Олег Синицын - Скалолазка
– Бейкер ищет не там.
– В тексте Гомера указана Галмата.
– Да! Бейкер и нашел ручей, который называется Галмата. Но ведь слово это происходит от «агалма», что значит «статуя», а Платон в свою очередь ввел новый термин – «Дедали».
Лицо Гродина застыло, глаза уставились на меня.
– Колодец Финикес Дедали находится как раз за этим селением! – радостно воскликнула я.
– Да, я видел указатель, – кивнул Гродин.
– Я была там и нашла постамент. Он действительно вырублен из красного мрамора! Все, что отыскал Бейкер и его ученые, – совсем не то!
Гродин рассеянно снял очки и полез в карман за платком, чтобы протереть их.
– Как жаль, – произнес он, – что я не воспользовался вашими лингвистическими познаниями раньше.
– Что? – не поняла я.
Гродин достал из кармана трубку и задумчиво сунул ее в рот.
Внутри меня что-то оборвалось. Сердце замерло, кровь заледенела.
Почему я раньше не замечала, что Гродин курит грубку?
Господи!
Человек, который прибыл со статуей из Неаполя…
Он тоже курил трубку!
Я вскочила, но в этот момент в таверну ворвались несколько турок с автоматами. Последним с неизменной улыбочкой вошел Бейкер. За его спиной я видела хозяина трактира, быстро пересчитывающего толстую пачку зеленых купюр. Вот кто сдал меня!
Я посмотрела на Гродина.
Это же он был вчера на раскопках! Это он спорил с Бейкером и распаковывал статую Героса!
Как я его не узнала?
Они заодно!
Я догадывалась, что работы Организации по восстановлению статуи должен координировать какой-то мощный археолог. Но и представить не могла, что это – Майкл Гродин!
А я ему все добросовестно выложила! Дура…
Ошеломленная своими открытиями, даже не заметила, как турки заломили мне руки. Я едва не ткнулась лицом в стол. Перстень Героса выскочил из выреза майки и звякнул о полированные доски.
Бейкер взял перстень и осмотрел его. Затем рывком сорвал с моей шеи.
– Значит, обманула меня, крошка? – ласково спросил он, и в следующее мгновение его кулак врезался в мою щеку.
Удар был таким сильным, что помутилось в глазах. Все-таки ткнулась лицом в дерево. Турки продолжали держать меня.
– Не смейте этого делать! – взвизгнул Гродин.
– Иначе что? – поинтересовался Бейкер. Гродин молчал, опасаясь продолжать.
– Она обманула меня, – сообщил американец. – У нас был уговор. Я свое слово сдержал, а она, оказывается, нет.
Он наклонился к самому уху:
– Так, крошка?
– Не называй меня «крошкой»! – процедила я сквозь зубы и получила еще одну довольно чувствительную оплеуху. Да, Бейкер – самая настоящая скотина. Ведь бьет как мужчину!
Я повернула голову и поймала взгляд Гродина. Профессор Йоркского университета испуганно потупился.
– Вы мерзкий старикашка, – прошептала я. – И Чарльз с вами заодно?
– Чарльз не подчинился, – торопливо заговорил Гродин. – Времени было мало. Статую уже грузили на корабль в Неаполе! Мне нужно было спешить туда, а еще предстояло снять текст со скалы. Ему не понравилось, что на раскопках появились вооруженные люди. Неженка!
– Вы – подонок, Майкл Гродин! – заключила я. – Чарльз оказался намного честнее вас!
– Он сам виноват! Я ищу гробницу Эндельвара уже около двадцати лет! А он – университетский прихлебатель! Я нашел финикийские пергамента! Я отыскал список Фурнеля! Мне… – Он посмотрел на Бейкера. – Нам удалось собрать все мраморные осколки и восстановить статую!
– Значит, вы работаете в этой Организации с самого начала?
Гродин вновь посмотрел на Бейкера.
– Хватит вопросов и ответов! – сказал тот. – Мы не на экзамене.
– Надо же! – удивилась я. – Вы учились в университете? А мне показалось, что вы и начальную школу не закончили.
Едва не схлопотала в третий раз.
– Она нашла постамент, – сообщил Гродин. – Помните указатель к колодцу?
– Черт! – пробормотал Бейкер.
– Перебираемся туда.
– А девчонку?
– Будет с нами. Вдруг еще пригодится.
– Ладно, пусть будет так. Пока что! – с угрозой произнес Бейкер.
Гродин судорожно сглотнул.
– Перевезите туда статую, – попросил он. – Только, ради бога, осторожнее!
Я расхохоталась.
Странно, наверное, это выглядело со стороны. Девчонке заломили за спину руки два здоровенных турка, она вся в крови, но помирает со смеху.
– Ты что? – спросил Гродин.
– Чего гогочешь, мартышка? – поддержал его Бейкер.
