Алексей Корепанов - Копье и кровь
Водка «Рея Сильвия» показалась Габлеру очень даже неплохой. Ее градусы были обильно приправлены какими-то травами, вероятно, из тех, что росли когда-то на древнеримских просторах. Три ее рюмки, вперемежку с салатом, канули в желудок, вызвав приятное жжение. Вскоре в голове у Криса поплыл легкий туман, точнее, призрак тумана, однако настроение не улучшилось. Судя по лицу Гранаты, лавлиец тоже не пребывал на вершинах блаженства.
– Пожалуй, нам и литрухи не хватит, – сказал он, осев поглубже в кресло и крутя в руке пустую рюмку.
– Там еще полно, – заметил Габлер, кивая на узкогорлый прозрачный графин с погрудным изображением молодой женщины в профиль, со светлой накидкой на голове. Вероятно, это и была Рея Сильвия.
Граната подался к столу. Поставил рюмку, отодвинул тарелку с салатом и, взяв вилку, постучал по графину.
– Слышишь звон?
– Не глухой, – буркнул Крис.
– Это звонит колокол, – изрек Мхитарян, прикрыв глаза. И забормотал, продолжая постукивать по изящному сосуду с водкой:
Похоронный слышен звон,Долгий звон!Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон.Звук железный возвещает о печали похорон![39]
– Прекрати, – процедил Габлер сквозь зубы, чувствуя, как горячая волна прихлынула к голове.
Граната открыл глаза, воткнул вилку в остатки своего салата, сложил руки на столе и, навалившись на них грудью, подался к нему:
– Это я не о ней, Гладик. Это я о нас с тобой. – Он схватил графин и вновь наполнил рюмки. – Пожизненным не отделаемся.
Габлер оторопело уставился на файтера:
– Ты что, уже перепил, Принц Датский? Какой похоронный звон, какое пожизненное? Самое большее, что тебе грозит – это пинок из Стафла. Чувствительно, согласен… Но не смертельно!
– Гладик, не старайся делать горькое сладким, не выйдет. – Граната вздохнул, посмотрел на рюмку так, словно это была чаша с ядом, и опрокинул ее в рот.
Крис последовал его примеру и, жуя салат, рассудительно начал:
– Раскинь мозгами, Гамлет. Ты что, специально такое натворил?
– Мы натворили, – поправил его Мхитарян, сделав ударение на первом слове.
– Да, мы с тобой натворили, – подтвердил Габлер. – А поспособствовали нам в этом и твинсеры, и космодромные службы, и прочие… Сейчас народ придет в себя, начнут разбираться, выяснять причины, и станет понятно, что ты вовсе не враг Босса и действовал помимо собственной воли. Повторяю: из Стафла можешь и вылететь – руку-то свою к этому делу ты все-таки приложил, – но не более того. Да с такой склонностью к панике тебе и нечего делать в Стафле, ты уж извини. Раньше я за тобой такого вроде не замечал.
– Раньше мне как-то не приходилось быть причастным к нападению на Октагон, – криво усмехнулся Граната.
– Ну так ты же мечтаешь сидеть в глуши и творить? Вот и случай представится. Деньги-то твои у тебя не заберут. – Крис положил вилку. – Если уж на то пошло, у меня положение гораздо хуже. Но я же не завываю о похоронном звоне! Думаешь, грэнды хоть на миг усомнятся в том, что я заодно с этими жрецами и действовал вполне осознанно? Так что не заламывай руки и не рви свои прекрасные кудри, Гамлет. Все, что тебе сейчас нужно, это дуть на космодром Твинса и докладывать: вот он, я, файтер Мхитарян. Рассказать до мелочей, где был, что делал… Как у жрецов оказался и почему здесь нарисовался. Как твинсеры возле гор нас тормознули, и что из этого вышло. Как на бриг попали, и все такое… Беллизонка, мол, отправилась в Октагон, луч, дым, полиция с пожарными… Воздействие прекратилось, ты все осознал и поспешил предстать, как говорится, пред очи. Кстати, – Габлер щелкнул пальцем по графину, – не налегать бы тебе на водочку… Ну, легкое опьянение, может, и поймут: стресс снимал и так далее, но если ты заявишься крепко вмазанным, то… – Крис покачал головой.
– Когда это ты меня видел крепко вмазанным? – вскинулся Мхитарян. – Не та доза, да и настрой не тот. Пью эту «Рею», как воду… – Он вновь потянулся к графину и налил себе еще. Не спрашивая, плеснул и Габлеру. – Не придумали еще такого напитка, который меня в неадекват мог бы вогнать.
Тут Граната, пожалуй, был прав. Если он и вырубался, то не от какого-то одного напитка, а от их сочетания, причем это сочетание бывало подчас самым удивительным.
