – Я пришел не из-за периметра. Все это время я был здесь… неподалеку.
– Вы без оружия? – удивился Мотыльков, осматривая надетый на исполнителе грязный ватник, который ничем не напоминал элегантные исполнительские куртки со встроенными слэйерами.
– Я попал в серьезную передрягу и еле унес ноги, – в общих чертах проинформировал акселерат руководителя Первой общины. Говорить полковнику о том, что он побывал в плену, не следовало – нечего вгонять агента в ненужные подозрения. – Теперь ищу смотрителя Гавриила, но, как уже понял, вы мне в этом вопросе не поможете.
– Не помогу, – подтвердил Мотыльков. – Последнего из ваших я видел аккурат перед войной. Поэтому даже не подскажу, где их сегодня искать.
– Все ясно, – огорчился Мефодий. – Что же поделаешь… Ладно, отыщем. Как вообще тут у вас дела, как настроение?
– Выживаем помаленьку. Детям только плохо: им ведь солнце надо, свежий воздух да витамины… А позавчера на поверхности с Президентом встретились.
Последние слова Мотыльков произнес таким невозмутимым тоном, будто сообщал, что ел сегодня на завтрак.
– Вы имеете в виду Президента России? – уточнил Мефодий, поскольку речь могла идти о президенте какого-нибудь крутого банка или фонда.
– Конечно, России, чего же еще? – ответил Мотыльков. – Выжил, повезло ему… Понятия не имел поначалу, что мне с такой важной персоной делать, но Президент сам предложил: оказывается, он неплохой переводчик – три языка знает. У меня ведь здесь иностранцев хватает, а хороших переводчиков нет, поэтому тяжело с басурманами общаться.
– Может, я чем помочь смогу? – предложил акселерат, вспоминая, как шагал сюда по бомбоубежищу между расположившимися на бетонном полу людьми всех возрастов. Были среди них закутанные в одеяла пенсионеры, чумазые заплаканные дети, угрюмые работяги, подавленные интеллигенты и даже бизнесмены, прежний лоск которых сошел с них, как эмаль с ведра, что использовалось для переноски щебня.
– Да, можете, – подтвердил Мотыльков, и командная сталь в его голосе сменилась усталым тоном обыкновенного человека. – Поскорее найдите своих и разрешите проблему раз и навсегда. Люди гибнут, а все, на что мы способны, так это лишь дать им продержаться еще какой-то срок. Страшно представить, что будет, если вдруг сюда ворвутся Сатиры. Две-три минуты, и нам конец…
– Сделаем, Сергей Васильевич, – ответил Мефодий, стараясь, чтобы слова его прозвучали как можно более обнадеживающе. – Никто о вас не забыл. Наведем порядок, вы только держитесь…
У народов Востока существует одно наблюдение, гласящее, что, если гора не сходит с места и не идет к Магомету, значит, Магомету ничего не остается, как выдвинуться к горе самому. В истории не осталось упоминаний о том, имелись ли случаи обратного, но то, что произошло в бункерах убежища Первой общины, можно было с полной уверенностью отнести к таковым.
В роли покладистой горы выступил смотритель Гавриил, правда, выступил невольно, поскольку изначально шел на встречу вовсе не с «Магометом»-Мефодием. Тем не менее Глава Совета и акселерат столкнулись практически в воротах бункера, когда первый пытался войти в бомбоубежище, а второй – выйти на поверхность.
Из донесений исполнителей-разведчиков смотритель Гавриил знал, где приблизительно искать общину агента Сергея; вычислить ее точное месторасположение для знакомого с городом Главы Совета было задачей несложной. Выдав себя за бесприютных бродяг-иностранцев, Гавриил и Иошида были обнаружены дозорными Первой общины и препровождены ими в место ее нынешней дислокации.
Исполнитель мог разминуться с Гавриилом и потратить потом на его розыск не одни сутки, если бы ушел из общины сразу после разговора с полковником. Остаться его вынудило желание поискать среди общинников брата Кирилла и его жену Раису. К своему глубокому разочарованию, родственников Мефодий не нашел, но задержка все равно получилась не напрасной.
