Юрий Никитин - На пороге
Я открыл автомобиль Ингрид, он довольно пискнул, узнавая, я еще в первый раз поставил в его электронный мозг свою приоритетность, так что для меня все открыто и готово к выполнению любых приказов.
Где-то через четверть часа ожидания уже начал клевать носом, двенадцатый час, а я привык в такое позднее время засыпать и без мелатонина, хотя сегодня чувствую себя достаточно бодрым.
Все-таки мозг среагировал: перед глазами вспыхнула картинка – Ингрид, что идет по коридору к выходу из участка, вот открыла дверь и остановилась на крыльце, нетерпеливым жестом подзывая автомобиль, но тот и не подумал сдвинуться с места.
Я открыл дверцу, помахал рукой.
– Эгей, красотка!.. Не желаешь прокатиться с джигитом?
Она спустилась со ступенек надменная и монументальная, как памятник святой Ольге, что убила древлян, а потом сожгла их главный город вместе с населением.
Я продолжал улыбаться, хотя она смерила меня злым взглядом. Я все еще держал дверцу, другой рукой похлопал по сиденью, как приглашают болонку занять место рядом.
Она села, угрюмая и раздраженная, буркнула:
– Как залез? За проникновение в полицейскую машину можно припаять срок.
– Ой, – сказал я, – как страшно.
– Не страшно? – спросила она. – Тогда сейчас вызываю наряд…
– А я скажу им, – ответил я смиренно, – что ты сама дала мне код, а также все ключи от полицейского управления, где деньги лежат.
Она поморщилась.
– Свинья. А как сумел?
– Ты не закрыла дверь, – сообщил я.
Она фыркнула.
– Не ври. Она сама закрывается так, что не взломать.
– Да уж и не помню, – ответил я и посмотрел ей в глаза. – Ты чего такая злая? Палец прищемила?.. Или просто есть хочешь?
– Это ты хочешь, – сказала она обвиняюще. – Ничего найти не удалось. Какая-то хитрая тварь против нас играет. Тоже, наверное, доктор наук.
Я посмотрел на нее внимательно, вся кипит от злости, но вот так нечаянно и брякает то, что самое вероятное. Хотя в нашем Центре далеко не все доктора наук, обслуживающего персонала все же побольше, но изъятие двенадцати миллионов проведено просто ювелирно. На следующий день Геращенко уже начал бы тратить на закупку нового оборудования, у него целый список наготове, так что все сработано с умом и холодным расчетом.
– Давай в кафе, – посоветовал я. – Ты мне иногда кажешься почти нормальным человеком, а нормальные лучше думают, когда что-то едят. Лучше, когда едят хорошо и вкусно.
Она фыркнула.
– Снова есть? На ночь? Ты что, лигасперсом пользуешься?
– Так это ж для дела, – сказал я серьезным голосом. – Все ученые им теперь пользуются! Без него доктором наук стать труднее. А с ним и ты сможешь…
Она поморщилась, машина вроде сама по себе развернулась, а Ингрид только ткнула пальцем в экран навигатора.
Лигасперс, уникальный и пока что дорогой препарат, появился сперва в спортивных магазинах, атлетам всегда нужно что-то мощное для сушки, а недавно переполз потихоньку в аптеки. Он позволяет есть вволю все, чего душа пожелает, но не набирать лишний вес. В первые месяцы все ленивые дуры и толстые дураки ломанулись покупать, на некоторое время даже образовался дефицит продуктов на полках магазинов. Особенно раскупали сладкое и жирное, производство тортов возросло на восемьсот процентов, но торговля быстро увеличила поставки из других стран и регионов, производители ощутили возможность расширить свои хозяйства, но в обществе после эйфории наметился заметный и закономерный откат.
В то же время самые фанатичные и стойкие заявили, что как сами следили за своими фигурами, так и дальше будут следить без всяких препаратов. Еще часть населения после первых недель и месяцев непрерывных пиршеств вернулась к более-менее умеренному потреблению продуктов, и только где-то треть продолжили ежедневно потреблять лигасперс, все больше скатываясь на уровень животных, что, на мой взгляд, вполне устраивает и трезвую часть трансгуманистов, эти паталогические жруны не только не потребуют бессмертия, но и недостойны его даже с точки зрения последователей матери Терезы.
Посетителей в кафе мало, те переместились в ночные клубы, нам сразу же принесли заказанное, все-таки у нас нет капризов, вкусы стандартные, то есть всего лишь крепкий кофе, а к нему некоторые мелочи вроде рыбного салата с курицей, по бифштексу, а потом пирожные к кофе, мы только ради него и явились, так что остальное не считается.
