Аарон Оллстон - X-Wing-7: Ставка Соло

— Знаешь, военачальник, — пробормотал кореллианин себе под нос, — а ведь они сбегут от тебя. А ты не хочешь их отпускать. Давай, Зсинж, прыгай. Вводи «Железный кулак».

— Командир, — позвал дроид, — сказать Призракам о Ларе?

Ведж замешкался. Сколько ни шифруй сообщения, все равно когда-нибудь код взломают. И получится, что он сам выложит противнику сведения о потенциальном союзнике в их рядах. Что же делать-то?

— Отметь ее как нейтральную мишень, больше ничего не говори, — решился Антиллес.

Да, наверное, так будет лучше всего. Чем короче сообщение, тем его сложнее перехватить. И раскодировать.

— Слушаюсь, сэр!

— Я — наверху, ты внизу, — предложил Келл Тайнер.

— Мы твой ведомый, — согласился Кроха.

Оба истребителя направлялись к лже-«Соколу»; спор шел о том, кто с какой стороны от фрахтовика пролетит, разгоняя «жмуриков».

Келл взял чуть выше, боясь случайно зацепить расхлябанный грузовик. Его мишень так мотало, что рано или поздно она сама попадет под огонь. Вот сейчас, например…

И вдруг на сетке прицела мишень сменила цвет. Келл выругался от неожиданности, убрал палец с гашетки. И «Тысячелетняя ложь», и его преследователи стремительно промелькнули под брюхом «крестокры-ла». Тайнер начал разворот, ведомый повторил его действия.

Поддельный «Сокол» трясло как в лихорадке. Ведж поморщился от резкой боли в углах: упало давление. В подтверждение догадки завыл уходящий в пробоину воздух и заверещал перепуганный дроид.

— У нас утечка! Нас подбили! Не выдержали килевые шиты!

— Чуй, переверни эту посудину! — заорал в ответ Антиллес, стараясь перекричать Писклю.

Надежды оправдались: звездное небо перевернулось на сто восемьдесят градусов и вместо Лары в прицеле оказался барон Фел. Тоже не сахар, но все-таки легче, Ведж даже не раздумывал, просто открыл по барону огонь, и все.

— Мин! — позвал он. — Латай броню! Чуй, держи между нами и фелом здоровый дефлектор. Может, Лара не станет взрывать нас…

Мать Безумия, на что он собрался рассчитывать? На заверения роботасекретаря, что не нужно стрелять в агента Империи и предателя? И это когда их незащищенный дефлектором киль открыт ее пушкам, и прекратить их существование Лара может одним-единственным выстрелом!

Лара отметила вращение фрахтовика. Хмурилась она недолго, до тех пор, как сенсоры показали отсутствие дефлекторного поля.

Нужно стрелять — иначе Зсинж поймет, что она предатель.

Лара судорожно дернула штурвал (слишком резко!), машина прыгнула вперед, стремительно надвинулось белесое, в пятнах ржавчины и подпалинах брюхо фрахтовика. Дальнейшие события от девушки уже не зависели. Хруст сминаемых шпангоутов показался ей оглушительным. По закаленному транспаристилу иллюминатора побежали зигзаги трещин.

— Петотель! — раздался голос барон. — Петотель, вы ранены?

Лара не отвечала.

Зсинж еле сдерживался. Хотелось приоткрыть от изумления рот, но тогда он будет глупо выглядеть. А военачальник не любил выглядеть глупо.

Передача с мостика «Репрессалии» прервалась, потому что не существовало и самого мостика. Но данные продолжали поступать.

«Репрессалия» теряла воздух. Взрыв бомбы пробил обшивку дредноута, обрушив носовые щиты и выведя корабль из строя. Протонные торпеды завершили дело. Старый дредноут разваливался на части.

Из всех шелей и трещин гейзерами били струи воздуха, перекосившиеся и согнутые переборки мешали перекрыть разгерметизированные отсеки. Перед взрывом капитан скомандовал разворот, несомненно, не хотел выпускать «Тысячелетний сокол» из зоны досягаемости пушек. Дряхлый корабль раскололся, как гнилой орех, не выдержав маневра.

Зсинж тяжело навалился на переборку, ему надо было на что-то опереться.

— Никак не получается его убить, — отчаянно простонал военачальник. — Никак не получается избавиться от этого контрабандиста! Я не знаю… я ничего не могу придумать…

— Сто восемьдесят первую разбили, — прошептал над ухом Зсинжа бесплотный голос. — Я приказал уцелевшим выйти из боя. Но можно послать еще один корабль, чтобы вновь координировать их действия.

— Нет. К чему швыряться деньгами после проигрыша? Кроме того, Соло окажется в гиперпространстве раньше, чем наш корабль прибудет на позицию. Сворачивайте операцию.

