Руслан Мельников - Хэдхантер. Книга 1. Охотники на людей
Где-то наверху, коротко и пронзительно, квакнула сирена.
Резкий неприятный звук — словно лопнула гигантская струна — разнесся над ареной и зрительскими рядами.
«Сигнал!» — понял Борис. Двери их клетки с лязгом раздвинулись. Вместе с открывающимися воротами арены.
Распахнулись двери на противоположной стороне гладиаторского ристалища.
Еще мгновение тишины. Угасающее эхо сирены.
Впрочем, стихнуть окончательно оно не успело.
Колизей взорвался снова.
Глава 36
Борис уже ничего не слышал. Ничего, кроме…
«Хватай оружие и дерись, — бились в голове слова Георгия, наставлявшего его в камере. — Хватай оружие…»
Из открытых клеток на арену уже выбегали люди. Из обеих клеток.
Он тоже бежал вместе со всеми. Туда, где в желтом песочке поблескивал металл. Бежал — чтобы схватить. Не остаться чтобы с пустыми руками.
Это была гонка на выживание. Первый этап боя.
Борис уже знал, что ему нужно. Вон тот тесак, воткнутый в песок, — самое то будет. Не очень длинный, но и не короткий. Обоюдоострый. С удлиненной рукоятью, выкованной в виде шипастого кастета.
Однако схватить клинок Борис не успел. Неожиданный толчок в спину отбросил его в сторону.
— Извини! — Голос Георгия сзади. Рыжая шевелюра, мелькнувшая перед глазами.
Георгий сам подхватил приглянувшийся Борису меч.
Так, ясно… На арене борьба идет не только с вражеской командой. Со своими — тоже. Здесь, как у хэдхантеров, есть групповые, а есть личные баллы. Для выживания важны и те и другие. Об этом Георгий рассказать новичкам забыл. Да и остальные сокамерники не просветили.
Суки! Впрочем, тратить время на разборки Борис не стал. Слишком дорого это будет стоить сейчас. Потом, все потом… Пока же нужно хватать то, что осталось. То, что еще можно схватить.
В нескольких шагах от него двое уже сцепились из-за узловатой палки с железным набалдашником. Там, где действуют звериные законы, люди быстро становятся зверьми. Что ж, зверь пробудился и в Борисе.
Он поступил так же, как Георгий поступил с ним. Прыгнул с разбега. Опрокинул обоих. Вырвал палицу из потных рук. Извините, ребята, ничего личного. Потом сочтемся. Если живы будем.
Обращаться с этой штукой его не учили. Но кого из тех, кто вышел сейчас на арену, учили обращаться с оружием, разбросанным вокруг? Эту науку придется осваивать самому. И желательно побыстрее.
Злые взгляды двух пар глаз резанули его словно ножом. Но быстрыми взглядами, брошенными в его сторону, дело и ограничилось. Два гладиатора, дравшихся из-за палицы, метнулись по арене в поисках другого оружия. Один, кажется, даже успел что-то подобрать.
Оружие расхватали в считаные секунды. Все, до последнего кинжальчика. А расхватав — снова сбились в кучки и приготовились к схватке.
Зрители рвали глотки, зрители требовали крови.
Вместо музыки из динамиков доносился хриплый голос комментатора. Хотя кто его сейчас слушал?!
Драка началась не сразу. Не так сразу, как предполагал Борис, наслушавшись рассказов Георгия. Пару мгновений противники оценивающе присматривались друг к другу.
Борис тоже стрельнул взглядом по сторонам. Одному… Нет, двоим ничего не досталось. Нет, и вон там — тоже. Безоружными остались трое. Двое недостаточно расторопных бойцов были из его группы. Один — из группы противников. Плохо… У врага уже преимущество.
А сколько их, врагов? Борис прикинул навскидку. Народу вроде бы столько же, сколько и в его группе. Лица — чужие. Злые. Решительные. Незнакомые.
Хотя нет, не все незнакомые.
Взгляд зацепился за горящие глаза, которые нельзя было не узнать. Чернявая!
И еще одни ненавидящие глаза… Ах да, бородатый дикий. Тот, которого Борис подстрелил в заброшенном хуторе и чья дочь выпрыгнула из окна пятиэтажки. У него тоже есть счеты к бывшему хэдхантеру.
Вот, значит, кому быть затравочными в драке. Ему — и этим двоим.
Бородач был вооружен коротким изогнутым мечом, казавшимся в его огромных лапищах кинжалом. В тонких руках девчонки блестел длинный узкий стилет, который, наоборот, больше походил на меч.
Дикарь и дикарка держались вместе. Подружиться, что ли, успели? Ну да, общий враг объединяет лучше, чем что-либо еще.
