Дмитрий Резаев - Ферма
Никого не было. Только две неуверенные фигуры, непонятным образом похожие друг на друга.
Внезапно взгляд Самарина, уставший следовать за лучом фонаря, уперся во что-то темное и неподвижное. Это что-то уходило круто вверх и распластывалось, преграждая путь. Макс тоже наткнулся на препятствие и вскинул фонарь. Луч отскочил от неясной серебристой поверхности.
Они подошли поближе. Теперь было ясно, что перед ними творение рук человеческих: впечатляющее и бессмысленное.
– Что это? – просипел Макс. Самарин пожал плечами.
Они долго кружили вокруг непостижимого и угрожающего сооружения. Оно уходило куда-то в черную даль. Под пальцами шевелились заклепки металлической поверхности. Макс постоянно шептал сам себе: «Здесь, здесь, здесь…» Потом он куда-то пропал и крикнул неизвестно откуда:
– Есть!
Вспыхнул яркий свет. Это Макс обнаружил прожектор, скромно притаившийся на полу. Самарин инстинктивно прикрыл глаза, а когда открыл их, то увидел перед собой уходящий ввысь дредноут. Да, ошибиться не было никакой возможности. Огромная посудина, предназначенная для долгих межзвездных путешествий, застыла перед ними, втянув поджарые обугленные, исцарапанные и изъеденные коррозией бока. Ее нос был гордо задран. Где-то наверху блестели иллюминаторы капитанского мостика. Трап свисал, как язык запыхавшейся собаки. И дверь! Дверь с облупившейся, но все-таки угадываемой красной краской.
Семь племен отправились в путь, оседлав спины семи Красных Демонов. Да! В те времена Красные Демоны были ручными. Люди Чатла знали их секрет.
Самарин застыл, пораженный неясной, но одновременно такой отчетливой догадкой. А Макс уже грохотал по ступенькам трапа.
Они шагали по разбитым временем отсекам в предвкушении близкой разгадки. Винтовые лестницы влекли их наверх до тех пор, пока они не оказались на капитанском мостике. Изодранные ночными зверьками кресла. Покрытый паутиной пульт управления. Черные экраны. Макс метался, пытаясь догнать луч от собственного фонарика. И тут Самарин увидел ящик. Небольшой металлический ящик. Он без особых усилий поднял его и, не отдавая себе отчета, сунул за пазуху. Он уже поступил точно также когда-то давно (тысячу лет назад?).
Макс был разочарован.
– Пойдем отсюда, – зло сказал он Самарину, – они поклоняются космическому кораблю, сделанному еще до Системы. Где они его откопали?
Самарин не хотел уходить. Его глаза жадно обшаривали окружающую обстановку. Паутина, ржавчина, мусор… Он практически видел наяву Уркана Родоначальника. Все перипетии оживали перед ним, как в прокрученном на большой скорости мультфильме. Макс практически тащил его за собой.
Они выбрались из корабля, Макс щелкнул выключателем прожектора (видимо, из соображений конспирации) и сразу пропал. Через мгновение далеко впереди запрыгало желтое пятно. Самарин, боясь потеряться, припустил следом. Эхо собственных шагов пугало. Казалось, кто-то еще идет рядом уверенной хозяйской походкой, сейчас он догонит тебя и схватит за шиворот: «За такие вещи сажают в тюрьму, парень». Самарин старался ступать как можно тише, отчего семенил, как пингвин. Когда человек слишком усиленно думает об осторожности, он не замечает ничего вокруг. Самарин наткнулся на внезапно остановившегося Макса и чуть не умер от разрыва сердца.
– Не храм, а фуфло какое-то, – сказал Макс, задумчиво шаря лучом по сводам пещеры. – Ну, ладно, одна Святыня – это звездолет, а где вторая?
– Суперпятно?
– Да хоть бы и Суперпятно. Вопрос не в том, «что», а «где». Усекаешь, братишка? Они поклоняются этому облаку, или черт его знает чему. Здесь должны быть сокровища…
Снаружи раздалось тихое ржанье. Макс обернулся:
– Как бы волки нашу лошадку не сожрали.
Он снова двинулся вперед, внимательно оглядывая стены. Самарин заметил дверь первым. Она была сплетена из бамбука, обмазанного глиной, и казалась просто прислоненной к стене. Макс дернул за край двери с такой силой, что сорвал ее с петель. У него из-под ног выскочила крыса. За дверью открывался узкий тоннель, круто уходивший вниз. Макс посветил в тоннель фонарем. Каменный пол неестественно блестел. Макс присел на корточки и коснулся его рукой, затем понюхал пальцы. Не говоря ни слова, встал на колени и втиснулся в тоннель. Снаружи осталась только его филейная часть. Через мгновение Макс высунулся и подмигнул Самарину:
– Пол намазан маслом, а внизу вбиты колья. Это – ловушка. Ты был прав.
