Вертел я ваши кланы! Том 5 - Андрей Розальев
— Просто мне иногда кажется, что я занимаю твоё место, — вздохнула Катя.
— Ты занимаешь своё, Катюш, — обнял я их обеих. — И ты, Рики, тоже. И не смейте никогда в этом сомневаться. Пойдёмте скорее, а то опоздаем!
— Ладно, — кивнули обе.
Больше мы нигде не задерживались, и до Пантеона дошли вовремя.
Прогулка оказалась интересной и познавательной. Везде аккуратные дома с маленькими чугунными балкончиками, аккуратные тротуары. Только улочки узенькие. Интересно, когда машины ещё не поднялись в воздух, как они по этим улочкам ездили? Тут на велосипеде-то не разогнаться! Мало того, что узкие — ещё и кривые. Ну хотя может это исторический центр? В Замоскворечье узких кривых улочек тоже хватает. Но блин тут-то вообще не улицы, а колодцы!
— Обратите внимание, справа от вас расположена церковь Сент-Этьен-дю-Мон, — голосом экскурсовода вещала нам Аврора, — её характерной особенностью является эклектичность облика, что особенно заметно в асимметричном фасаде здания. Строительство церкви продолжалось более века, так что в ней успешно сочетаются элементы самых разных архитектурных стилей. А ещё в ней находятся мощи святой Женевьевы, покровительницы Парижа, точнее то, что от них осталось.
И вот так всю дорогу. Впрочем, было действительно интересно.
Сам Пантеон, конечно, впечатлил. Монументальная конструкция с огромным пространством внутри. Правда, впечатлил он только размерами — похожих на него по архитектуре зданий и у нас полно. Классицизм — он и в Африке классицизм.
Пока ждали своей очереди на подъём на купол, успели немного пройтись, посмотреть. Поглазели на маятник Фуко, на настенную роспись. Интересно, что вроде как Пантеон — памятник светский, вон кругом стоят статуи государственных деятелей. И тут же настенная роспись с жизнеописанием святой Женевьевы.
А потом подошло время подниматься наверх.
Двести шесть ступеней, как поведал нам гид, по узкой винтовой лестнице, и мы оказались у верхнего края стены, а оттуда по крутой лестнице поднялись к куполу.
Вид с круговой галереи открылся шикарный. Глядя нашими глазами, Аврора ненавязчиво подсвечивала, на что можно обратить внимание, и, стоило задержать взгляд, показывала небольшую справку.
Мы сразу увидели церковь, рядом с которой только что проходили. С такой высоты — маленькая и даже миленькая.
Следующий просвет между колоннами, и в некотором отдалении виден Нотр-Дам. Его я даже без подсказки узнал.
— Мы с вами сейчас находимся на одном из семи холмов, на которых был построен Париж, на холме, как нетрудно догадаться, святой Женевьевы. А вон там, — Аврора подсветила нужное направление, — находится ещё один холм, Монмартр, самая высокая точка города. Его хорошо заметно благодаря базилике Сакре-Кёр.
— Аврора, ты прямо заправский экскурсовод! — восхитился я.
— У мамы вообще много талантов, — улыбнулась Рики.
— Это точно!
— Ну и, наконец, гвоздь нашей сегодняшней программы, — продолжила Аврора, когда мы прошли ещё несколько колонн, — Эйфелева башня!
— Её вроде парижане в своё время «гвоздём» и обозвали? — спросила Катя.
— Да, и именно оттуда и пошло это выражение, «гвоздь программы», — охотно объяснила Аврора.
Мы обошли галерею кругом, под постоянные комментарии нашего добровольного гида, и спустились вместе с остальными посетителями вниз.
— Вы обязательно должны спуститься в крипту, — посоветовала Аврора, — но сильно там не задерживайтесь. И не теряйте меня, если что, там связь может и не ловить.
— Хорошо, — кивнул я.
Мы, конечно, спустились. Занятно, такое только в фильмах видел. Но чего-то мистического я не ощутил. Урны с прахом, вазы с сердцами, саркофаги... то ли кладбище, то ли филиал кунсткамеры. Но зато какие имена и фамилии! Вольтер, Руссо, Дюма, Кюри...
— И куда теперь? — спросил я, когда мы выбрались на улицу.
Ступени Пантеона и даже площадь перед ним была уже оккупирована обедающими. Люди сидели прямо на камнях. Это что тут, традиция такая?
— А я же вам показала, куда, — Аврора вывела перед глазами маршрут. — Вот те достопримечательности, про которые я рассказывала — и есть наша цель на сегодня. Пока всё обойдём — стемнеет. Поверь, днём Эйфелева башня не производит и половины того впечатления, что ночью.
— Верю, верю. Значит, нам... — я прикинул направление и повернулся спиной к солнцу, — туда.
— Правильно! — улыбнулась Катя. — Когда я прошлый раз здесь была, реконструкция собора после пожара всё ещё продолжалась, хотя попасть внутрь и можно было, но он весь был в строительных лесах.
— Её закончили в прошлом году, так что сейчас собор открыт для всех желающих, — поведала Аврора, — и наконец-то предстаёт во всём своём великолепии. Когда здесь была я, в него даже не пускали. Так что идём скорее!
Мы пошли узкими улочками, мимо университета Сорбонны, мимо одноимённой церкви, в которой был похоронен тот самый кардинал Ришелье, который, как рассказала Аврора, некоторое время был в университете ректором. Дальше мы попали в сквер, и вот оттуда открылся замечательный вид на собор.
— А ещё обратите внимание на это дерево, — перед глазами появилась указующая стрелочка, — Этой робинии 436 лет, она была посажена в 1601-м году, и это самое старое дерево Парижа! Говорят, оно дарует удачу, если прикоснуться к нему.
— Тут же огорожено! — заметила Рики.
— И когда нас это останавливало? — спросила Катя, перешагнув через чисто символическую ограду в виде цепи.
— И правда, — хмыкнул я, накрываясь вуалью полога тишины, чтобы на нас меньше обращали внимания, — это же так весело, правила нарушать!
— Ладно, фиг с вами, вместе потом будем улицы мести... — Рики тоже перешагнула через ограду.
— Пшшш.... пхх.... фщщщщ, — связь почти не проходила через полог молчания, «включенный» на четверть мощности.
Мы приложили ладони к стволу дерева, очень аккуратно, чтобы не повредить коре. Вроде мелочь, но если каждый начнёт ладошками тереться — здесь дырка будет.
— Ну что, удача прибывает? — спросил я Катю.
— Дааа, я прямо чувствую, как она растёт! — улыбнулась та. — Всё, я зарядилась, пошли дальше!
— Пошли, — пожал я плечами.
Катя обернулась посмотреть, идём ли мы, и забыла про ограду, зацепилась ногой за цепь, потеряла равновесие и наверняка шлёпнулась бы посреди сквера
