Александр Пономарёв - Проект "Вервольф"
Челюсти с треском вытягивались, приобретая характерную форму, зубы трансформировались в острые клыки, с которых на пол стекала желтоватая слюна, уши заострились и теперь сильно смахивали на волчьи.
Я оглянулся. Мои спутники стояли белые как мел, а на Дитере вообще лица не было. Он походил на привидение, и я всерьёз опасался, как бы с ним не случился удар.
Я снова посмотрел в «окно». Вервольф как будто стоял на цыпочках: колени направлены вперёд, пятки оторваны от пола, длинные руки чуть согнуты, когтистые пальцы нервно подрагивают, глаза горят желтым огнём, зубастая пасть оскалена, шерсть на загривке дыбом, а сам он как сжатая пружина.
Мокрый нос шевельнулся, оборотень по-волчьи втянул воздух, поднял морду к потолку и протяжно завыл.
Уже знакомая с тварями Марика никак не отреагировала на вой, зато Юрген с коротким стоном рухнул на пол, а Ганс, позеленев лицом, сполз по стене.
Монстр повернулся на шум, оскалил пасть и с оглушительным рычанием бросился к нашему укрытию. Я только успел отпрыгнуть вглубь камеры, оттолкнув Дитера, как с той стороны здоровенная туша с грохотом ударилась в дверь, уродливая лапа пролезла в прорезь «кормушки», и острые когти вспороли воздух в миллиметрах от моей груди.
Рука исчезла, дверь зазвенела под градом ударов. Чуть позже в дверном «окне» появился жёлтый глаз с чёрным кругляшком зрачка и уставился прямо на меня. Я слышал хриплое дыхание и цокот когтей, когда оборотень нетерпеливо переступал ногами, а потом раздался зубодробительный скрежет, словно гвоздём царапали по стеклу. Похоже, тварь хотела добраться до нас, вскрыв камеру, как консервную банку.
Поняв бесперспективность затеи, вервольф снова просунул лапу. Суставчатые пальцы хватали воздух, трёхгранные когти клацали друг о друга, зверь с пыхтением бился грудью в дверь, пытаясь вслепую схватить кого-нибудь из нашего отряда.
Я сорвал с Дитера ремень и со всего размаху врезал пряжкой по волосатой руке. Громко хрустнуло. Вервольф с воем вытащил руку из «окна», но вскоре вновь зашарил по воздуху, брызгая кровью из рассечённой кожи на бетонный пол и стены камеры. Несколько рубиновых капель попали мне на лицо и одежду. Я стёр «гостинцы» рукавом и чуть не отлетел в сторону, когда очнувшийся Ганс оттолкнул меня, бросившись к лапе с шилом в руке. Что-то прошептав, он с искажённым злобой лицом вонзил длинную иглу в руку монстра.
Оборотень взревел, тряся пронзённой насквозь ладонью. В это время в коридоре загрохотали выстрелы. Лапа мгновенно исчезла. Я бросился к освободившемуся «окну», увидел Вольфганга с автоматом одного из охранников. Прижавшись к стене, тот расстреливал магазин по приближающейся скачками твари. Пули жалили волколака в грудь, доставляя ему столько же вреда, сколько нам укусы слепней.
Зверь взвился в воздух в последнем прыжке, вытянувшись в струну преодолел оставшиеся метры. Мягко приземлившись, с рычанием встал на задние лапы и мощным ударом снёс Вольфгангу голову. Та с глухим стуком ударилась об пол и, подскакивая, откатилась в угол, где замерла, глядя в нашу сторону остекленевшими глазами.
Выпав из ослабевших рук, «шмайсер» с лязгом свалился под ноги. Фонтанируя «эликсиром жизни», труп стоял ещё несколько мгновений, а потом шумно рухнул перед чудовищем.
Вервольф издал победный вой и бросился к лестнице, откуда доносились крики и дробный перестук солдатских подошв. Я ещё успел заметить, как оборотень накинулся на выскочивших в тюремный коридор немцев. Солдаты открыли беспорядочную стрельбу, но он быстро расшвырял одних по сторонам, другим вскрыл грудь мощнейшими ударами, третьих четвертовал и бросился прочь из подвала собирать обильную жатву. Ему было здесь где разгуляться.
— Быстро на выход! — скомандовал я, заскрипев дверью. — Пока «зверушка» на свободе, им не до нас.
Мы вышли из камеры. В коридоре висел мерзкий запах скотобойни и сгоревшего пороха. Везде изуродованные трупы: вон у этого парня кишки розоватой кучей выпали из распоротого живота, а у того из огромной дыры в груди рёбра торчат корабельными шпангоутами, а тут вообще только верхняя половина туловища. Нижняя часть валяется в тридцати метрах отсюда и то не полностью: вторая нога повисла на открытой двери, зацепившись за край носком сапога. И ещё с два десятка таких «сюрпризов» в виде растерзанных солдат и отдельных фрагментов тел.
