Я - Легион - Михаил Злобин

из следственного изолятора номер один города Москва, расположенного по улице Матросская тишина. В результате бунта заключенным удалось нейтрализовать охрану и завладеть огнестрельным оружием. В настоящее время, точное количество беглецов остается неизвестным, по оценкам официального источника Федеральной службы исполнения наказаний их количество может варьироваться от трехсот до восьмисот человек. Количество погибших и пострадавших среди служащих изолятора в настоящее время уточняется.

— Внимание! Срочное объявление! Внимание! Срочное объявление! На территории города федерального значения Москва, а также на территории городских округов Химки, Реутов, Мытищи, Балашиха, Люберцы, Котельники, Одинцово, Видное, Дзержинский, Красногорск, Долгопрудный и Московский объявляется режим чрезвычайного положения. Комендантский час вводится для всех категорий граждан, и действует с двадцати трех часов вечера до шести часов утра. Убедительная просьба, выходя на улицу, при себе иметь документ, удостоверяющий вашу личность. Покидать свое жилище после двадцати трех часов ровно запрещается. Внимание! Срочное объявление…

Генерал-полковник Амелин, командующий силами специальных операций, в эту ночь засиделся совсем уж допоздна. Новый год, не новый год, какая разница? Дети выросли, у них давно уже своя жизнь, жена из-за проблем со здоровьем всегда ложится спать в шесть вечера, а друзей, в компании которых он бы хотел встретить этот праздник, уже нет в живых. Так что это была для него просто очередная наполненная рутинной работой ночь.

По крайней мере, она была таковой, пока ее размеренное нудноватое течение не прервало появление помощника.

— Захар Дмитриевич! Срочное донесение из столицы!

— Ух, з-зараза! — Генерал подпрыгнул от неожиданности, потому что полагал, что в штабе давно уже никого не осталось кроме него и дежурного. Как-то не подумал, что могут найтись такие же трудоголики, желающие поработать в новогоднюю ночь.

— Шишкин, собака! Ты смерти моей хочешь что ли?! Ты чего тут посреди ночи забыл?!

— Так это… — замер на пороге подчиненный, недоуменно хлопая глазами, — я ж в наряде, товарищ генерал.

— А… ну ладно. Но все равно, чуть до кондрашки меня не довел! Так что там за донесение, говоришь?

— В «Матросской тишине» бунт, стрельба, ворота открыты нараспашку, сотни уголовников разбежались по столице.

— Ч-чего-о?! — Амелину показалось, что он ослышался.

— Бунт в «Матросской тишине», стрельба, воро… — принялся послушно повторять дежурный, но был прерван повелительным взмахом ладони.

— Да я тебя услышал! Не тараторь! Откуда информация?

— Донесение поступило только что от соседней части, там личный состав перебрасывают в город для помощи росгвардии и полиции в поддержании порядка.

— Ёшкин кот… у нас же в «Тишине» сидит…

Генерал прервал себя на полуслове, начав задумчиво тереть брови, а Шишкин, не дождавшись окончания фразы и сгорая от любопытства попробовал подтолкнуть начальство:

— Кто сидит?

Однако вместо ответа генерал метнул такой суровый взгляд на подчиненного, что у него сразу пропало какое-либо желание любопытствовать.

— Конь в пальто, Шишкин! Не твоего ума дело! Много знать будешь, состаришься скоро! Значит так, — генерал нетерпеливо встал, и начал расхаживать по кабинету, — вызывай мне Болотова, пусть ко мне бегом дует. И тревогу труби, группа антитеррора с ним тоже поедет. Задача ясна?

— Так точно!

— Тогда почему ты еще здесь?!

Когда дежурного сдуло начальственным криком, похлеще, чем ветром, Амелин снова уселся за свой стол. Настроение было уже нерабочее, на бумаги стало смотреть совсем тошно. Будет очень печально, если Секирин, на которого генерал уже положил глаз и считал без пяти минут своим инструктором, сбежал вместе с сотнями заключенных, или вовсе погиб в беспорядках. Но если все же нет, будь оно всё проклято, Болотов привезет его в Центр подготовки сразу же.

Сидя в своей камере, я тупо пялился в потертую стену. Сил не оставалось даже на то, чтобы моргать, не говоря уже о каких-либо более энергозатратных действиях. Ночная кровавая бойня, унесшая сотни и сотни жизней, выжала меня и эмоционально, и физически. Слишком много смертей, слишком много боли и страха, единственной причиной которых стал исключительно я. Нужно было время, чтобы смириться с этим, привыкнуть к тому, что я оружие массового поражения, способное… я даже не знаю на что. На абсолютное уничтожение всего живого в радиусе досягаемости.

А еще мне было страшно. Мой недавний срыв, буквально подавивший мою личность, напугал меня, приоткрыв дверь в ту бездну мрака, которая жила и росла во мне. Теперь я осознавал, что никогда больше не стану прежним, и теперь с этим страхом мне предстояло как-то жить. Мое личное кладбище сегодня разрослось до размеров среднего поселка, а это бы ударило по любому психически здоровому человеку.

Уже близилось утро, но за окном все еще царила забытая темнота ушедшей ночи. Народные гуляния улеглись, и ставшие непривычно пустынными улицы кишели только полицейскими и военными патрулями. Побег такого количества заключенных не остался незамеченным, и власти очень быстро предприняли меры, согнав в столицу если не весь доступный силовой контингент, то, как минимум, его львиную долю.

Вокруг садового кольца, даже на самых малозначительных дорогах, выросло несчетное количество заслонов и блокпостов, где тщательно проверяли каждую машину, заглядывая в багажник и дотошно устанавливая личности каждого из пассажиров, категорично требуя любые документы.

Но эти меры не могли остановить нашествия моего легиона, потому что некоторые уже выбрались за пределы садового, а те, кто не успели, могли это в любой момент сделать под землей. Но им этого пока не требовалось, потому что сейчас мертвецы лезли на чердаки и крыши домов, чтобы стать моими глазами. Теперь я видел все, что происходит на улицах центрального района Москвы. Пока этого мне этого будет достаточно, но в дальнейшем я планирую раскинуть эту сеть гораздо шире. Заодно будет шанс проверить, насколько удлинился мой поводок.

Поначалу мозг просто распухал от объемов информации, которые шли через него, и, вероятно, это тоже внесло свою лепту в то, что я сейчас чувствовал себя выжатым лимоном. Однако у меня достаточно быстро стало получаться фильтровать этот поток, и большую часть этого информационного шума я попросту перестал замечать, акцентируя внимание только на том, что меня интересовало. Но это случилось немного позже, а сейчас…

Сейчас я через своих наблюдателей узнал, что к «Матросской тишине» на всех парах мчатся военные. Несколько грузовых машин, чьи кузова были укрыты толстым брезентом, неслись по ночному городу с такой скоростью, что едва умудрялись входить в повороты. Рубль ставлю, что это к нам в гости едут, в качестве силовой поддержки для полиции, которая окружила изолятор, но уже больше часа не рисковала сунуться внутрь.

Не прошло и пяти минут с момента прибытия военных, как во двор хлынули отряды вояк и полицейского спецназа с нашивками «ГРОМ» на спинах. Они методично начали прочесывать все корпуса СИЗО, жестоко и безжалостно прессуя любого, кого находили за пределами камер. Приклады глухо стучали по черепам, клацали челюсти, хрустели