Сергей Антонов - Рублевка
– И вновь на нашем телеканале стартует программа, дарящая драйв и позитив. С вами ток-шоу «Жуковка лайф» и я, его постоянная ведущая Луша. Все мы знаем о заполонивших землю существах с чуждым человеку разумом. Да-да, как вы уже догадались, сегодня мы поговорим о гарпиях, ящерах и других диковинных существах, а темой программы будет вопрос, который каждый из нас хоть раз задавал себе. Итак, мутанты. Кто они: друзья или враги?
После короткой паузы, ведущая напустила на себя серьезный вид.
– Сегодня у нас в гостях генерал Егозин, который не раз встречался с мутантами и знает о них практически все. Итак, Иннокентий Артурович кем же все-таки считать наших новых, порожденных радиацией соседей. Друзьями или врагами? Исчадиями ада или товарищами по несчастью?
Генерал нахмурился, откашлялся, бросил боязливый взгляд в камеру.
– Ну, начнем с того…
Вопросы о мутантах, которые задавала Луша старому вояке, были веселыми, но настолько дилетантскими, что генерал окончательно одеревенел. Известие об окончании шоу он воспринял с видимым облегчением. Луша бойко прощебетала слова прощания и по экрану вновь побежали картинки мультипликационной Жуковки. Панель погасла.
– У меня есть еще несколько программ на жуковском телевидении, – с деланным безразличием поведала Луша. – Особенно пользуется популярностью «Бункер-3», но об этом потом. Ты еще посмотришь все эти передачи, а пока… Давай-ка займемся чем-нибудь более интересным…
Юрий окончательно попал под влияние чар жуковской красавицы. Обаяние Луши, тонкий аромат ее духов, смешанный с запахом сигаретного дыма кружили голову, будили множество желаний. Обещание обещанием, но ведь один раз можно!
Луша, словно прочитав мысли Корнилова, придвинулась и обвила его шею руками.
– Можешь поцеловать меня, если хочешь.
Юрий уже собирался впиться поцелуем во влажно поблескивавшие губы Луши, но тут в его мозгу что-то выстрелило. Бык-симментал!
– Не надо.
– Что?!
– Не надо этого…
– Ага, понимаю. Ты положил глаз на эту молоденькую сучку. Так?
– Какая тебе разница?
– Отлично! – Луша вскочила с кровати, походкой разьяренной тигрицы подошла к двери. – Охрану сюда!
В комнату вошел бульдог. Он плотоядно улыбался и поигрывал дубинкой.
– Что с ним делать госпожа?
– Для начала врежь ему хорошенько. Для понятливости.
– Мечты сбываются!
Предвкушение расправы сыграло с бульдогом злую шутку. Он ринулся на Корнилова, забыв об осторожности. Юрий вскочил на кровать и встретил гостя ударом ноги в подбородок. Бульдог брякнулся на спину, а Корнилов спрыгнул вниз, вырвал дубинку, но окрестить ею бульдога не успел. В спальню вбежали четыре охранника. Одного Юрий сбил с ног, но на этом удача от него отвернулась. От удара дубинкой по голове потемнело в глазах. Корнилов увидел прямо перед собой орнамент ковра и понял, что упал.
– Тебе следует поднапрячься, Серж. Все понимаю. Личность ты творческая и подгонять тебя нельзя, но и меня пойми – подарки вручаются в день рождения. Так, что уж постарайся. Время поджимает.
– Сделаю, Умар. Все сделаю. Не подведу. Ты ж меня знаешь…
Сознание медленно возвращалось к Юрию. Пахло олифой, скипидаром, гипсом и крепким чаем.
Корнилов вспомнил, что дрался с охранниками и получил дубинкой по голове. Куда это они его притащили?
– Армия и без того у меня как кость в горле, дорогая Луша. Военные ненавидят меня, а ты пытаешься вбить между нами новый клин. Гаст победил в честном поединке! А теперь, по-твоему, он должен получить не заслуженную награду, а наказание? Где логика Луша-дорогуша?
– Он оскорбил меня! Разве этого недостаточно?!
Корнилов испытал запоздалое сожаление. Вопреки пожеланиям Егора он перегнул палку. Был ведь шанс оставить волков сытыми, а овец целыми. Он мог сохранить собственное достоинство, не оскорбляя Лушу грубым, надменным отказом. Совсем не обязательно было ее трахать. Вполне достаточно было поговорить по душам и объяснить…
– К сожалению – недостаточно. Я не могу позволить, чтобы Империей правила твоя похоть. А отомстить ты всегда успеешь. Вот разберемся с военными, и может быть, тогда я отдам этого гаста тебе на съедение.
