Александр Пономарёв - Проект "Вервольф"

— Ну вот, со знакомством покончено, давайте обсудим детали предстоящей операции.

— Может, присядете, господа, — я указал на диван.

— Спасибо, мы постоим, — ответил за всех Дитер и скривил губы в улыбке. Желто-коричневые глаза остались при этом такими же холодными, а взгляд как будто прощупывал до костей.

От его оскала мне стало не по себе, в моём представлении так улыбались только законченные маньяки и психопаты.

— Ну, хорошо, как хотите, а я присяду.

Я прошёл к столу и растворился в объятиях слоноподобного кресла, откуда прекрасно видел всех эсэсовцев, даже прислонившегося к косяку Ганса.

— Прошу вас, Дитер, начинайте.

Унтерштурмфюрер тоже подошёл к столу, отодвинул в сторону письменный прибор из серого нефрита, вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, с хрустом развернул его и разгладил ладонью на полированной столешнице.

— Нам предстоит непростая операция, — сказал он, дыша на меня табачным перегаром. — По нашим данным объект доставлен в казематы главного управления гестапо. Вот здесь, на схеме, план подземного этажа с одиночными камерами.

Я вытянулся в кресле. На желтоватом листе бумаги с перекрещенными линиями заломов две чёрные карандашные прямые изображали коридор. С одной из сторон к каждому отрезку примыкали небрежно нарисованные прямоугольники с цифрами внутри.

Дитер обвёл коричневым от никотина ногтем прямоугольник с номером тринадцать:

— Наш объект находится тут. Часовые здесь, здесь и здесь, — на бумаге снова остались глубокие следы от ногтя, — по моим данным они стоят возле пустых камер. Нам придётся разделиться на пары. Я, Ганс и Вольфганг будем играть роль конвоиров. Юрген, Томас и вы, штандартенфюрер, изобразите из себя пленных.

Томас мгновенно подтянулся и крикнул:

— Есть!

Юрген скрестил руки на груди, сказал спокойно:

— Слушаюсь, герр унтерштурмфюрер!

Я заметил на тыльной стороне его левой ладони свежие ожоговые рубцы, а под ними татуировку свастики и полукруглую надпись «Gott mit uns».

Дитер посмотрел на меня:

— Штандартенфюрер, у вас найдётся гражданская одежда для моих парней?

— Они примерно одного со мной роста и телосложения, — пробормотал я, поглаживая подбородок. — Думаю, да, найдётся.

— Вам тоже неплохо бы переодеться… хотя можете оставить форму, только придётся снять на время железный крест и портупею.

Я сказал, что это не проблема, и начал неторопливо скручивать круглую гайку с нарезного стержня награды.

— Как только поравняемся с охранниками, вырубаем их без лишнего шума. Вольфганг, дверь в камеру берёшь на себя.

Зеленоглазый немец, ещё плотнее сжав бледные губы, молча кивнул.

— Обратно пробиваться будем с боем. Каждый пусть возьмёт с собой несколько полных магазинов. Хорошо бы запастись гранатами, но это вызовет лишние подозрения на входе, поэтому как-нибудь обойдёмся без них.

Я поинтересовался: почему обратная дорога будет сложнее пути вперёд? На что получил ответ, мол, придёт время, я сам всё узнаю, а сейчас мне бы лучше помолчать и сосредоточиться на обсуждении плана. Разумеется, Дитер сказал всё это в довольно мягкой форме, чтобы не ранить самолюбие офицера, но в то же время он чётко дал понять, что, несмотря на разницу в званиях, я здесь просто мальчик на побегушках.

Закончив с раздачей указаний, Дитер сложил лист с планом и, пряча его в карман, спросил:

— Штандартенфюрер, у вас есть машина?

— Да, она припаркована возле особняка, — ответил я, вставая с кресла.

— Хорошо. С вами поедут Юрген и Томас. — Он повернулся к ним и на каждого показал пальцем: — Вы оба головой отвечаете за сопровождение объекта и за безопасность штандартенфюрера Валленштайна.

И снова эти ребята ответили в свойственной им манере: Томас бодро с патриотическим надрывом, а Юрген так, словно делал невероятные усилия над собой.

— Я с Гансом и Вольфгангом поеду следом за вами, обеспечивая прикрытие. Вопросы есть?

Ответом стало дружное молчание.

— Тогда, штандартенфюрер, дайте моим ребятам одежду, и мы выдвигаемся.

Я поднялся с парнями на второй этаж, порылся в шкафу, ища что-нибудь подходящее. Юргену достался светло-серый костюм тройка: брюки с пятисантиметровыми манжетами, двубортный пиджак с широкими лацканами и чёрным воротником, жилетка с глубоким вырезом и приталенной шёлковой спинкой. Он быстро переоделся, но жилетку наотрез отказался надевать, сказав, что ему в ней тесно, дескать, он чувствует себя скованным и боится: как бы она не помешала драться, если до этого дойдёт дело.

