Юрий Никитин - На пороге
– Никуда не уходи!.. Прибью!
– Жду, – ответил я покорно. – Не могу же я советскую власть обманывать…
Через десять минут она перезвонила и велела выходить из дома, а когда я в спешке выскочил, ее автомобиль как раз подкатывал к ступенькам.
– Что за черепаха, – сказала она с неудовольствием. – Должен был уже ждать и тревожиться.
Я опустился на сиденье рядом, сообщил:
– Мне кажется, за тебя вообще тревожиться невозможно. Ты как терминатор, пройдешь и сквозь каменную стену. Интересно, была ли ты такой всегда?
Она сказала быстро:
– Не смей смотреть в мое прошлое. Нет-нет, никакого криминала, но…
Я пробормотал:
– Ладно, не буду.
Она указала пальцем на экране куда ехать, автомобиль с готовностью ринулся выбираться из тесного двора, а она посмотрела с подозрением.
– Уже посмотрел? Признавайся, вегетарианец!.. Посмотрел?
– Да нет…
– А почему морда такая? Почему на морде выражение?
– Да не смотрел, – ответил я, защищаясь. – Думаешь, ты самое интересное на свете? У меня есть куда заглядывать.
– Неужто еще не все порносайты просмотрел?
– А что, – спросил я с вялым интересом, – там есть что-то новое? Мне казалось, посмотри один – увидишь остальные… Да и что там интересного, сейчас выйди на улицу – сплошной порносайт… А что, в твоем досье в самом деле что-то… особое?
Она посмотрела с раздражением, я видел, как в ней борются противоречивые чувства, наконец сказала со злостью:
– Да ладно, смотри! Подумаешь. Просто не хочется, чтобы видели такое, но на самом деле… чего стыдиться? Да, я была такой!
– Какой? – поинтересовался я. – Нет-нет, я не смотрел и не смотрю!
Она вздохнула, посмотрела на меня исподлобья.
– Брешешь. Мужчины все брешут. Просто я была в школе, начиная с младших классов, самой никчемной. Может быть, я была такая не одна, но мне доставалось. И за очки с толстыми стеклами, и за кривые зубы, и что толстая…
Я охнул как можно искреннее.
– Это ты была толстой?
– Да ладно, – буркнула она, – так и поверила, что не смотрел мои фотки тех лет! В общем, только в последних двух классах школы я наконец-то взялась за себя. И, конечно, каторжанилась в спортивном зале. Никакие женские фитнесы, только силовой тренинг, только боевые искусства, игры на выживание, скалолазание… Потом сумела поступить в школу ГРУ, там тренинг, участие в боевых операциях…
Я спросил с удивлением:
– И чего скрывать? Гордиться надо!
– Что была толстой?
– И что толстой, и полуслепой, и кривозубой, и глуховатой…
Она возразила:
– Глуховатой я никогда не была!
– Жаль, – ответил я. – Было бы еще очко в копилку твоих достижений. Те, кто родился с хорошими фигурами и красивыми зубками, пусть благодарят родителей, это их заслуга. А то, какая ты есть сейчас, – заслуга только твоя. Я бы на твоем месте носил свою фотку, где ты толстая и в очках, и всем бы хвастался.
Она посмотрела на меня исподлобья, явно не веря, что говорю всерьез, но мой голос звучит настолько искренне, что вроде бы поверила.
– Умом я это уже понимаю, – сказала она со вздохом, – но пока не решаюсь переступить. Все-таки живем в мире людей.
– Простых, – уточнил я.
– Но все же людей!
– Пока что людей, – подтвердил я. – Потом их оставим позади, а сами уйдем с постлюдями в новое общество. Но вообще-то уже пришло время, когда имплантатами в груди, бедрах, на заднице и вообще везде хвастаются напропалую. Как и липосакцией и подтяжками. Дураки, что вопили насчет силикона, наконец-то заткнулись. Или вымерли, да и не жалко. Скоро имплантаты сможем вставлять прямо в мозг!
Она посмотрела на меня косо.
– А у тебя там еще нет?.. А то хоть и знаю, что пока такие еще не созданы, но бывает такое впечатление… Хорошо, наверное, быть доктором наук!
– Хорошо быть и чемпионом мира по паурлифтингу, – согласился я. – Да только трудно им стать, верно?
Она поморщилась.
– Ну что ты на больной мозоль грубыми сапожищами… Я вот вчера, когда вернулась, успела увидеть по жвачнику дискуссию насчет того, что теперь невозможно прожить литературой. Смотрю, выступают какие-то алкаши, которым бы только пить да по бабам, так и хотелось закричать, что и футболом прожить невозможно, и теннисом, вон дворовые и даже районные команды за свой счет одежду спортивную покупают!.. И как только Рональдо концы с концами сводит?.. Как топовые теннисисты гребут миллионы долларов за один матч?
