Секта - Иван Владимирович Булавин
Но долго думать над причиной не пришлось. Очень быстро в толпе разбушевавшейся черни, я разглядел организаторов погрома. Они были одеты куда богаче, кто-то из них имел на себе странные амулеты, отливающие золотом и серебром. А ещё они были необычайно высокого роста, на две головы выше толпы. Да и расовый тип отличался. Те, кто гнался за колдунами, размахивая кетменем и выкрикивая угрозы на непонятном языке, выглядели, как арабы, возможно, даже с примесью негритянской крови. А вожаки толпы отличались белой кожей и выбритыми наголо головами.
В конечном итоге, когда беглецов загнали в огромный дворец из серого камня, погоня остановилась. Какая-то невидимая граница не пропускала толпу дальше. Вожаки собрались в круг, взялись за руки и стали говорить по очереди какие-то слова. Воздух вокруг дворца задрожал, пошёл волнами, казалось, невидимая защита вот-вот падёт.
Условная камера переместилась внутрь дворца, в просторный зал, уставленный статуями, сундуками и странными сосудами, отдалённо напоминающими огромные кубки, на стенах горели яркие светильники, а с потолка свисало подобие люстры. Там фигуры в балахонах — я успел их пересчитать, ровно двадцать одна — точно так же собрались в круг, но за руки не брались. Каждый по очереди выкрикивал какое-то слово и, вытянув вперёд руку, делал большой надрез ножом на запястье. Кровь лилась на каменный пол. Потом появился свет, сначала маленькое пятно в центре круга, потом он разрастался, постепенно поглощая всё помещение. Потом он начал мигать, так ярко, что невозможно было смотреть. Потом наступила полная темнота, а через некоторое время в зал вошли те самые преследователи с непонятными источниками света в руках. Что-то, вроде энергосберегающих ламп в виде шаров с яблоко размером.
Беглецов больше не было, только кучи тряпья остались лежать на мозаичном полу. Некоторое время они стояли, осматриваясь, потом стали ходить по залу и собирать предметы. Светильник со стены, статуэтку с тумбы, один открыл сундук и вынул оттуда странный квадратный предмет, табличку из камня.
Они собрали все предметы, сложили их в большой ящик и вышли. На этом изображение начало плыть, я хотел смотреть дальше, но понял, что мне это не под силу. Я попытался вернуться в обычный мир, но и это не получилось. Я чувствовал, что мне плохо. Нет, не так, я чувствовал, что моему телу плохо, а сам я пребываю вне его. Нужно постараться как-то вернуться назад, но я понятия не имел, как это сделать. Успел подумать, что смерть моя будет глупой. Неосторожное обращение с магическими предметами…
Открыв глаза, я увидел белый потолок. Рядом кто-то был, но сил не хватало повернуть голову, даже тела своего я не чувствовал, казалось, оно мне не принадлежит. Слышались чьи-то голоса, голоса были знакомыми, но слов разобрать не получилось. Радовало, что это человеческие голоса, а надо мной человеческий потолок. Я нахожусь в реальном мире.
А что это за потолок? Я ведь не на даче у Рязанцева. А где? Ноздри защекотал запах дезинфекции, а ещё был странный горелый запах. Точно, кварцевые лампы. Я в больнице? Наверное. Сеанс связи с астралом дался нелегко.
Невероятным усилием я смог повернуть голову на пару сантиметров влево. Так и есть, рядом стоял блестящий стальной штатив, на котором закреплена капельница. Герои в белых халатах спасают молодого идиота, засунувшего нос туда, куда людям ход заказан.
Тут накатила тревога. Что с Машей? Если со мной всё так плохо, то с ней должно быть ещё хуже. Я только воспринимал картинку, а она служила проводником. Артефакт напрямую контактировал с ней, из неё он тянул силы. Где она?
Некоторое время я просто лежал, потом открыл рот и попытался издать звук. Получилось плохо, только едва слышный хрип вырвался из пересохшего рта. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание.
— Максим, ты меня слышишь? — голос Рязанцева раздавался, как в большом тоннеле, перекатывался многочисленным эхо, гулял по комнате, сливался в сплошной гул. — Максим, моргни хоть раз.
Я напрягся и несколько раз моргнул.
— Уже хорошо, ты впал в кому. Слышишь меня? Восемь часов был в отключке.
Я снова напрягся, пытаясь что-то сказать. С нескольких попыток получилось выдавить слова:
— Что с Машей? — эта фраза отняла у меня последние силы, перед глазами поплыло, но сквозь мутную пелену я смог расслышать слова профессора:
— Она жива, только…
Что именно только, я уже не слышал. Она жива, этого достаточно больше мне ничего знать не нужно. Даже полученную информацию переваривать пока не буду, не до того, я сейчас слишком слаб, нужно поспать.
Следующее пробуждение было более приятным. Больничного запаха не было, напротив, в комнате гулял прохладный ветерок, пахло травой и цветами. Кажется, я дома. Если, конечно, можно назвать домом место, где прожил всего неделю. Или уже прошло больше времени? Год, месяц, неделя. Может быть, нужно будет спросить.
Я попробовал пошевелить рукой. Получилось, движения были неуверенные, но силы появились. Так, теперь нужно встать. Или хотя бы приподняться.
То и другое получилось у меня довольно легко, словно и не впадал в кому, а просто прилёг отдохнуть. Я встал на ноги и сделал первый шаг. Неплохо.
Только тут я догадался осмотреться. Да, я лежал на том самом диване, а рядом лежала Маша, в отличие от меня, она и не думала просыпаться. Прикоснувшись к ней, я понял, что она жива, дышит, дышит ровно и спокойно. Спит.
Я направился к двери, но она распахнулась у меня перед носом. На пороге стоял Тони. Оглядев меня с ног до головы, он удовлетворённо кивнул и сказал:
— Тебе нужно лежать, сейчас принесу завтрак.
Он вышел, а через пару минут вернулся с большим подносом. На тарелке была яичница из восьми яиц, рядом в блюде кусок варёного мяса, порезанный тонкими ломтиками, свежий хлеб, будто только что из печи. Запивать это предполагалось огромной кружкой кофе с молоком, а на десерт были нарезанные фрукты.
— Если не хватит, принесу ещё.
С этими словами он вышел, а я занялся насыщением. Только сейчас понял, насколько сильно проголодался. Завтрак, которого мне совсем недавно хватило бы на весь день, исчезал с пугающей быстротой. Когда я добрался до десерта, вернулся Тони. В
