Алексей Бобл - Воины Зоны
- Вениамин объяснит, он видит по схеме. Информация - это энергия. Энергия информации. Она может все. На схеме информация о том, как попасть в зал. Но на пути слоны Кречета. Черные слоны. Пять или семь, не знаю. Может, все десять? Нет, трое должны заниматься остальным, не больше семи. Слоны - это я их так называю. Офицеры - они сильны. Будут ждать вас.
Бойтесь их, бойтесь.
- Слоны? - спросил я. - Что это значит?
- Теперь идите, - попросил Северов. Не приказал, а именно попросил. Он съежился в своем кресле, я увидел слезу, текущую вдоль морщины под бельмастым глазом. Неужели этот короткий разговор так утомил его?
- Идите же, идите, прошу вас!
- А оружие? - напомнил я, поднимая с пола легкие коробки. - Бугров сказал, вы поможете с оружием. У нас осталось несколько магазинов и меньше десяти гранат на всех…
- Ах да, оружие! Оно здесь, где-то здесь. Герман, Герман, где же оно? Я…
Шагнув вперед, Аня спросила:
- Почему вы вмешались во все это? Какое вам дело до нас, остальных? Почему вы…
Профессор всхлипнул, и она замолчала. Когда девушка подошла ближе, он затрясся, как лист на ветру, вцепился в подлокотники. Кресло поползло назад, замигали мониторы, осциллограф погас.
- Нет, не подходи, не надо!
Телохранители достали арбалеты из чехлов.
- Э-э! - Бросив коробки, я выхватил пистолет, увидел наконечники с крошечными серебристыми набалдашниками, дернул стволом влево, вправо, не зная, в кого целиться. Стоящий сзади Бугров не пытался вмешаться.
- Не подходи, девочка, сквозит! Как сквозит от тебя, какой ветер! - Северов почти плакал. Тележка с аппаратом откатилась в сторону, спинка кресла врезалась в стеллаж, тот качнулся, тяжело скрипнул. - Сквозит! Я простужусь, ты простудишь мой мозг, я умру… Откуда эта сила в тебе? Ты сильна, я вижу! Многое можешь! Можешь уничтожать энергию, информацию, впитывать в себя, ты как черная дыра, страшная, страшная!
- Аня, возьми коробки - и назад, - приказал я, не опуская «файв-севен».
Мониторы разом вспыхнули и погасли. Бобины на одном из магнитофонов завращались с бешеной скоростью, лента порвалась, конец захлестал по панели. Кресло повернулось и поехало вдоль стеллажа. Лампочки под потолком начали гаснуть, потрескивая, глубокие тени окутали комнату. Вспыхнул один монитор - и показал ночную реку, по которой быстро плыл катер. Это еще что такое? Я пятился вместе с Аней, прижавшей к груди дыхательные аппараты. Безымянный телохранитель пошел за креслом; Герман, опустив арбалет, глядел нам вслед.
В комнату проникло тарахтение мотора. Откуда-то из темноты донесся стон Северова.
- Скройтесь! - зашептал он. - Кристиан, спрячь меня, быстрее! Кречет вычислил меня… быстрее, быстрее!
- Катер, - произнес Бугров, распахивая дверь возле лестницы. - Сюда плывут на катере.
* * *Луна исчезла из виду, лишь иногда ее свет пробивался к земле - в небе будто горел прожектор, луч которого очерчивал контуры облаков.
На берег вернулись тем же путем, но каким-то образом Герман ухитрился обогнать нас. Когда мы подбежали к танку, боец на электрокаре уже укатил, зато телохранитель стоял рядом.
А Лабус сидел на башне и неодобрительно поглядывал на него.
- Как дела? - спросил он, когда я запрыгнул на гусеничную полку.
- Черт его знает. - Я положил коробки дыхательных аппаратов между люками на башне. - Странная какая-то встреча получилась.
- Что, Северов этот с причудами?
- Это очень мягко сказано, Костя. Ладно, я даже вспоминать не хочу, он совсем какой-то зашибленный. Эй, все! Возьмите по коробке. Аня, нам с тобой придется одним на двоих пользоваться.
- Курортник, быстрее, - поторопил Бугров. - Отряд Кречета наверняка уже высадился.
- Значит, конец вашему профессору? - спросил я. - Ему же некуда деться с той баржи.
- Он скроется, - уверенно ответил Бугров. - И отряд может направиться за нами. Отдых пять минут, потом едем.
- А патроны? - спросил Лабус. - Почему не принесли? У нас же мало совсем…
- Не успели взять, катер приплыл.
- Ну ладно, а что узнали-то? - Лабус отодвинулся, чтобы Бугров мог подняться на башню.
- Едем к ЧАЭС, вот что. В машинном зале третьего энергоблока собрана облучающая установка, попасть туда можно по схеме, которая у Бугрова. Пыль еще трансмутирует, то есть там что-то в ней перестраивается, закончится процесс к одиннадцати утра, может, к двенадцати. Если не успеем уничтожить до этого Кречета - будет взрыв, ну и все тогда.