С Томасом пришлось повозиться: мощные плечи и длинные руки забраковали все пиджаки из баронского гардероба. В итоге я нашёл какой-то свитер с красно-синими ромбами на груди и штаны в мелкую ёлочку из камвольной шерсти коричневого цвета.

На ногах эсэсовцы оставили сапоги, благо ширина брючин позволяла не заправлять их в голенища. А то бы смешно смотрелось, прямо как вчера из деревни приехали.

Закончив с маскарадом, наш маленький отряд сел в машины и отправился на юго-запад германской столицы.

Берлин как будто вымер: ни праздно шатающихся гуляк, ни поздно возвращающихся с работы, никого. Даже собаки и те куда-то подевались. Тишину спящего города нарушал только шум моторов наших автомобилей, топот сапог редких в это время военных патрулей да тихий писк катающихся по улицам пеленгаторов. Нам встретилось три таких машины с круглыми вращающимися антеннами на крыше, прежде чем мы, проехав по мосту через Шпрее и покрутившись по десятку улиц и улочек, остановились на углу главного здания гехайме штатсполицай на Принц-Альбрехтштрассе, восемь.

Здесь жизнь била ключом: одни «воронки» выезжали из ворот, другие закатывались туда, везя в чёрном чреве очередную жертву нацистского режима. В гестапо пытали круглосуточно и без выходных, стараясь во славу фюрера.

Я немного задержался в салоне «хорьха», снимая с себя шинель и портупею, чтобы выглядеть согласно легенде.

— Готовы? — спросил Дитер, когда все вышли из машин.

— Да! — ответили вразнобой его бойцы, а я молча кивнул.

— Тогда за дело!

Он первым направился к серому дому, в котором всё кричало о его принадлежности к высокому искусству: мансардная крыша вместо пятого этажа, рустованный фасад, вычурная лепнина под широкими трёхстворчатыми окнами, ростовые скульптуры над арочным порталом.

Первый этап операции прошёл как по маслу. Часовые на входе пропустили нас без проблем — сработал названный Дитером пароль — никто даже не покосился в мою сторону: подумаешь, арестовали штандартенфюрера — невелика птица. Гестапо работало с поразительной эффективностью, оперативно выявляя шпионов и прочих врагов рейха.

Зато внутри мы столкнулись с первыми трудностями. Когда-то широкое и просторное фойе теперь сузилось до размеров небольшого коридора из двух канцелярских столов, за которыми возвышались стеллажи с ячейками, половина из которых пустовала. Остальное пространство скрывали от глаз фанерные перегородки, задрапированные огромными нацистскими стягами.

Два эсэсмана с хмурыми лицами и автоматами на груди перегородили дорогу.

— Оружие на стол! — потребовал один из них.

Дитер ненадолго завис. Никто из нас не предполагал, что от него, Ганса и Вольфганга потребуют сдать оружие. Раньше, по словам того же Дитера, такого порядка не было. Мне пришлось поверить ему на слово, ведь я до недавнего времени как-то не интересовался историей пропускной системы в гестапо.

Хорошо ещё Юргена, Томаса и меня не стали обыскивать. Таким образом, нам удалось сохранить дополнительные магазины, а я уберёг нечто более ценное, чем несколько сотен грамм фасованной смерти.

— Пошевеливайтесь, унтерштурмфюрер, не задерживайте очередь!

Я оглянулся. За нами действительно скопилась группа из нескольких солдат, одного офицера и какого-то хлюпающего разбитым носом бедняги с кровоподтёком на скуле и синяком под глазом. Правда, за самовольство немедленно получил резкий тычок автоматным стволом между лопаток.

— Не оборачиваться! — прикрикнул Вольфганг, явно войдя в роль, снял с шеи ружейный ремень и с грохотом положил МП-40 на стол. Немного погодя Дитер и Ганс последовали его примеру.

Эсэсман сгрёб «шмайсеры» со столешницы, сунул в одну из пустых ячеек. Взамен бросил на исцарапанную поверхность металлический жетон с готической литерой и трёхзначным числом.

— Надеюсь, с нашим оружием ничего не случится? — с металлом в голосе поинтересовался Дитер, пряча жетон в карман.

Солдат одарил его хмурым взглядом, а в это время его напарник потребовал разоружиться стоявших за нами немцев.

Пройдя сквозь кордон, мы сразу повернули налево и потопали к темневшему вдали проходу, за которым начиналась лестница в подвал. Я ворочал головой по сторонам, когда ещё удастся побывать в самом сердце тайной полиции. Ладно бы здание сохранилось до наших дней, так ведь в пятидесятых годах его разобрали по кирпичикам, и даже улицу в Нидеркирхнерштрассе переименовали, чтобы уж никаких воспоминаний о кошмарах прошлого не осталось.