Мхитарян осушил рюмку и принялся хмуро ковыряться в остатках своего салата. Подошедший серв сгрузил с подноса тарелки с дымящимися фрикадельками и четыре изящных соусника. Граната тут же наколол мясной шарик на палочку, обмакнул в соусник, на ножке которого было выгравировано слово «гарум», но есть не стал, а принялся водить палочкой у себя перед лицом.
– Между прочим, – начал Габлер, провожая взглядом удаляющегося серва, – есть вариант, на котором ты можешь заработать баллы.
Фрикаделька замерла возле внушительного носа Гранаты.
– И что за вариант? – осторожно спросил он.
Крис тоже подцепил фрикадельку, но искупал ее не в рыбном соусе «гарум», описанном все тем же древнеримским объедалой, а в сосуде с надписью: «Мурия». Осторожно, боясь обжечься, положил в рот. Начал жевать, выдыхая пар.
– Ты что, издеваешься, Гладик? – не выдержал Мхитарян. – Чего тянешь?
– Рассчитываю, что ты сам догадаешься, – не очень членораздельно ответил Габлер.
– Ну вот такой я недогадливый! – воскликнул Граната и нетерпеливо заерзал в кресле. – Просвети!
– Доставь меня грэндам – и будет тебе счастье, – неторопливо пояснил Крис. – Или просто сообщи, что я здесь, в столице.
Мхитарян медленно и аккуратно положил палочку с фрикаделькой в тарелку. Поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные кисти.
– Водку жалко, – сказал он, не отводя пристального взгляда от Криса.
– Не понял, – поднял брови тот.
– У меня возникло острое желание выплеснуть этот графин тебе в физиономию, – заявил Граната. – Но водку жалко, блип. Так что обойдемся соусом.
Он быстро протянул руку к ближайшему сосуду с приправой, но Габлер тут же перехватил ее и без труда припечатал кисть бывшего сослуживца к столешнице. Сил у него было побольше, чем у не очень похожего на атлета Гамлета Мхитаряна.
– Теперь понял, – произнес Габлер, продолжая удерживать кисть лавлийца. – Считай, что водка мне и так в голову ударила, без графина, вот и ляпнул какую-то хрень. Извини, Гамлет. – Он убрал руку.
– Да нет, не хрень ты ляпнул, Гладик. – Граната откинулся в кресле и прищурился, продолжая смотреть на Криса. – Ты и вправду так считаешь. Жаль…
– Да ничего я не считаю! – горячо сказал Габлер. – Говорю же: ляпнул, не подумав.
– Или же решил меня проверить, – добавил Мхитарян. – Не помню, чтобы давал тебе повод хоть раз усомниться…
– Стоп! – Крис ударил рукой по столу. – Забыли! Не знаю, с чего это я… Давай лучше парней помянем.
Граната вдруг скорчил такую гримасу, словно кто-то сидящий под креслом ткнул его сквозь сиденье ножом.
– Вот… – горько сказал он, качая головой. – Наверное, ты где-то прав, Гладик. Уперся я в свои проблемы, а о парнях забыл…
Он взял графин и налил себе и Габлеру. Они молча выпили и так же молча принялись поедать фрикадельки, макая их то в один соус, то в другой. Судя по лицу Гранаты, он о чем-то думал, и этому процессу не могла помешать даже водка «Рея Сильвия», количество которой в графине сократилось уже наполовину.
– Значит, предлагаешь мне возвращаться на космодром, – не столько вопросительно, сколько утвердительно произнес Мхитарян, дожевав последний мясной шарик.
– Именно, – кивнул Габлер. – И чем быстрее, тем лучше.
– А ты куда? – спросил Граната. – Как ты вообще собираешься выкручиваться? Против грэндов долго не поиграешь. И вообще… Ты уверен, что стоит бросаться под танк? Ты же не против грэндов прешь, Гладик, ты же против Империи прешь… Но ты же ее часть, Гладик! Ты же присягу давал!
– Да, я давал присягу, Гамлет, – твердо произнес Габлер. – Присягу Империи. Грэнды – это еще не Империя. И Босс тоже не Империя. Так что я не против Империи… и давай эту тему закроем. А вот что мне дальше делать – не знаю. Буду думать, Гамлет, буду думать…
Мхитарян только покрутил головой и налил еще по одной.
– И вот еще что, Гамлет, – сказал Крис, когда они выпили. – Считай это моей просьбой.
Мхитарян поднял на него глаза:
– Я твою просьбу просто обязан выполнить, Гладик. Учитывая то, что ты сегодня для меня сделал. Если, конечно, ты не попросишь чего-то запредельного. Давай, выкладывай.
Габлер наставил на него указательный палец:
– Ловлю на слове, Гамлет. Просьба такая: не говори грэндам, что у беллизонцев тоже больше нет Копья.
Граната задумчиво сжал пальцами кончик носа, подергал его из стороны в сторону.
– Ага… Вот так, значит…