Гавриил, Иошида, Мефодий и Мотыльков опять очутились в насосной, которую агент Сергей уже привык использовать для проведения приватных бесед.
– Замри на месте, малыш! – распорядился Гавриил, как только акселерат переступил порог насосной. – Замри, не двигайся и даже не дыши!
Мефодий безропотно повиновался (разве что дышать не прекратил), поскольку подозрительность смотрителей была оправдана: акселерат вернулся оттуда, откуда еще ни один из исполнителей не возвращался. Тем более вернулся после полуторамесячного отсутствия, за время которого с ним могли сделать все, что угодно.
Возникла заминка, причин которой не понимал лишь агент Сергей. Для него было удивительно, почему вдруг смотрители так настороженно встретили своего бойца, причем далеко не самого последнего.
Глядя на Главу Совета, Мефодий догадался, что Гавриил просто-напросто боится наладить с ним телепатический контакт, закономерно опасаясь, что мозг исполнителя может быть нашпигован разными опасными сюрпризами. Смотритель Иошида и вовсе напоминал приготовившегося к броску хищника, буравя акселерата своими узкими азиатскими глазами.
Мефодий открыл было рот, собираясь начать оправдания, но Гавриил властным жестом заставил его замолчать.
– Ни слова! – велел он, после чего отдал приказ Иошиде: – Держите его как можно крепче. Так, чтобы даже пикнуть не смог. А я все-таки попробую установить контакт.
– Рискованно, – заметил Иошида. – А вдруг его мозг – заряженная бомба? Поэтому хоть держи его, хоть не держи…
– Тогда что же вы предлагаете?
– Может, все-таки дадим ему слово?
Слово взрывоопасному акселерату дали. Мефодий никогда не отличался красноречием, но сегодня он был в ударе, стараясь придать своему оправдательному монологу как можно больше убедительности, – еще бы, ведь решалась его дальнейшая судьба.
– Складная история и довольно неожиданная, – подытожил рассказ исполнителя Гавриил. – Может статься, что она действительно правдива. Вот если бы ты сказал, что сбежал, тогда бы я точно не поверил… А ну-ка покажи надпись!
Акселерат поднял ладонь, развернул ее внутренней стороной к смотрителям, будто приветствуя, и шагнул навстречу, но бдительный Иошида тут же остановил его легким гравиударом, припечатав спиной к ржавым водопроводным трубам.
– Не так шустро! – сверкнул глазами телохранитель Главы Совета. – Просто покажи, и все.
– Ты знаешь, что там написано? – поинтересовался Гавриил у Мефодия после того, как изучил замысловатый иероглиф Сагадея. Исполнитель помотал головой. – Смотритель Иошида, продолжайте удерживать акселерата, а я, пожалуй, рискну и перепроверю его легенду в его воспоминаниях…
И, не дожидаясь обычных возражений Иошиды, приступил к телепатическому исследованию памяти исполнителя.
Видя повышенную мнительность командования, Мефодий тоже невольно стал побаиваться сюрпризов, какие он мог, сам того не желая, принести из юпитерианского плена. Однако, ко всеобщему облегчению, все обошлось, и исследование памяти прошло как и десятки раз до этого.
Гавриил подал знак Иошиде, и тот сначала ослабил захват, а затем отпустил Мефодия окончательно. Только теперь Глава Совета осмелился подойти к акселерату и взять его за руку, но не для дружеского рукопожатия, а для того, чтобы получше изучить выжженное на его запястье послание. Следом за ним воспоминания исполнителя и таинственные знаки изучил Иошида. Он и высказал первым свое мнение:
– Хорошо, согласен: акселерат чист. Но ведь его просто могли использовать как источник заведомо ложной информации. Не собираетесь же вы на самом деле идти на эту встречу?
– Собираюсь, – сказал Гавриил. – И обязательно пойду. Никто меня не остановит – ни ты, ни Совет.
Иошида тяжко вздохнул и, ни слова не говоря, отвернулся – он мог только советовать, приказывать Главе Совета он не имел права. Гавриил же, как назло, советов Иошиды – вполне разумных с любой точки зрения – слушался редко.