– Статую-то делали прямо там! – покатывалась со смеху я. – На месте. Вынести ее было легко, когда она развалилась. Осколки-то ма-аленькие… Мой дед однажды купил великолепное старинное кресло! Из дуба, обитое толстой и мягкой кожей… Несколько его зарплат стоило, но дед очень любил удобные вещи. Однако кресло не пролезло ни в дверь, ни в окно… Вот над чем я смеюсь! Снова вам, ребята, статую распиливать придется, а уже на месте собирать!
– Уведите эту хохотушку, – приказал Бейкер.
Головорезы вытолкали меня в коридор. Проходя к двери, я встретилась взглядом с хозяином трактира, который поспешно спрятал пачку купюр.
– Не жгут руки? – спросила его непринужденно.
– Я столько не зарабатывай за несколько сезон!
– Не волнуйтесь, – заверила я. – От денег, полученных за предательство, проказа начнется только через несколько дней. А пока можете гулять, развлекаться, набивать брюхо. Нос – он ведь не сразу провалится…
Я бы еще много ему наговорила, да коридор закончился.
Глава 4
Скованные одной цепью
Они никого не стеснялись. Прямо на глазах у местных женщин связали мне за спиной руки и втолкнули в оранжевый внедорожник. Я влетела туда кубарем, угодив в конец салона.
Задние сиденья были сняты, чтобы в салон поместился габаритный груз. Теперь роль груза исполняла я. Впрочем, тут еще чьи-то ноги протянулись поперек.
Рывком головы отбросила волосы с лица.
Ноги принадлежали Лехе Овчинникову…
Наконец-то я нашла его! Правда, все случилось немного не так, как я предполагала.
Овчинников, видимо, спал. Мое появление потревожило сон его светлости, и он хлопал ресницами, не понимая, что к чему. Руки тоже стянуты за спиной. На вид вроде целый, не побитый… Прекрасная мы парочка, не правда ли? Бывшие муж и жена, валяющиеся связанными в кузове внедорожника.
– Ну что, Овчинников, – сказала я, – соскучился без меня?
Снаружи кто-то захлопнул дверцу. На сиденье водителя плюхнулся турок с золотыми серьгами в ушах. Он поглядел на нас в зеркало заднего вида. На его поясе красноречиво висел пистолет в кобуре.
– Баль? – удивленно пробормотал Леха. – Я думал, ты до сих пор по Измиру гуляешь на мои денежки… Ты что здесь делаешь?
– Тебя приехала спасать, – огрызнулась я.
– Интересно… – Он наклонил голову, скептически оглядел веревки, которые опутывали мои руки. – И на какой стадии находится твой план?
– Я к нему еще не приступала.
– Ну-ну…
Возможно, мне показалось, но Лехин язык заплетался.
– Господи, Леха! Ты опять пьян?
– Нет… – как-то неуверенно ответил Овчинников.
– И где ты тут водку умудрился найти?
– У меня язык заплетается не от водки, а от голода, – без обиды ответил Леха.
– Ой! – Я покраснела. Надо же так опростоволоситься, – Извини.
– Нечего извиняться. Скоро сама поймешь, к каким отзывчивым людям ты меня спровадила.
Я посмотрела на него.
– Леш, я целых два дня тебя искала! В самом деле.
– Что ж, вот и нашла, – ответил Овчинников. – Можно я немного посплю? Прошлой ночью меня кинули в какой-то загон для овец. Наверное, подумали, что те – мои родственницы, хе-хе… Эти дуры так блеяли, что я глаз не мог сомкнуть. А теперь ты…
– Тоже дура?
– Нет, просто спать не даешь…
И он самым бессовестным образом закрыл глаза. А мне так хотелось поговорить с ним!
Внедорожник стоял на месте. Видимо, Бейкер с Гродином решали, что делать дальше… Чего я никак не ожидала, так это предательства Гродина! Знаменитый археолог, ученый муж, профессор. Надо полагать, он с 1979 года, когда обнаружил финикийские тексты, связался с Организацией. Как и «Мирбах-унд-Пфайзер», долго и терпеливо шел к поставленной цели. Раскопки, исследование добытого материала, на основе которого новые раскопки. Шаг за шагом приближался Майкл к оригиналу легенды.
И я ему помогала!
– Гродин – мерзавец! – закричала я во всю глотку. Леха дернулся и открыл глаза. Турок с сиденья водителя пообещал:
– Еще раз пыскнышь – язык отрэжу.
Но я больше не собиралась орать. Меня просто гневный порыв охватил. Захотелось объяснить свою точку зрения окружающим.
Что теперь с нами будет? Вдвойне обидно, что и Леху втянула в эту историю.
Я взглянула на него. Мой бывший спал, как ребенок, – улыбаясь во сне. Наверное, представляет, что мама кормит его вареньем. Он обожает вишневое…
Опять что-то шевельнулось в груди, пока смотрела на его светлые волосы, ироничную улыбку. Что со мной? Мы же разведенные!