Мелвар не стал тратить время на споры или удивление; генерал откозырял и отошел переговорить с координатором.

— Уводите пилотов на наземную базу, — с легким сожалением распорядился он.

Зсинж чувствовал схожее разочарование. А еще военачальник ощущал ярость. Все валилось из рук… Все просто валилось из рук!

ДИшки роились по-прежнему, но теперь поредевший рой летел к границе атмосферы.

Как только «жмурики» перестали мельтешить перед лобовым иллюминатором, Пискля снял маску. Все равно она требовалась лишь для того, чтобы скрыть золотистый цвет его металлического лица, и действовала в том случае, когда наблюдатель проносился мимо на скорости приблизительно сто НГСС. По указанию Веджа дроид переключился на свой «второй» голос и активизировал связь.

— «Тысячелетний сокол» — Призракам, следуйте за мной и приготовьтесь к прыжку. Секира-7, не пора ли к папочке в трюм?

— Уже иду, генерал.

Ведж постучал дроида по плечу.

— Добавь: «Хорошо ты там развлеклась, детка».

— Что это значит?

— Что она хорошо стреляла.

— А разве она сама этого не знает?

Затянувшаяся пауза удивила Писклю, и дроид оглянулся. Коммандер Антиллес был взмылен, растрепан и уже придумал, что делать с гаечным ключом, который ему услужливо протягивал вуки.

— Здорово ты там развлеклась, Коннайр.

— Спасибо, генерал.

Ведж отложил инструмент и стал наблюдать, как Дорсет Коннайр ловко сближается с фрахтовиком со стороны правого борта, а затем вводит легкую машину в нишу, предназначенную для спасательных капсул. Чуть позже все в рубке ощутили легкий толчок.

— Есть стыковка, — известил Пискля собственным голосом.

— Тогда вали отсюда, помоги Дойносу латать пробоину.

Не дожидаясь согласия, Антиллес выдернул дроида из кресла и подтолкнул к выходу.

Когда Пискля оглянулся, Ведж уже уселся на его место. Дроид подумал, что нужно научиться вздыхать, чтобы обогатить эмоциональную палитру.

— Сейчас генерал, а миг спустя — сварщик-ремонтник!

Антиллес широко ухмыльнулся.

— Такова армейская жизнь!

— Петотель, вы слышите меня?

Лара пошевелилась, мотнула головой, стараясь убедить всех, что оглушена. За лобовым иллюминатором парил «жмурик» с полосатыми солнечными батареями. До него было каких-то несколько метров. Перехватчик зачем-то вращался. Секундой позже Лара сообразила, что вертит не барона, а ее саму.

— Что?., я… что?

— Вы не ранены? Можно поднять вас на борт спасательного катера.

— Нет-нет, я могу лететь…

В Империи или Новой Республике, истину он говорит или ложь, но любой пилот автоматически отвечает одной и той же фразой. Он может лететь, Лара расправила плечи.

— Мы… мы его?., где он? Мы победили?

— Почти, — откликнулся Фел. — Идемте отсюда. Не отставайте, Петотель.

Он направился к планете, прочь от догорающего трупа «Репрессалии».

Время своего «обморока» Лара провела с пользой. Дека, передававшая на лазерные пушки необычные команды, вернулась в карман летного комбинезона, после чего девушка колотила головой о выступ шпангоута, пока перед глазами действительно все поплыло, а в висках начало ломить. Хорошо, что на ней шлем, не то обязательно раскроила бы себе лоб. А с другой стороны, даже жаль, рассказ бы стал еще достовернее.

У нее все получилось. Поэтому, пристраиваясь позади барона Фела, Лара широко улыбалась.

Перед Хэном стоял капитан Онома.

— Мы обнаружили позицию, которую занимал «Железный кулак» во время боя. Патруль с «Мон Делиндо» засек «разрушитель» несколько минут назад.

Соло выпрямился. В голове теснилось много высказываний, в том числе — относительно позиций. Кореллианин чудом сдержался.

— Предупредите Новых звезд и Разбойный эскадрон, пусть ждут сигнал к взлету. Свяжитесь с «Мон Делиндо». Если мы…

— «Железный кулак» ушел из системы, сэр. Хэн опять мешком обмяк в кресле.

— Бросив собственных пилотов? — недоверчиво пробормотал он. — Даже не позаботившись подобрать спасательные капсулы с «Репрессалии»… Мон каламари неуклюже кивнул.

— Без сомнений, он рассчитывает, что их спасут планетарные силы, а за ДИперехватчиками он пришлет грузовоз. Он ушел, сэр.

Кореллианин все качал головой.

— Он просто не захотел приближаться к планете, ггобы ничто не мешало разбегу. Он — трус.