Я прервал:
– Вон там на перекрестке возьмешь налево, а дальше дуй с километр прямо…
Она широко распахнула и без того круглые орлиные глаза.
– Есть адрес?
– Да, – ответил я – пора брать человека, который сумел украсть двенадцать миллионов.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– Да ну? А я вот ну никак не хочу его брать, да? А ты настаиваешь, настаиваешь… Что накопал? И как?
Я проговорил с тем оскорбительным выражением очень взрослого, который берется что-то объяснять малолетнему придурку:
– Видишь ли, любое несанкционированное вторжение оставляет, так сказать, цифровую пыль. Это я для доступности…
Она среагировала так, как и рассчитывал, в нетерпении мотнула головой, как лошадка, встряхивающая гривой:
– Оставь эту заумную муть на потом. Адрес есть в самом деле?
– Да, – ответил я. – Пробил по базе, это легко. Остап Ратник, тридцать два года, служил в десантных войсках…
– Нужно вызвать ОМОН! – прервала она быстро.
– Уже едут, – заверил я. – Через три минуты будут.
– Ты откуда знаешь?
Я сдвинул плечами.
– Шутишь? Или забываешь, что в нашем цифровом мире нет тайн?
– А ты не забываешь?
Я вздохнул.
– Хотел бы. Но не дают.
– Кто? – спросила она. – Ах да, твой высокий интеллект! Как ты им обременен, как обременен!
Я кивнул, соглашаясь, что, конечно, ее сердит еще больше. На самом деле такое отследить по инету не удается. Асимметричный алгоритм защиты отправляет слишком умного на миллионы серверов по всему миру. Здесь во весь рост выступает проблема Больших Чисел, или, как уже привычнее говорить, Big Date.
От поисковых систем в Интернете не скрыться, но можно их поиск усложнить так, что ответ найдут только через тысячу лет, если бросят на решение проблемы все имеющиеся силы.
А силы в распоряжении человечества пока что небольшие. Все надежда на квантовые компьютеры, чья работа по мощности будет сравнима с человеческим мозгом, а то и круче.
Но у меня мозг помощнее квантового.
– Кое-что проясняется, – сказал я. – Я не математик, но всегда чувствую дискомфорт, если два и два дают три или пять. А если стеариновую свечу, то такое заметит даже полицейский… Это у вас в полиции можно подогнать факты, чтобы получить премию, а в науке все должно быть тютелька в тютельку, как у поженившихся лилипутов.
Она прервала в нетерпении:
– Что проясняется?
– Прошлые несостыковки, – ответил я. – Разный уровень исполнения и даже разные методы. И даже… в общем, очень умный гад все задумал и осуществил, только пришлось прибегать к помощи тех, кто не такой умный…
– Байкерам?
– И байкерам, и прочей шелупени. Но была и не шелупень, хотя умом тоже не блистала, однако в воинской выучке даст сто очков даже тебе. Главный гад использовал их, чтобы подчистить хвосты и обеспечить охрану, однако, как мне кажется, эти дикие гуси, похоже, решили сыграть чуть более важную роль. То ли хотели присвоить все деньги, то ли потребовать долю побольше.
– Почему так решил?
– Помнишь, как те боевики ахнули, когда я назвал сумму в двадцать миллионов? Наверняка думали, что прикрывают грабеж от силы тысяч в сто… Потом мы столкнулись с их повышенной активностью, что, как я уверен, была вызвана именно их вниманием, а не по указке сверху.
Она нахмурилась, сказала нерешительно:
– Я слышала, что все эти фильмы, как хакеры влезают через Интернет в секреты Пентагона… полная брехня. У Пентагона вообще нет Интернета. Именно на случай, чтобы уж точно никто со стороны не влез.
– Молодец, – сказал я. – Фильмы – это фильмы. Не только у Пентагона нет выхода в Интернет, нет и у любой другой солидной фирмы или компании. Однако залезать к ним бывает настолько просто, что и не знаешь, смеяться или плакать.
– Ну-ну?
– К примеру, – сказал я, – заходишь под видом посыльного или разносчика пиццы. Где-то по дороге на столе или даже в коридоре оставляешь флешку и выходишь. Вот и все.
Она подумала, лицо омрачилось.
– Ну да, понятно. Любая дура, завидев флешку, тут же вставит ее в комп, чтобы посмотреть, кто потерял. А этого, как догадываюсь, достаточно, чтобы хоть вирус внедрить, хоть нужную программу.
– Точно, – сказал я. – В дурах ты разбираешься. Нет-нет, никаких намеков, это я о твоем высокопрофессиональном умении женщины!.. Тьфу, сотрудника столичной полиции. Внедрить вирус…
– А с его помощью, – договорила она, высокомерно не обращая внимания на возможный шовинистический выпад, замаскированный под оговорку, – украсть все необходимые данные, скрываемые так тщательно, что нет даже доступа в инет.