Парочка уже двинулась к нему. Оба шли не спеша — мягким, кошачьим шагом. Зашевелились остальные. Две группы начали сближаться. Подался к противнику и Борис. На месте стоять нельзя. Нельзя сейчас быть аутсайдером. Георгий рассказывал, как здесь подхлестывают отстающих. Борис невольно тронул гладиаторский ошейник. Рыжий, конечно, повел себя на арене как последняя сволочь, но все же не верить ему оснований не было.
А те двое — все ближе, ближе. В глазах чернявой — ненависть и злорадство. «Я же обещала, что убью тебя, пятнистый», — говорили ее глаза, и Борис понимал все без слов.
В глазах бородатого — ненависть и…
И, похоже, безумие.
М-да, драться с сумасшедшим — не самое приятное занятие. А если при этом придется драться одному против двоих…
Борис понял: ему срочно нужна помощь.
— Щерба! — позвал Борис.
Щерба стоял сзади. Как вкопанный. Ему достался маленький, чем-то смахивающий на железный клюв топорик. Но будет ли прок от бывшего сослуживца? Парень, скалясь по-звериному, смотрел вовсе не на противников, высыпавших на арену. Щерба смотрел за арену. Сквозь прозрачный пластик — на зрителей. Щерба тормозил совсем не по делу.
Зрители из VIP-зоны что-то возмущенно кричали, указывая на одинокую человеческую фигуру, отбившуюся от группы.
Борис оглянулся. Охраннике пультом внимательно наблюдал за Щербой, однако кнопки пока не нажимал.
А если нажмет? Пластиковая ограда с металлической сеткой поверху вряд ли защитит от импульса.
— Щерба! — в голос рявкнул Борис. — Не стой столбом! Держись возле меня! Прикрывай спину!
Щерба его не услышал. Или не понял. Или просто не придал значения его словам.
Гул трибун нарастал. Зрители орали все громче. Хотя, казалось, — куда уж громче-то!
Щерба вдруг сорвался с места, метнулся к ограде…
— Куда?! — вскричал Борис.
Зачем?!
Бросился на прозрачный пластик. Взмахнул топориком…
Глупо! До чего же глупо!
Попытался разбить преграду. Ударил раз, другой…
Дохлый номер!
— Перестань! — Борис кинулся к нему — оттащить, образумить, пока не поздно.
Колизей ревел. Колизей надрывался и захлебывался в… В хохоте! Да, зрители смеялись над безуспешными попытками Щербы разбить пластиковую стену. Свистели. Улюлюкали.
Охранник с пультом улыбался тоже. И его забавляли тщетные потуги неразумного гладиатора.
Щерба в ярости ударил по пластику снова. Кажется, парня окончательно перемкнуло.
Ох, и дур-р-рак же ты, Щерба! Борис почувствовал раздражение и злость. Убийственное сочетание глупости и упрямства злило его всегда. Думаешь, до тебя этого никто не пробовал! Прозрачную ограду украшали царапины, но нигде не было видно ни трещинки.
Организаторы боев не идиоты, чтобы ограждать арену стеной, которую можно вот так просто разбить.
И все-таки…
На человека, пытавшегося проломить забор, смотрели уже не только зрители, за Щербой наблюдали и гладиаторы. Даже чернявая и бородач ненадолго отвели глаза от Бориса. Бойцы, уже изготовившиеся рвать друг друга, медлили. Бойцы ждали.
Щерба отскочил от ограды.
— Суки! — услышал Борис его яростный крик.
Щерба размахнулся. Швырнул свое оружие вверх.
Изобразил освободившимися руками неприличный жест по локоть.
Топорик закувыркался в воздухе, словно индейский томагавк. Тряхнул металлическую сетку, натянутую над ареной. Задел одну из видеокамер. Зацепился боевым клювом за широкие ячейки. Увяз. Качнулся, отцепился. Полетел вниз. Упал на песок.
Вот, значит, зачем нужна сетка над ареной! Не для того, чтобы сдерживать рвущихся через ограду гладиаторов — через нее человеку все равно не перебраться. А для того, чтобы уберечь VIP-зону от таких, как Щерба, гладиаторов-метателей.
Трибуны хохотали.
Борис увидел, как к топорику Щербы, словно голодный пес на подачку, прыгнул безоружный боец из их группы. Схватил. И уже не отдаст.
А сам Щерба…
Его дикий пронзительный вопль на миг перекрыл гул колизея.
Схватившись за шею обеими руками, Щерба юлой завертелся на месте. Упал. Воя и визжа, забился в песке.
«Ошейник!» — понял Борис. Да, так и есть! Охраннике пультом, наблюдавший за дерзким гладиатором, решил не спускать ему оскорбления публики. Охранник нажал на кнопку.
Борис находился всего в нескольких шагах от Щербы и отчетливо видел, как вскипает кожа на его шее.
Щерба попытался просунуть под ошейник пальцы, но, обжегшись, непроизвольно отдернул руки.
