Я - Легион - Михаил Злобин

Тут же забился в истерике мой собственный дар, всеми силами требуя от меня уничтожить поверженного конкурента. И я бы с большим удовольствием это сделал, мне не нужны за спиной такие факторы неожиданности, как повелитель мертвых. Пусть совсем неопытный и слабый, но имеющий на меня зуб. Но как, черт подери, это можно сделать?!

Получалось, что тело носителя было мертво, но дар в нем все еще жил. И почему-то мне стало страшно оставлять труп вот так, ведь я знал, что Сила способна возвращать людей хоть с того света. Да, пусть конкретно этот не был способен даже ее впитывать, но оставить его тут все равно было невероятно рискованно.

Поэтому пара покойников, из бывших сокамерников парня, ухватили мертвеца за ноги и за руки, да потащили его прочь. Я помню, как действовал на меня огонь, и, похоже, знаю, чем можно пронять эту дрянь…

Уже через несколько минут во дворе изолятора заполыхал костер из тюремных матрацев, который разгорался все ярче и ярче, выглядя на сыром заснеженном асфальте чем-то совершенно чужеродным. Я стоял рядом со своими мертвецами и наблюдал, как огонь сперва робко, а потом все более яростно начинает лизать своими раскаленными языками труп лежачего поверх вороха тряпья парня.

Пламя нервировало меня, моих марионеток и внушало нам всем изрядную долю опасения, отчего нам всем хотелось отойти от него подальше, лишь бы не чувствовать его опаляющего жара.

Надо же… никогда бы не подумал, что мертвецы способны еще что-то желать или бояться, а вот погляди ж ты, все-таки элементарное чувство самосохранения в них остается…

Первые несколько минут ничего не происходило, и процесс горения шел откровенно вяло, поэтому один из моих легионеров, дабы ускорить события, слил из стоящего неподалеку служебного Уазика полведра бензина. Выплеснув это все прямо в погребальный костер, мертвец отшатнулся назад, стараясь, чтобы огонь не задел его, но все же утробно замычал, когда языки пламени вскользь задели его руки.

Огонь после этого разгорелся так ярко и так сильно, что в его буйстве стало невозможно разглядеть тело. Когда бензин чуть прогорел, то я увидел, что от поднявшегося жара у трупа начали сокращаться мышцы, сгибая ноги и запрокидывая назад голову. И когда от высокой температуры начали вытекать лопнувшие глаза, тело внезапно выгнулось дугой, исторгая из себя темный комок черных молний.

Это было похоже на крупного паучка, немногим превышающим по размерам ладонь взрослого человека. И сейчас эта штуковина металась в пламени, истаивая с каждой секундой и уменьшаясь в размерах, пока мой дар ликовал, глядя на мучения своего собрата.

Я же не ощущал ровным счетом ничего, словно этот пучок молний был лишь плодом моего воображения, но бьющийся в экстазе мой внутренний зверь подсказывал, что никакие это не галлюцинации, что все это происходит взаправду.

Черная мерзость сгорела меньше чем за минуту, не оставив после себя даже пепла. Она уменьшалась до тех пор, пока ее просто не стало, пока она не растворилась в очищающем пламени. А я вдруг осознал, что все это время стоял и нервно сжимал кулаки. Расслабиться я сумел только тогда, когда понял, что от этой дряни ничего не осталось, что она окончательно погибла и сгорела в очищающем огне.

Этот эпизод все же сумел приоткрыть еще немного тайн моего естества. Мы, некроманты, или кто мы вообще есть, просто не созданы для мирного сосуществования. Сама наша суть восстает против того, чтобы рядом был кто-то похожий, способный управляться с Силой. Мы индивидуалисты, как хищники-одиночки, и весь наш дар восстает против любого, кто подобен нам. По крайней мере, это точно справедливо для того случая, когда более сильный некромант встречает более слабого. А я, помнится, все о наставнике мечтал, который сумел бы мне все рассказать о нашей Силе… вот было бы иронично, повстречай я такого на своем пути в действительности. Горел бы сейчас, как этот бедолага с простреленной головой.

Убедившись, что соперник окончательно и бесповоротно уничтожен вместе с его даром, я двинулся прочь от полыхающей кучи матрацев, и вернулся в здание, из которого мы с покойниками вышли. Нужно было найти остальных друзей молодого некроманта…

По пути я то и дело натыкался на следы царившего здесь совсем недавно безумия. И без того мрачные коридоры изолятора сейчас выглядели натуральным филиалом ада. Они были залиты кровью, стены украшало множество пулевых отверстий, а трупы охраны лежали здесь в целых озёрах крови вперемешку с телами заключенных через каждые несколько метров.

Вот я добрался до баррикады, которую успели возвести тюремщики, наивно полагая, что расстреляют через нее десяток другой зэков, а остальные разбегутся сами. Там они весьма успешно начали отстреливаться, но надежный план и удобное место им совсем не помогли. Никто разбегаться не захотел. Защитники полегли все до единого, оставив, тем не менее, перед своим укрытием настоящий завал из тел. Я отпускал марионеток сразу, как только они получали смертельное ранение, стараясь усеять все здесь трупами. Чем больший беспорядок я тут оставлю, тем сложнее будет восстановить картину происходящего, тем меньше вероятность того, что расследование инцидента каким-то образом выведет на меня.

Однако я увлекся настолько, что не успел осознать, как в какой-то момент все пошло наперекосяк. Моя задумка обращать в свой легион только махровых головорезов и неисправимых рецидивистов провалилась с полнейшим треском. Мне просто сорвало тормоза, и я кинулся в эту мясорубку чуть ли не в первых рядах, не щадя вообще никого.

Сейчас, глядя на творение рук своих, одна часть меня желала завыть в сумасшедшей истерике от осознания того, что я наделал, а другая невозмутимо пожимала плечами, говоря: «Ну и что?» И от этой проклятой двойственности моя голова была готова просто расколоться…

Сегодняшняя ночь открыла для меня невероятные и недостижимые горизонты Силы, о которых я даже не мог ранее и мечтать. Сейчас со мной в здании находилось более шестидесяти марионеток, еще столько же ползали по соседним корпусам, которые также удалось захватить, и почти четыре сотни мертвецов сейчас расползались чумной стаей по Москве, скрываясь в своих лежках, притонах, в канализации, теплотрассах и подвалах.

Всего более полутысячи послушных и преданных мертвецов, не испытывающих голода, холода, страха сомнений. Они сделают что угодно, стоит мне лишь об этом подумать. И я чувствовал, что с каждым десятком новых жертв, мой дар становится сильнее. Сейчас я управлялся с пятью сотнями марионеток так же просто, как ранее мог управляться с десятью. Теперь у меня действительно был свой легион…

Глава 16

— Мы прерываем вещание развлекательных телепрограмм для экстренного выпуска новостей. Сегодня, в ночь с тридцать первого декабря на первое января, произошел массовый побег