Владимир Яценко - Бог одержимых

   Чтобы однажды быть прижатыми лицом к лицу в переполненном вагоне метро?

   "Рука Аллаха!" - понял Ибрагим.

   "Пути Господни..." - подумала Мария.

   Ежевечерний променад по Юго-Западу однажды вылился в воскресную верховую прогулку в Битце. По будням - Воробьёвка, Лужники. По погоде - с Курского вокзала электричкой до Чехова, а оттуда до Волосова автобусом: дельтаплан, парашюты. Зимой - лыжи... а летом он увёз её в Юго-Восточную Анатолию, в диярбакырский вилайет, под горячее дыхание Сирийской пустыни.

   Они бродили по убитой солнцем степи и любовались далёкими горами с голубыми вечноснежными вершинами.

   Как-то Малик поведал, что работает в исламской энергетике с восьми лет, когда ему доверили собирать тезек - твёрдотопливный элемент для обогрева хижин из саманного кирпича.

   "Что ещё за "тезек"? - удивилась Мария. - На лекциях нам такого не давали!"

   Он привёл её к пастухам. Объяснил, что тезек лучше собирать вечером, когда стадо выгоняют с пастбищ. Сытые коровы щедрее на навоз...

   "Навоз? - ужаснулась она. - Ты собирал навоз?"

   "Разумеется, - гордо ответил Ибрагим. - И напрасно смеёшься. Мой тезек был лучшим в вилайете. Брали только на растопку и платили вдвое..."

   "Но почему? - удивилась Мария. - Конопли, что ли, коровам подбрасывал?"

   "Дело не в питании коров, - пояснил Ибрагим, - а в способе сушки..."

   Он увёз её в пустыню, показал нефтяные вышки.

   "Они стоят в местах, где я сушил тезек, - сказал Ибрагим. - Нефтесодержащие газы вырывались на поверхность и пропитывали коровьи лепёшки горючими маслами. А когда большие люди пришли за нефтью, отец выгодно продал им мои знания, где бурить скважины..."

   Мария долго смотрела в пустыню, пытаясь представить, как она выглядела до установки вышек, и спросила: "Но как ты эти места отмечал, дорогой? Здесь же только камень! Кругом всё одинаковое!"

   "В том-то и дело, - усмехнулся Ибрагим. - Чутьё у меня. Всегда знаю, где, что лежит..."

***

   В центре управления Ибрагим первым делом проверил давление в магистрали. Потом просканировал участки техпроцесса: подача к реактору реголита, давление на входе ожижителя, приём и хранение жидкого водорода. Всё в норме. Тревожных сигналов нет.

   - Взгляни на температуру, дорогой, - сказала Мария с соседнего кресла. Ибрагим послушно повернул голову к жене, но она его остановила. - Я перевела картинку на твой монитор.

   На экране развернулась карта сечений температурного поля придонных слоёв.

   - Ого! Девять градусов! Нужно связаться с РМЦ...

   - Я уже вызвала Змеиный. Они ждут данных со спутника.

   - Проверь биржу.

   - Что?

   - Проверь биржу, - повторил Ибрагим. - Котировки акций на энергодобывающие отрасли.

   Мария зашелестела клавишами, а Ибрагим вернулся к своему дисплею.

   "На два градуса выше обычной температуры, - сказал он себе. - Это мы, что ли, нагрели? А следствие очевидно: конвективный поток тёплых придонных слоёв поднимет к поверхности сероводород. Вопрос только: сколько?"

   - Змеиный отозвался, - сказала Мария. - У тебя на экране.

   Что-то в её голосе заставило его вновь повернуть к ней голову. Да. Он не ошибся - она была испугана. "Испугана? - подумал Ибрагим. - Да она в ужасе от того, что я сейчас увижу!"

   Он вернулся к своему экрану и покачал головой - было от чего испугаться: разогрев морского дна охватил обширную территорию вокруг семёрки насосных станций.

   "Жирная лохматая гусеница... две сотни миль в длину и около тридцати в ширину, - размышлял Ибрагим. - Да. Это наша работа. Слишком кучно стоим. Если бы чуть раздвинуться, диссипация температуры исключила бы конвекцию..."