Повсюду на полу растеклись лужи гранатового цвета. Мы шлепали по ним, и брызги разлетались во все стороны, а потом за нами тянулись неровные цепочки красных следов.
Даже привыкшие ко всему эсэсовцы из моего отряда с трудом держались на ногах. Они выглядели сейчас не лучше студенток-первокурсниц из медакадемии на экскурсии в морге: такие же бледные и обнесённые. Того и гляди в обморок свалятся, возись потом с ними.
Покрикивая на них, я заставил каждого взять по два автомата. Можно было и больше, но я решил не перегружать людей: лучше пусть навесят на себя дополнительные подсумки с запасными магазинами — благо с ними тоже проблем нет.
Жетон от ячейки, где хранились сданные при входе автоматы, Дитер, по моему совету, сунул в карман немца со вспоротым брюхом и донельзя изуродованным лицом. Я полагал, эта уловка на какое-то время собьёт преследователей с толку.
Конечно, хотелось думать, что после произошедшего никто за нами не побежит, но врага всегда лучше переоценить, чем допустить непозволительную оплошность и поставить под удар всю операцию.
Я работал за себя и за того парня, вернее, за ту девушку. Марике стало плохо от вида шалостей оборотня и отвратительного запаха, она прислонилась к стене и стояла там с позеленевшим лицом, с трудом сдерживая рвотные позывы.
Наконец это испытание для всех закончилось. Я велел Дитеру и его людям топать к лестнице, а сам взял Марику за руку и повёл за собой, строго-настрого приказав не смотреть под ноги. Ещё не хватало, чтобы она потеряла сознание, нам и без этого проблем хватает.
Как я и предполагал, в фойе никого не было. Выстрелы и рёв вервольфа доносились откуда-то сверху. Интересно, как долго зверь ещё продержится? А подкрепление они вызвали или надеются своими силами справиться?
Не теряя времени, мы выбежали из здания и только расселись по машинам, как я получил ответ на последний вопрос. Возле входа завизжали тормозами чёрный «майбах» и пара грузовых «опелей». Из кузовов высыпали двадцать автоматчиков и четверо парней в противогазах и парой баллонов за плечами, от которых тянулся гофрированный шланг к железной трубе с перфорированным наконечником.
Огнемётчики в сопровождении групп из трёх пехотинцев первыми скрылись в доме. Чуть позже остальные солдаты забежали внутрь. Последним в здание гестапо вошёл командир группы захвата: офицер с орлиным носом и низко надвинутой на выпуклый лоб фуражкой. Свита из адъютанта и двух охранников ввалилась следом за ним, и на улице стало тихо.
Я так и представил себе, как эти парни идут по лестницам, осторожно шагая и чутко улавливая каждый звук. Огнемётчики держат оружие наготове, на концах длинных стволов пляшет желтоватое пламя, огненные капли изредка падают на ступени и горят крохотными костерками. Пехотинцы крепче сжимают «шмайсеры» вспотевшими ладонями.
Тишина. Оборотень уже расправился со всеми и замер, услышав осторожные шаги. Его грудь высоко вздымается, влажные ноздри нервно вздрагивают, чуя посторонний запах.
Вервольф делает шаг. Когти клацают по гранитной плите пола, и в этот миг из-за угла с низким гудением вырывается огненная струя. А потом ещё одна и ещё.
Воздух мгновенно наполняется запахом палёной шерсти и горелого мяса. Трещат автоматы, звякают, ударяясь об пол, дымящиеся гильзы, слышен топот солдатских сапог, отрывистые команды офицера и громкие хлопки его «люгера».
Объятый пламенем зверь громко рычит, и в этом вопле отчётливо слышится крик ярости. Тварь не сдаётся. Огненный ком прыгает на обидчиков, вот уже несколько из них вспыхивают факелами, падают на пол и катаются, закрыв лицо руками и воя от боли.
Шипящие струи пламени снова тянутся к оборотню, опять тявкают автоматы. Пули с глухим чмоканьем вонзаются в его тело, ударяются в стены, выбивая фонтанчики пыли и куски штукатурки, со звоном бьют стёкла, расщепляют оконные рамы и двери, с визгом рикошетят от пола, улетая в никуда, или находят себе новые жертвы.
Зверь мечется среди охотников огненным элементалем, каждое его прикосновение стоит им жизни одного из них, но и его силы тают. Получив ещё одну порцию огня и свинца, вервольф падает на колени.
Внезапно наступает тишина, её нарушает лишь треск полыхающей кожи да одинокий хлопок. Вскинув голову, оборотень бросает стекленеющий взгляд на худощавую фигуру офицера с дымящимся «люгером» в вытянутой руке. Немая дуэль длится долю секунды, и вот уже мёртвый зверь валится к ногам победителей.