– Может, лучше уйти?
– Нужно двигаться вдоль стены. Я уверен, что где-то должен быть ход. Иначе, зачем бы они стали делать эти ловушки?
– Но пещера огромна. Я думаю, что она соединяется с множеством других пещер. Мы можем просто-напросто заблудиться.
Опасения Самарина вскоре полностью подтвердились. Они набрели на проход, тщательно задрапированный кожей, выкрашенной в серый цвет. Макс отдернул занавесь, и перед ними открылась еще одна пещера, а точнее естественная галерея, уходящая в кромешную даль. Где-то вдалеке шумела вода.
– Там можно бродить месяцами, – продолжал настаивать Самарин. Макс не ответил. Он направил луч фонаря на пол, а затем присел на корточки. В лицо ему брызнул ослепительный фонтан. В круге света плескались бриллианты, тысячи, миллионы бриллиантов, изумрудов, рубинов. Они складывались в тропинку, по обеим сторонам которой тянулись золотые бордюры. Эта своеобразная мостовая, извиваясь, убегала вглубь пещеры. Макс задрал голову и завыл от восхищения.
– Я же говорил, я же говорил! – заорал он и побежал вдоль тропинки. Самарин едва поспевал за ним. Полоска света металась, будто фонарь находился в руках эпилептика.
Максу каким-то образом удалось найти факелы, торчавшие в беспорядке по всем пещерам, и он начал зажигать их, стараясь с маниакальной тщательностью не пропустить ни одного. Вскоре пещера преобразилась. Языки пламени плясали тут и там, освещая бриллиантовую дорожку, которая заканчивалась у небольшого серого валуна. Вокруг него высились горы золотых монет различных эпох, украшения, домашняя утварь, кинжалы, пистолеты, куклы, книги в серебряных окладах, черепаховые гребни, часы с кукушкой, видеомагнитофоны, пожелтевшие фотографии в картонных рамках, стеклянные шарики, баскетбольные и футбольные мячи… Эти груды расходились волнами дальше, в мерцающую темноту. Перед ними застыло море предметов самого разного предназначения. Словно одинокие утесы, посреди него высились компьютеры и холодильники, комоды и легковые автомобили.
– Господи, – прошептал Макс, – они притащили сюда весь мир…
Самарин изумленно оглядывал свалку, тщетно пытаясь что-либо понять. Макс пришел в себя первым, вытащил из-за пазухи мешок и принялся набивать его золотом.
– Наконец-то, наконец-то! – бормотал он.
Вниманием Самарина завладел валун, являвшийся эпицентром открывшегося перед ними роскошества. Скорее даже не эпицентром, а некоей отправной точкой. Пространство перед ним было пустым. Приглядевшись, Самарин заметил на валуне какие-то знаки, нацарапанные нетвердой рукой. Он наклонился, чтобы получше их рассмотреть и тут же отпрянул. Ему показалось, что валун шевельнулся. Даже не шевельнулся, не дрогнул. По нему словно пробежала еле уловимая волна. Как будто он на самое краткое в мире мгновение расплавился и тут же застыл. Быстрый, как пиратский набег, порыв ветра согнул пламя факелов в приветственном поклоне. Свет чуть померк, а затем вспыхнул с удвоенной силой. На секунду стало светло, почти как в летний полдень. Самарин явственно ощутил чье-то присутствие. Ему показалось, что кто-то стоит прямо за его плечом. Обернуться он боялся и поэтому застыл, словно парализованный. Мурашки бросились врассыпную по его шее, пытаясь затеряться на бескрайних просторах спины. Боковым зрением Самарин уловил быстрое движение. Чья-то тень заслонила ближайший факел и сразу исчезла. Он медленно повернул голову – никого. Макс поднял голову.
– Самарин, ты думаешь, я за тебя твою долю собирать буду? Давай – не зевай!
Он весело подмигнул и, досадуя на себя за задержку, вновь принялся за работу.
Самарин нагнулся, продолжая оглядываться исподлобья, рассеянно поднял первую попавшуюся монету. На ней был изображен пожилой человек в круглых очках с непрозрачными стеклами. Его украшала перевязь через плечо. Самарин хмыкнул и положил монету в карман. Взгляд его снова упал на валун. Валун зашевелился. На этот раз совершенно отчетливо. Как будто собирающийся проснуться человек передернул плечами. Самарин вновь застыл, не отрывая взгляда от валуна, и тихонько позвал:
– Макс.
Тут Самарин понял, что уже несколько секунд не слышит звона монет. Макс стоял, полусогнувшись, челюсть отвисла, глаза широко распахнуты. Перед ним, скрестив руки на груди, возвышался Мурк. Легкий ветерок рыскал в его спутанных космах. Рубцы на щеках полыхали, как лампы дневного света. Из-под валуна доносилось легкое гудение.