Звякнул смартфон, я коснулся панельки, появилось сияющее лицо Катеньки, улыбнулась широко, как веселый бурундук, пропищала счастливо:
– Судя по координатам, ты сидишь в кафе «Scenario Cafe2»!.. Я как раз еду мимо…
– Присоединяйся, – пригласил я. – Ты же на своей службе даже кофе не пьешь…
– Через две минуты, – пискнула она.
Ингрид с интересом смотрела, как я сунул смартфон в нагрудный карман.
– Ты прямо засветился весь. Значит, тебе повезло с женщиной. Такое теперь редко.
– Надеюсь, – ответил я.
– А чего там у себя кофе не пьет?
– Там вода пахнет хлоркой, – пояснил я. – Сколько ни очищай. Загадка природы.
Через пару минут в зал в самом деле почти вбежала Катенька, легкая и быстрая, как молодой козленок, чуть замедлила шаг, настороженно посматривая на Ингрид, та настоящая королева варваров, пусть и в гражданской одежде полицейского.
Я жестом указал на свободный стул за нашим столом.
– Садись, пищундрик. Это Ингрид, старший детектив убойного или какого-то там страшного отдела… Ингрид, это Катенька, младший агент главного в стране Турагентства…
Ингрид с интересом посмотрела на Катеньку, что опустилась на сиденье пугливо, как птичка на качающуюся ветку.
– Ух ты, какой мышонок… Она мне нравится. Маленькая женщина до старости щенок.
– Но-но, – сказал я предостерегающе, – это мой мышонок.
Ингрид улыбнулась несколько плотоядно.
– Да ладно, не жадничай. Я смотрю на вас, таких субтильных, чувствую, у нас такой прайд получится!
– Я старомодный, – заявил я. – Теперь это входит в тренд. Правда-правда, как бы консервативная оппозиция осточертевшей демократии. Мы те паписты, что святее папы. Потому в моей постели только я и самочка! Ничего больше. Даже кота.
Она прищурилась.
– У вас так тесно?
– Нечего-нечего примазываться, – сказал я. – Иди гантелями помахай, со штангой поработай. Вот там кайф!
Она понимающе заулыбалась.
– А-а, понимаешь. Как у тебя кайф от твоих вирусов?.. Ты прав, там у нас настоящие радости. Хотя иногда жаль, что старые радости то ли уходят, то ли обесцениваются… Добро пожаловать в новый мир, Владимир!
Я кивнул, лицо у нее бодрое, но в глазах грусть, я ощутил, что у меня выражение примерно такое же. Новый мир жаждем, стремимся в него и приветствуем, но и потеря старых ориентиров то ли печалит, то ли даже тревожит.
– Знаешь, – сказал я честно, – в новом мире приветствую все-все из техники. Из медицины, из литературы, кино, даже архитектуры, хотя и не понимаю, зачем она… но отношения между людьми…
– Да брось, – прервала она. – Хочешь принимать только то, что тебя не обязывает, не беспокоит? Так не бывает. Любишь кататься, люби и самочку возить. Даже двух, ха-ха!
Я буркнул:
– Ты тоже… самочка?
– Еще не рассмотрел? – поинтересовалась она. – Показать?
Катенька испуганно дернулась, я сказал поспешно:
– Я не про плоть, а про суть. Так как там внутри?
Она с улыбкой кивнула на притихшую Катеньку.
– Внутри я вон такая. Но только очень глубоко. Даже сама забыла, какая была в детстве. Наверное, такой же пищундрик, как твоя девушка. Эй, малышка!.. Ты чего такая пугливая?
– Я не пугливая, – ответила Катенька с достоинством. – Я боязливая.
– Но меня ты не боишься?
– Боюсь, – сообщила Катенька гордо и спряталась за мою спину.
Ингрид расхохоталась.
– А вы мне нравитесь. Оба.
Катенька прошептала мне испуганно:
– Это что же… она будет нас обижать?
– Не дадимся, – успокоил я. – Сейчас вроде бы демократия. Хотя в стране все так быстро меняется.
Ингрид картинно вскинула брови.
– Что-что?.. Кто здесь против законно избранной власти?.. Девушка, еще заверните мне бутерброд с собой и сделайте большой стакан эспрессо…
Официантка кивнула.
– Бутерброд один?
– В этот раз один, – ответила Ингрид. Оглянулась на меня и Катеньку. – А вы кровать в мое отсутствие не развалите!.. Лучше я ее потом раскачаю с вами.
Катенька открыла в изумлении ротик.
– Ты чего?.. Хочешь лечь… в его постель?
Ингрид ласково погладила ее по шелковым волосам.
– Я следователь, милая. А мужчины лучше всего раскрываются в постели… Еще не заметила в своем полудоминанте что-то такое… не совсем стандартное?.. Тогда постарайся после секса подластиться и поговорить откровенно. Мужчины в расслабленном состоянии выбалтывают такое…
Катенька сказала храбро:
– Не смей его пытать!.. Это запрещено! Я читала!
