Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Тут же, вслед за ней и братом, упал Эльгожо, оглушённый сзади ударом приклада по голове.

Карба, прикрывая собой прадедушку, был расстрелян из нескольких плазмотронов сразу. Но перед этим он первым достиг люка и продержался возле него ровно столько, чтобы дать возможность мне и Лиясе туда нырнуть.

Точнее, в люк прыгнул гойт, а меня увлёк вслед за собой, ухватив за пояс. Я к тому времени уже мало что соображал и почти ничего не видел – в рукопашной схватке мне рассекли ножом кожу на лбу, кровь заливала левый глаз, я что-то орал по-русски, нажимая на спусковой крючок реграна, в котором давно кончился заряд. И ещё почему-то отказывалась повиноваться левая рука, но в тот момент я, можно сказать, не обращал на это внимания – просто отметил про себя краем сознания, и всё.

Не разбились мы только потому, что Лияса успел активировать свой гравипояс, – как раз в этот момент противнику пришла в голову интересная мысль задержать нас, резко увеличив силу тяжести внутри резиденции с помощью имеющихся гравигенераторов, и он данную мысль реализовал – так что в люк мы падали потяжелевшие, как мне показалось, минимум в два раза от своего обычного веса, и это могло закончиться очень плохо, даже несмотря на то, что действие гравигенераторов за люком резко ослабевало.

От преследователей мы ушли тоже благодаря Лиясе – именно гойту принадлежала идея заложить дистанционно управляемые сюрпризы.

И именно он вовремя запустил в действие один из них (я уже ничего не соображал), когда мы, чуть не падая, поддерживая друг друга, миновали опасную точку «закладки» и свернули в нужное нам боковое ответвление пещеры.

Нестерпимый грохот взрыва хлестнул по ушам, и это было последнее, что я запомнил, – ударная волна, словно взбесившийся слон, пнула в спину, сбила с ног, и следом пришли тьма и тишина.

Очнулся я от того, что на лоб мне размеренно падала вода. Тяжёлые пронзительно-холодные капли.

Пам…памм… паммм…

Кажется, пользовалась в древности популярностью такая пытка – человека привязывали и капали на темя холодной водой. Долго. Говорят, ужасная пытка была – мозг буквально разрывался от боли. Вроде бы даже именно ей подвергли в свое время Стеньку Разина.

Но я-то не Стенька, верно?

Или попал в плен и меня уже пытают?

С этих безбашенных потомков космических пиратов станется.

Открыл глаза – не помогло. Всё та же темнота кругом, без малейшего проблеска. Ничего. Сейчас достанем и включим фонарик. Он у меня должен быть в боковом кармане. Но сначала убрать голову от чёртовых капель и сесть…

Сесть удалось со второй попытки. Левая рука по-прежнему висела плетью, хотя боли не было. Означать это могло лишь одно: в конечность крепко попали, но в горячке боя я этого не почувствовал. А потом за дело взялся боевой комбинезон, в который и меня, и себя, и Эйшу предусмотрительно облачил перед походом Лияса. Комбез сам автоматически залепил и обволок рану, вколол обезболивающее… Кстати о гойте. Где он?

– Лияса! – позвал я, одновременно нащупывая правой рукой фонарик в кармане комбеза. – Лияса, вы живы?

Тишина. Только вода продолжает капать – слышно, как разбивается она о камень.

Пам… памм…

Я вытащил фонарик, включил, повёл вокруг себя лучом света и сразу же наткнулся им на Лиясу.

Ох, мама дорогая. Кажется, дело плохо. Совсем.

Гойт лежал, погребённый под грудой каменных обломков. При этом снаружи, доступной обзору, оставалась только его окровавленная голова с закрытыми глазами и часть плеча. Тело же было скрыто под камнями, громоздящимися до самого потолка.

Всё понятно. Сработал наш «сюрприз», взрыв, меня отбросило воздушной волной, а его банально завалило. Так получается? Другой версии нет. Вот же беда какая. Может, всё-таки жив?

И что у меня, ёжик в тумане, с левой рукой?

Краткое обследование руки показало, что изначальное предположение оказалось верным – комбинезон в районе плеча, чуть повыше локтя, спёкся в сплошную массу, и я понятия не имел, в каком состоянии под ней кожа, мышцы и кости. Значит, действительно, попали. Странно только, почему я не помню, когда и как это случилось. Впрочем, я вообще смутно помню бой. Так, отдельные фрагменты, и то связанные большей частью не со мной, а с другими. Да, не вышел рейд. Всех в результате потеряли. Один я остался живой и на свободе. И что теперь, спрашивается, мне с этой жизнью и свободой делать?

– Дёма…

Послышалось?

Я повёл лучом фонарика, и свет отразился в широко открытых глазах гойта.

Жив!

Слава Всевышнему и заодно Вездесущему!

– Лияса, как вы? Что болит? Ничего, потерпите, сейчас постараюсь вас тихонько откопать.