Корнилов открыл глаза. Первым, что увидел были ноги Луши и сверкающие штиблеты ее собеседника. Стараясь не показывать, что очнулся, осторожно осмотрел комнату. На больших, испачканных красками столах лежали белые листы бумаги, кисточки и тюбики. Тот же живописный беспорядок царил на деревянных стеллажах, занимавших все стены. В каждом из четырех углов были установлены мольберты. У одного из них стоял человек в белой сорочке с закатанными рукавами, с наброшенным поверх ее кожаным фартуком. Длинные, седые его волосы были перевязаны цветастой тряпкой. Изрезанное морщинами лицо светилось одухотворенностью, свойственной истинным гениям. И опять, как в случае с Лушей, Юрий понял, что не раз видел этого человека на экранах телевизоров.
Сложив руки на груди, художник смотрел на свое творение.
Ага. Его притащили в художественную мастерскую и теперь Луша вместе с мужиком в начищенных ботинках решают его участь. Суки! Твари! Ублюдки египетские!
– Если у тебя нет других аргументов, Луша, то парень поступает в распоряжение военных, а ты на время забываешь об оскорблении и ждешь своего часа.
– У меня есть аргумент. И аргумент веский, дорогой Умар.
– Хм… Какой же?
– Тебе хорошо известно, что натворил этот гаст в Ромашково. Его следует выдать Дракону!
– Сдаюсь. Ты, Луша, умеешь своего добиться. Будем считать, что гаст искупил свою вину за убийство людей Дракона. Он возвращается в барак. Ты этого хотела?
– Да, Умар.
– Тогда оставь меня в покое.
Луша ушла. Корнилов решил, что играть в кошки-мышки больше не имеет смысла и, оттолкнувшись руками от пола, сел.
– О, да ты уже очухался!
Тот, кого Луша называла Умаром, обернулся. На нем был френч со стоячим пасторским воротником. Узкое лицо окаймляла черная с проседью бородка. Орлиный нос с тонкими ноздрями, темные глаза, еще не тронутые сединой черные волосы и бледная кожа – все это вкупе производило одновременно притягивающее и отталкивающее впечатление. Юрий сразу понял – этот парень умен и очень опасен.
Умар смерил Корнилова оценивающим взглядом и улыбнулся.
– Хорош. Смотри-ка, Серж, а наша Луша все никак не угомонится. Светская львица по-прежнему хочет разбивать сердца, а когда это не получается, может разбить и голову.
– Да какие ее годы! – усмехнулся художник, тыкая кисточкой в холст. – Ты уж, крепко не ругай даму, Умар. Как-никак – подруга дней моих суровых. Если бы ты знал, какие забеги в ширину мы с ней в свое время устраивали! Вся Москва на ушах стояла!
– Да, стояла, – согласился Умар и подошел к пленнику. – Как тебя зовут, крепыш?
– Юрий. Корнилов.
– Ты хорошо дрался Корнилов. Поверь: я испытываю к тебе искреннее уважение. Однако я не могу оставить без внимания жалобу Дракона. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Ты ведь признаешь, что прикончил его лучших людей?
– Они сами напросились…
– Не имеет значения. Ты отправляешься в барак.
Корнилов понял, почему Умара прозвали Пауком. Причиной тому была странная порывистая походка, при которой Ахмаев неестественно широко расставлял ноги. Не обращая внимания больше внимания на Корнилова, он вышел из мастерской.
– Эй и что дальше?! Разве не понимаете, что я работаю? – возмутился художник Серж. – Сию же секунду уберите отсюда гаста!
Охранники вывели Юрия в коридор, сунули респиратор и повели к выходу из особняка. Единственным, что утешило Корнилова, была повязка на голове бульдога и его полный ненависти взгляд.
Не много же ты добился, Юрец. И все это из-за стервы Луши. Что теперь? Начинать все сначала? Ну-ну. Начинай. И не забудь о Мамоне.
В пустом бараке Корнилов увидел Багдасара. Тот пересчитывал наваленные перед ним грудой полотенца.
– Здорово, Корнилов. Ну, как дела?
– Хреново, Саркисыч.
– Этого следовало ожидать. У тебя скверный, неуживчивый характер.
– Да уж. Как поживает Бамбуло?
– Жив-здоров. Вот с кого тебе надо брать пример. Твой хохол без мыла в любую дыру пролезет.
– Я сам разберусь с примерами, Багдасар.
– Дело твое.
Юрий взобрался на нары и, глядя в потолок, принялся размышлять над своим положением. Итак он вернулся к тому, с чего начинал. Актив: познакомился с полковником Хорошевым и Татьяной. Узнал, что военные не жалуют Умара, а он отвечает им тем же. Пассив: нажил себе могущественного врага в лице Луши. Она добилась, чтобы его отправили в барак. Зачем? Эта баба будет пострашнее ящера. Не из тех, кто останавливается на полпути. Не успокоится пока не сживет его со света. Значит, барак – только первый шаг. Каким будет второй?
Корнилов вдруг понял, что шорох полотенец, которые пересчитывал Багдасар, стих. Да и вообще в бараке стало тихо, как в гробу.
