Барон Дубов - Сергей Витальевич Карелин
— Миледи Баконштейн? — Евгений Андреевич кивнул девушке. — Ваш ответ?
Она сразу принялась тараторить:
— Цветы кровохлёбки при доведении раствора до восьмидесяти градусов тепла дают тёмный осадок, который вступает в резкую реакцию с концентратом, который получаем из отпаренных листьев гладкоцвета, тем самым ухудшая свойства зелья.
— Совершенно верно. И что нужно сделать?
— Позволить осадку осесть, отфильтровать настой из цветов кровохлёбки, а затем выпарить.
Надо же. Красивая, ещё и умная. Миледи, значит, дочь эльфийского герцога. Она украдкой стрельнула в меня зелёными глазищами. А я глянул на разрез в свитере и расстёгнутые пуговицы блузки. Весьма и весьма достойно.
— Правильно. Господин Ланников, — профессор всем телом повернулся к ученику и навис над ним, как сама смерть. — Вам есть, что добавить?
— Нет, — ответил тот с кислым лицом.
— Дубов? — вдруг препод остановился возле меня.
— Да? — я вдруг понял, что всё ещё смотрю на эльфийку, точнее, на её точёную лебединую шею.
— Лучше смотрите в учебник, Дубов. Знание алхимии однажды может спасти вам жизнь.
Я кивнул в ответ. И Евгений Андреевич отошёл от моего стола. Мне сразу стало легче дышать, будто в душном помещении открыли форточку. Жуткий тип.
— Да ему учебник не поможет, — мерзко ухмыльнулся Ланников.
Ох, ведь опять напрашивается. Я показал ему ладонь, напоминая о чапалахе на прошлой неделе, и он отвернулся, побледнев.
— Господин Ланников, пустите энергию на занятие, а не на пустое бахвальство.
— Профессор, моя семья славится тем, что из неё вышли лучшие алхимики в стране. Мне сделать это зелье раз плюнуть.
— Тогда приступим. Начнём с приготовления настоя из кровохлёбки.
Я решил следовать инструкциям из учебника. Заодно подглядывал за действиями эльфийки, стараясь не смотреть ей под юбку, когда она наклонялась над столом. Уж больно короткая она для школьной формы. Хотя ножки, надо признать, были длинными и изящными. И заканчивались приятными формами. Так что я просто старался повторять некоторые её действия, чтобы приготовить зелье. Ланников же вёл себя легкомысленно.
— Отфильтровываем настой, — говорил профессор, проходя по рядом. — Не спешим. Теперь смешиваем с раствором из гладкоцвета.
Вдруг аудиторию сотряс взрыв. Девчонки вскрикнули, я пригнулся, помещение заполнилось дымом. Но он быстро втянулся в вентиляцию на потолке. Пахло палёными волосами. На месте взрыва стоял Ланников в обгоревшей форме. Волосы торчали над его головой в разные стороны, бледные глаза испуганно хлопали,, выделяясь на чёрном от копоти лице, как два снежка в грязи.
— Ланников, — вздохнул препод. — Я же сказал, фильтруем не спеша. Видимо, на вас алхимического дара вашей семьи не хватило. Ступайте умываться, а затем наведайтесь в лазарет, вдруг у вас сотрясение.
Контуженного бедолагу проводили лёгкими смешками. Вот до чего доводит самоуверенность.
Моё зелье Евгений Андреевич оценил как весьма посредственное, но рабочее. Даже разрешил прихватить его с собой. Дождусь вечера и окончания занятий, чтобы опробовать его. Вдруг опять будут какие-нибудь побочные эффекты, как от фельдшерского зелья.
После алхимии шёл урок по Оружейному мастерству вместе с факультетом Удара. Этих ребят должны были учить жёстче, чем всех остальных, так что я с нетерпением ожидал его. А ещё я ждал, когда, наконец, начнутся тренировки Инсекта, которые обещал директор. С одной стороны интересно ходить на занятия разных факультетов, с другой — уже хотелось какой-то стабильности. Не то, чтобы она мне особо нужна, но состояние неопределённости начинало бесить.
Неожиданно занятие проходило на Арене академии. Оказывается, после моей «тренировки» с Сергеем Михайловичем её успели частично восстановить: стойки с тренировочным оружием стояли на месте, вспаханный дёрн заменили новым, гаревые дорожки пересыпали, а на месте уже стояли новые мишени. Только в лесу ещё остались проплешин что прорубил Сергей мечом.
Среди учеников с гербом из двух мечей на школьной форме я увидел княжну Онежскую, которая мне подмигнула, и Лакроссу. Оркесса старательно делала вид, что меня не замечала. Выглядела она, надо сказать, шикарно. Форма обтягивала её атлетичное тело, а на ногах были чулки в мелкую сеточку и кожаные сапожки с небольшими каблуками. Каждое её движение — это грация пумы. Или снежного барса.
— Здесь что, было нашествие Саранчи? — спросил один парень, глядя на сосновую рощу.
— Да, Коля, здесь что было нашествие Саранчи? — язва с голубыми волосами стояла рядом со мной. На её голос все обернулись. В том числе, Лакросса с прищуром посмотрела на меня. А я что? А я отвернулся и попробовал насвистеть какую-нибудь мелодию. Вместо свиста получилось шипение ржавого чайника.
Вскоре пришёл Вадим Матвеевич, учитель. Он принёс с собой большой свёрток из холщи, прошёл к длинному столу, который стоял перед огневым рубежом с кабинками для стрельбы, и развернул свёрток. Два десятка учеников сгрудились вокруг, чтобы увидеть, что внутри.
— Итак, друзья, — заговорил препод зычным голосом. — Перед вами образцы оружия для нанесения огневого поражения противнику на расстоянии. Ваши заговорённые мечи, копья и тому подобное, конечно, хороши для убийства Саранчи, но они ограничены коротким радиусом поражения. А Саранча, между прочим, тоже умеет стрелять. Поэтому каждый дружинник или солдат империи обязан иметь огнестрельное оружие. Это, — он ткнул рукой на оружие, блестевшее смазкой, и стал их по очереди выкладывать на стол, — стандартные образцы, которыми вас будет снабжать дружина или имперское снабжение. Винтовка Мосина образца две тысячи двести первого года — не устаревающая классика. Залп из сотни таких винтовок косит Саранчу, как траву на рассвете. Бронебойная пуля навылет пробивает несколько рядовых тварей. Автомат системы Шугина, хотя правильнее его назвать пистолет-пулемёт, но из-за увеличенного калибра он перешёл в разряд автоматов. Воздушное охлаждение. Дисковый магазин на девяносто патронов сделают из вас убийцу высшего разряда. Но будет вам известно, такое оружие дают только самым стойким и храбрым воинам. Саранча, увидев автоматчика на поле боя, бросает на него все силы. Так что занятие это очень опасное. Когда магазин заканчивается, на несколько секунд вы становитесь абсолютно беззащитны. Только те, кто сражаются бок о бок с вами, могут спасти вам жизнь.
Он ненадолго замолчал, давая нам прочувствовать его слова. Я понимал, что он хотел сказать. В бою с Саранчой не имеет особого значения баронет ты или княжич. Врагу всё равно, а вот боевые товарищи могут спасти тебе жизнь. И лучше быть с ними