Присел рядом, осторожно коснулся окровавленного лба человека-амфибии.

– Не надо.

Гойт говорил тихо, было заметно, что каждое слово даётся ему с большим трудом, но слова произносил очень чётко и внятно.

– Что не надо?

– Не надо откапывать. Это бесполезно.

– Лияса, не болтайте ерунды. Вас завалило, бывает. Сейчас…

– Дёма, человек с планеты Земля, слушай меня и не перебивай. Я умираю, и у меня нет времени с тобой спорить.

В тихом голосе Лиясы оказалось столько силы, что я передумал возражать.

Ладно, пусть скажет, что хочет, а уж потом…

– Слушай очень внимательно, – продолжил гойт. – После моей смерти оставь моё тело здесь. Потом похоронишь, если удастся. Или сородичам моим передашь, где я лежу. Возвращайся в убежище. В моём личном компьютере, в кабинете, найдёшь завещание и инструкции. Код простой, запомни: один, два, три, четыре, семь, – он умолк и прикрыл глаза.

Я посмотрел на обломки камней и ясно понял две вещи. Первое: с моей покалеченной левой рукой разгрести завал нереально. Да, сила тяжести здесь мала, но уж больно велики камни. И второе: гойт и впрямь вот-вот умрёт, и, если даже каким-то чудом мне удастся освободить из-под завала его тело, то тащить его потом сквозь пещеры, опять же с недействующей рукой…

– Повторяю, – сказал Лияса, снова открывая глаза. – Один, два, три, четыре, семь. Моё тело оставить здесь. Вернуться в убежище. Прочесть завещание и инструкции. У меня есть корабль, звездолёт, мой личный. Он там, рядом с убежищем, надёжно спрятан. Теперь он твой. Воспользуйся им, как сочтёшь нужным. Уверен, ты примешь верное решение.

– Но как…

– Если чего-то не поймёшь, – он говорил уже совсем тихо, так, что мне пришлось наклониться ухом к его лицу, – у тебя всегда есть то, что ты носишь на своей груди. Микнс. Он поможет. Не удивляйся, что мне о нём известно. И ещё…

– Что? Не умирай, Лияса, прошу…

– Это ерунда. Смерть не страшна. Прости, что так вышло. Спаси Эйшу и не оставляй её. Это главное. Ни за что не оставляй. Вы созданы друг для друга. Я вижу, я знаю… Пообещай. Обещаешь?

– Да. Обещаю. Могли бы и не спрашивать.

– Хорошо… верю… Прощай.

Голос человека-амфибии прервался, и, когда я посветил фонариком в его широко открытые глаза, то понял, что в этой жизни мы с ним уже не увидимся. Гойт Лияса умер.

Глава 16

Обратный путь отнял последние остатки сил. Не очень понимаю, как вообще мне удалось дойти. Видимо, лишь потому, что тащил я сквозь пещеры не свои обычные шестьдесят девять килограммов живого веса, а гораздо меньше. Спасибо гравитации Большого Торгуна.

И ещё спасибо гойту Лиясе, который предусмотрительно догадался оставлять светящиеся метки на всех нужных поворотах. Не сделай он этого, я бы точно заблудился. И не потому, что плохо запомнил дорогу – нормально запомнил, но голова, как и всё остальное тело, чувствовала себя настолько хреново, что надеяться на внимание и память было бы глупо. Я и не надеялся. Просто брёл от поворота к повороту, от метки к метке. Как в кошмарном сне. Как в бесконечном, тягучем и липком бреду.

И всё-таки добрёл.

Сил ещё хватило на то, чтобы заложить в кабину Нуль-Т специально для этого захваченную мину с замедленным действием (и это предусмотрел мудрый гойт!), набрать код перехода и провалиться в спасительное забытьё.

Убежище Лиясы на Зелёном Торгуне оказалось настоящим чудом, и я за последующие сутки, да и потом тоже не раз возблагодарил судьбу за то, что у Эйши оказался такой гениальный «дедушка». Не думаю, что всё закончилось бы так, как закончилось, не повстречай мы его в критический момент, и не окажись я в результате здесь, на Зелёном Торгуне, в роли фактического хозяина не только самого убежища, но и всего того, что его наполняло. Включая звездолёт. Но обо всём по порядку.

После того, как я снова очнулся (теперь в безопасности), организм немедленно и недвусмысленно просигналил, что первое, чем нужно срочно заняться – это его, организма, состояние. И был абсолютно прав. Потому что в таком состоянии единственно возможным действием казалось только одно – выть от боли. Боевой комбинезон исчерпал свои лечебные возможности, и теперь раненая рука давала о себе знать на полную катушку.

Меня спас личный домашний компьютер Лиясы. Его программное обеспечение ничуть не уступало микнсовской Лере, не говоря уже о павшем смертью храбрых – светлая ему память! – роботе Карбе.