Дмитрий Политов - Небо в огне. Штурмовик из будущего

— Служу трудовому народу! — дружно рявкнули пилоты в ответ.

А Зотов, проходя мимо, наклонился к Григорию и тихонько сказал:

— Ох и заварил ты, чувствую, кашу, парень.

Подумаешь, можно подумать, будто ему привыкать. А пробовали учиться в гимназии, где каждый второй смотрит на тебя с ненавистью, потому что в минувшей войне кто-нибудь из его родственников погиб во время сражений с экспатами? Или поступить в летный клуб, чьи офицеры-инструкторы совсем недавно ловили в прицел машины твоих соплеменников. Про имперское училище ВКС говорить отдельно надо? Так что к повышенному вниманию у Дивина уже давным-давно выработался стойкий иммунитет.

— Товарищ младший лейтенант, вас срочно вызывают на КП к командиру полка! — запыхавшийся посыльный подбежал к Григорию, когда тот вовсю распекал сержанта Челидзе.

— Иду, — недовольно бросил экспат и вновь повернулся к подчиненному. — Кому ты втираешь? Пушку у него зенитный снаряд разбил. Разорвал, видите ли, в клочья. Ага, три раза! Мозги у тебя разорвало! Миша, — позвал он Свичкаря, который вместе с техником по вооружению осматривал штурмовик Челидзе, — расскажи-ка, что на самом деле произошло?

Свичкарь вытер руки ветошью, немного подумал, а потом спокойно произнес:

— Перегрел при стрельбе сержант пушку, вот ствол и разорвало. Вон, даже следы окалины остались.

Дивин повернулся к поникшему летчику и плотоядно ухмыльнулся.

— А вы в курсе, товарищ сержант, что полагается за умышленную порчу вверенного вам оружия? — вкрадчиво поинтересовался он, нарочно перейдя на сугубо официальный тон. — Молчать! Отправляйтесь в землянку и учите инструкции по эксплуатации, вернусь — проверю лично! Чтоб от зубов отскакивало. А ты чего скалишься? — Григорий перевел взгляд на лыбящегося Валиева. — Какого хрена в полете все время движок форсировал? Все горючее зазря сжег, на аэродроме даже до стоянки дорулить не смог. Распустились, как я погляжу. Летчики-асы, вашу мать! Бегом метнулся за дружком — проверять буду обоих!

— Форменный зверюга! — жизнерадостно заржал Прорва, наблюдавший вместе с Катункиным всю процедуру разноса со стороны. — Страшно представить, что нас всех ждет, если ты до больших звезд дослужишься. А, Валер? — он толкнул приятеля локтем в бок.

— Разговорчики! — насупился экспат. — Смотри, тоже допрыгаешься. Почему при выходе из атаки от строя оторвался?

— О, началось! — страдальчески закатил глаза Рыжков. — Гриш, а тебя ведь Хромов ждет, не забыл?

— Ах, чтоб тебя, — спохватился младший лейтенант. — С вами про все на свете позабудешь. Я побежал на КП, ты за старшего. И смотри у меня здесь, — погрозил он Прорве кулаком, — чтобы без твоих обычных шуточек.

— Есть, товарищ маршал! — дурашливо откозырял старший сержант.

Соскочив с подножки бензовоза, что очень удачно ехал мимо полкового КП, Григорий поправил шапку и направился к Хромову, который стоял вместе с каким-то незнакомым командиром в куртке без знаков различия у входа в блиндаж и наблюдал за взлетающими штурмовиками.

— Товарищ майор, — начал было докладывать экспат, но комполка резко оборвал его и сделал страшные глаза:

— Докладывайте командующему армией!

Дивин на секунду растерялся, но потом сообразил, что перед ним командующий их воздушной армией, генерал-лейтенант Худяков. Экспат повернулся. Среднего роста мужчина, черноволосый, смуглый, с черными проницательными глазами. Сразу и не скажешь, что это военачальник столь высокого ранга, со стороны обычный летчик. Разве что куртка явно более высокого качества, не иначе американская. Смотрел генерал с неподдельным интересом, особенно пристально разглядывал балаклаву, но никакого замечания не сделал. Видимо, Хромов уже предупредил его, почему летчик носит такую необычную маску.

— Товарищ генерал-лейтенант, боевое задание на штурмовку живой силы противника выполнено. Потерь не имеем. Ведущий группы младший лейтенант Дивин.

— Это вы сейчас приземлились? — с легким кавказским акцентом поинтересовался Худяков. — Видел, как же. Мне уже доложили, что отработали вы на славу, пришла благодарность от командования сразу двух стрелковых частей. Что видели на территории противника?

— Далеко мы не углублялись, — перевел дух Григорий, — но на дорогах, ведущих к линии фронта, заметили несколько колонн. В основном пехотные части, но есть немного артиллерии и танков.

— Атаковали? — хищно раздул ноздри Худяков.

— Сделали два захода.

— Мало! — генерал-лейтенант недовольно покачал головой. — Надо делать пять, шесть заходов! Слышишь, Хромов?

— Есть, товарищ командующий!

— Погоди, — спохватился Худяков, — но ты ведь перед этим по переднему краю отработал? Ну вот, а чего молчишь? Смелее надо быть, товарищ лейтенант. И не только в бою, но и перед начальством.

— Извините, товарищ генерал, но я младший лейтенант, — набрался наглости поправить командира Григорий.

— Уже нет, — усмехнулся Худяков. — Приказ на тебя сегодня подписан. Так что поздравляю!

— Служу трудовому народу!

— Николай Дмитриевич, а наградные документы на лейтенанта и всех летчиков, которые разгромили склады и штаб гитлеровцев, составлены?

— Да, как вы и распорядились, мой начштаба все подготовил.

— Замечательно. Напомните мне перед вылетом, чтобы я их не забыл.

— Разрешите, товарищ генерал? — позволил себе вмешаться в разговор командиров Григорий. — Успех нашего вылета во многом обусловлен тем, что его очень грамотно подготовил командир эскадрильи капитан Малахов. Я считаю, будет несправедливо, если он будет обойден наградой, ведь штабная работа является одной из важнейших в воинском деле. И в этом смысле я полностью разделяю мнение маршала Шапошникова, который обозначил Генеральный штаб как «Мозг армии».

— Вы читали книгу Шапошникова? — остро взглянул на Дивина командующий. — Однако! — Он посмотрел на новоиспеченного лейтенанта с интересом.

— Замучил уже всех, — засмеялся Хромов. — Помните, я докладывал вам с месяц назад о растянутом пеленге, специальной группе для подавления вражеских зениток и других нововведениях? Так вот, большую часть этих рационализаторских предложений разработал именно лейтенант Дивин.

— Вдвойне любопытно, — задумался Худяков. — И летает отлично, и ум светлый. А знаешь, Николай Дмитриевич, я, пожалуй, заберу его к себе. Мне в штабе позарез как нужны такие вот молодцы!

— Извините, товарищ генерал, — испугался не на шутку экспат, — но я хотел бы остаться в полку, с друзьями. Кабинетная работа, при всем уважении к ней, это не мое. Разрешите с друзьями и дальше воевать?