- А как доедем-то? Там же сплошные аномалии вокруг станции…
- На самой станции аномалий вроде не так много. А вообще Северов дал маршрут и схему ходов. На танке с детекторами аномалий и Аней, да с маршрутом этим - доедем.
Лабус протянул руку, помогая девушке забраться на броню. Герман торчал на том же месте, Бугров присел перед башней, разглядывая схему. Через его плечо я видел, что лист разделен на две половины жирной полосой, на одной стороне - сложное переплетение ходов, на другой - черно-белая карта центрального района Зоны и петляющий по ней пунктир.
- Ладно, Костя, что с машиной? Осмотрел?
Он степенно разгладил усы.
- А то. На командирском люке посекло осколками или пулями прибор наблюдения. Вон, видишь? Это так, ерунда. Остальное исправно. Полностью загружать баки топливом я «черному» не дал, меньше половины залили. Нам ведь только до станции добраться, а там черт знает что у них стоит. И гранатометы, и стационарные ПТУРы, и еще какое-нибудь тяжелое вооружение может быть. Ну его, баки хоть и невзрывоопасные, но лучше перестраховаться.
- Правильно, - согласился я. - Бугров, скажи своему человеку, чтобы садился на кресло второго гранатометчика, слева от меня. И объясни ему, как с оружием управляться. - Я опять повернулся к Лабусу. - А сколько ты из пушек настрелял?
- Процентов сорок боекомплекта.
- Ага, тогда береги снаряды.
Герман полез в люк наводчика, Аня скрылась в командирском. Бугров, оторвав от листа половину, сунулся за ней, что-то сказал и вылез обратно уже без той части, где был маршрут. Остальное спрятал куда-то под бронежилет и шагнул на гусеничную полку.
- О каких слонах говорил этот ваш профессор? - спросил я.
- Он имел в виду штурмовиков, - Бугров стал разбирать «Сааб». - Их десять. Скорее всего, трое осуществляют координацию охранных постов, остальные будут ждать нас.
Монолитовец поднял разряженный гранатомет, сделал контрольный спуск, зажал между колен приклад и стал чистить ствол.
- Что еще за штурмовики? - подал голос Лабус, успевший спрыгнуть на бетон по другую сторону танка и раскладывавший на второй полке части «Миними».
- Так у нас называют старших офицеров Монолита. А профессор называет их слонами.
Из люка вылез Герман, сел на броню, натянул танковый шлем и уставился в темноту.
- Каждый старший офицер носит на правом плече серебристый маркер, - продолжил Бугров.
- А у тебя, гляжу, нету, - заметил Костя.
- Я не старший офицер.
Лабус пожал плечами и опять занялся пулеметом. Перевесив винтовку на грудь, я сказал:
- Ладно, увидим, что там к чему с этими штурмовиками. Как мы попадем в зал, где находится Кречет и стенд с аппаратурой?
Бугров закончил с «Саабом», посмотрел на меня и сказал:
- Труба.
- Что-о? - удивился Костя. - Эта та, что ли, полосатая… ну, фотки которой во всех газетах… символ ЧАЭС?
Со стороны реки донеслись приглушенные хлопки, их заглушил взрыв гранаты.
- Да, - сказал Бугров. - В третий энергоблок проникнем через вентиляционную трубу. Теперь едем.
Глава 20
Выдержка из научного отчета
Блок «D»
Озеро Янтарь
…судя по проведенным исследованиям, бюреры (далее: операторы) способны поддерживать телекинетическую связь с управляемыми ими предметами (далее: объектами) в любой среде. Физические параметры среды не оказывают заметного влияния на телекинетические способности операторов. Ограничения пространственной связи требуют проведения дополнительных опытов. Выявлено, что сила (понятие абстрактное) оператора зависит как от физических параметров объекта (вес, форма, атомная структура), так и от…
Вибрация корпуса передавалась на рычаги управления, и они мелко дрожали под пальцами. Монотонно гудела силовая установка, лязгали гусеницы. Прокручивая в голове схему расположения объектов станции, я следил за дорогой и часто поворачивал, следуя указаниям Анны, которой Бугров отдал лист с маршрутом. Офицер по-прежнему сидел справа, Герман устроился на месте оператора левого гранатомета. Далеко впереди, в серой дымке рассвета вырастали, словно мираж в пустыне, здания ЧАЭС. Я уже видел стрелу исполинского башенного крана перед Саркофагом.
Деревья здесь не росли, вокруг раскинулся унылый пейзаж - пустошь, пологие холмы, одинокие развалюхи да кусты. Мы выехали к развилке, от которой одна дорога сворачивала к Семиходам, а другая вела к пруду охладителя. Я повернул влево, оставив по правому борту огромный могильник, полускрытый цепью длинных холмов с остатками бетонной ограды. Бугров оторвался от гранатометного прицела и долго смотрел в призму приборов наблюдения: с могильника могло появиться все что угодно.
