Бастард 2 - Евгений Владимирович Щепетнов
Мне все-таки повезло. Я оказался в теле мальчишки, происходящего из древнего аристократического рода, и пусть даже этот род захирел, а мой отец вообще мятежник и негодяй (с точки зрения закона, конечно же), но я все равно аристократ, и фактически принадлежу в числу небожителей, для которых некоторые законы не писаны, а другие законы относительно меня строго соблюдаются. И как-то уже и попривык к своему исключительному — относительно тысяч и тысяч простых людей — положению в обществе. И вот, как-то в очередной раз раздумывая о том, что мне нужно бежать и спрятаться, ускользнув от зорких глаз моих кураторов, я четко осознал, что отказываясь от своего имени, от своего титула, тут же выпадаю из своего гнезда в социальной структуре общества, становлюсь обычным человеком, на которого не распространяются все те бонусы, которые получил автоматически вместе со своим новым телом. Меня можно будет безнаказанно убить, меня можно осудить и казнить, меня можно разорить, и если это сделает аристократ, он не понесет за это никакого наказания. И от этой мысли мне стало нехорошо.
А потом мне вдруг пришло в голову, что есть еще один путь, и этот путь вероятно будет самым верным, самым правильным и прямым — в сравнении с тем, что я некогда себе запланировал.
После устроенной мной бойни двух Кланов и последующих городских беспорядков прошло около недели. Вошедшие в город пехотинцы буквально за сутки погасили мятеж, который собственно мятежом никаким и не был. Просто смута, которая имела целью не смену власти, и не разгон ненавистных чиновников-коррупционеров, а банальный грабеж и разбой, как это всегда бывает при массовых беспорядках. Кто-то устраивает революцию, а кто-то банально чистит лавки, освобождая хозяев от излишков накопленных ими материальных ценностей. Как только запахло жареным — грабежи и мародерство тут же прекратились, а грабители превратились в обычных добропорядочных горожан. И не скажешь теперь, что некий приказчик из лавки, торгующей тканями вместе со своими подельниками пытался прошлой ночью подломать ювелирную лавку, а вон тот булочник поджег дом конкурента, облив угол вражеской булочной зажигательной смесью на основе минерального масла. Под шумок много чего можно сделать, и даже сотворить. И если не поймали на месте — кто докажет, что на тебе камзол попавшегося под руку прохожего, чей труп уже доели канализационные крысы.
Все эти дни Ирен и ее спутники не выходили из поместья Содии. И волшебница, и я — в категорической форме запретили им высовываться с охраняемой территории, с чем и ворка, и ее спутник согласились без всякого сожаления. Мне даже не пришлось объяснять причины такового запрета. Все было совершенно очевидно.
Я в это время выходил в город, и не раз — дважды ночевал в Академии, мне нужны были кое-какие снадобья, а химическая лаборатория Академии самая лучшая в городе. Где, как не в ней готовить эти штуки? Хорошо, что ингредиенты я накупил заранее, и кроме того — при химлаборатории имелся свой склад колдовских припасов. Единственно что — мне пришлось за них платить, ибо это были не те припасы, которые выдаются ученикам во время лабораторных занятий, а я уже не учащийся Академии. Теперь эти снадобья для меня только за плату.
Мои выходы «в народ» прошли практически безболезненно. Для меня. Один раз мне в спину прилетел булыжник, но его отбил мой амулет физзащиты (хороший такой булыган прилетел!), другой раз — арбалетный болт. И его отбил амулет. В третий раз меня встретила группа пьяных мужиков, по виду портовых грузчиков, и потребовала, чтобы я расстался с содержимым кошелька, и всем, что у меня есть. А потом с богом отправиться гулять куда подальше, ибо жизнь моя им не нужна, а вот камзол вполне пригодится. Нет, убивать не стал. Просто отлупил мечом — плашмя. Двух самых бОрзых. Этого хватило. Остальные быстро удалились прочь, на глазах трезвея, матерясь, как… как портовые грузчики. Пожалел. Это же не грабители, а просто дурная толпа, подогретая халявным вином. Небось, семья есть, и дети… пусть живут, придурки. Они же не собирались меня убивать.
Разговор с Ирен назрел сам собой. Он давно зрел, только… всему свое время. И жизненно важному разговору — тоже. Вообще-то я его откладывал, сколько мог, и вот…
Мы сидели друг напротив друга, девушка с другого материка, и я… взрослый человек в теле молоденького парнишки, и… я не знал, с чего начать. Девушка смотрела в столешницу, я глядел в ее прекрасное, лишенное каких-либо изъянов, слишком совершенное для человека лицо, и слова застревали у меня в глотке. А потом все-таки решился:
— Выходи за меня замуж!
Ирен вскинула на меня взгляд, и ее голубые глаза стали такими огромными… что это показалось нереальным — ну не могут быть у человека, у девушки такие глаза — ну просто как блюдца! Не ожидала, ага. А я все нажимал:
— Я люблю тебя. Как только увидел, так и полюбил! Ты мне снишься! Я не представляю жизни без тебя! И не хочу тебя потерять!
Ирен молчала примерно минуту, таращась на меня, как на какое-то чудо морское, потом недоверчиво помотала головой:
— Неожиданно. Нет, я так-то совсем не глупая девчонка, и знаю, что интересна тебе, что ты хочешь меня, но чтобы вот так… в жены?! Эд, ты вообще-то понимаешь, что сказал? И кстати сказать, как соотносятся твои слова с тем, что ты спишь с хозяйкой этого дома, а время от времени и с ее подругой? И с обеими вместе? Что ты так на меня смотришь? Ты считаешь, что я такая глупая девочка, ничего не вижу, и ничего не понимаю? Да, я девственница, но это не означает, что не знаю ничего об отношениях мужчин и женщин. И сейчас не понимаю — как ты можешь делать предложение, находясь в отношениях с другой женщиной? Или точнее — с другими женщинами? Тебе не кажется это странным? И даже неприличным? Да, я тебе обязана жизнью, но… вот так? Я должна расплатиться с тобой… так?!
— Подожди! — я досадливо поморщился — Я и Содию люблю… как друга. Как подругу. Она мне помогает, мы с ней