   - Я сделала предварительный расчёт процесса, - сказала Мария. - Плохо дело, Ибрагим.

   - Ты биржу проверила? - неприветливо осведомился Малик.

   - Котировки пока стабильны.

   - Немедленно продай все наши реголитовые акции. У нас было что-то из недвижимости на побережье?

   - Золотые пески, Одесса, Судак, Зонгулдак...

   - Всё продай. Всё что есть. Сейчас же. Активы вложи в космический гелий.

   - Рифату это не понравится.

   - Женщина! - взорвался Ибрагим. - Делай, что тебе говорят!

   Она обиженно засопела над клавиатурой, а он сосредоточился на страшненькой картине грядущего Армагеддона. Он не хотел смотреть на результаты расчёта Марии. Лучше всё сделать самому, а потом сверить. И методику, и результаты. Как в старые добрые времена. В студенчестве. Но не прошло и пяти минут, как в нижнем левом углу монитора заморгал сигнал вызова.

   Отец.

   "Быстро", - одобрительно оценил Ибрагим.

   Он подтвердил вызов.

   В экран втиснулось морщинистое лицо Рифата Малика.

   - Во имя Аллаха, сын, зачем ты продал неверным нашу семейную собственность?

   Рифат говорил на турецком, облегчив тем самым положение сына. Мария понимала по-турецки через два слова на третье, а Ибрагиму очень не хотелось унижаться при жене.

   - Объяснять долго, отец, - как можно спокойнее ответил он. - Это физика. И математика. То, за что ты платил, чтобы я учился. Хорошо, что ты вышел на связь. Грядут большие беды, и чтобы они не обрушились на нашу семью, - продай всё, что есть по реголиту, и вложи деньги в акции гелиевых компаний...

   - Никогда, - отрезал Рифат. - Я никогда не отдам свои деньги неверным.

   - Это всего лишь деньги, отец, - настаивал Ибрагим. - Это как фишки в нардах. Ты же можешь в кёй одасе сесть за игру с чужаком? И разве мало почёта посрамить неверного в ЕГО игре?

   - Это не игра, сын...

   - Цены на реголитовую энергетику упадут, - почти закричал Ибрагим. - Ты выбираешь между достатком семьи и своим упрямством!

   - Не смей меня перебивать! - зашипел Рифат. - Мальчишка!

   - Я спасаю себя и жену! Я зарабатываю деньги!

   - Вот и хорошо, - неприятно осклабился Рифат. - Я признаю твоего джелинчика своей джелин только после того, как ты сделаешь деньги на собственных похоронах!

   Связь прервалась.

   Ибрагим с минуту молчал. Он был не вправе так разговаривать с отцом. Даже при условии своей стопроцентной правоты... Малик усмехнулся каламбуру.

   - Он согласился? - с радостью в голосе спросила Мария.

   - Что? - встрепенулся Ибрагим. - Кто согласился? С чем?

   - Папа-Рифат. Я всё слышала. Он впервые назвал меня невесткой! Сказал, что признает, если ты что-то сделаешь. И ты улыбаешься.

   Она радовалась жизни, а Малику нечего было сказать.

   - Ну, да... - Ибрагим огладил ладонью подбородок. - Признает. Если я сделаю деньги на своих похоронах.

   - Как это? - удивилась Мария.

   - ...как если бы он сказал "когда рак свиснет". Давай-ка посмотрим твои расчёты.

   Объяснять ей, что "gelincik" - это хорёк, а вовсе не уменьшительно-ласкательное от "gelin"-невестка, он бы не стал даже под угрозой расстрела.

   - Не бери в голову, - быстро успокаиваясь, сказала Мария. - Справимся. Вот, взгляни-ка...

   Она подключилась к его монитору, и вывела на экран рельеф дна.

   - Станции дрейфуют над равниной. Глубина моря примерно две тысячи метров. Но на самой равнине три холма по пять сотен метров высотой, конвективные потоки стартуют с них... - Она набрала новую команду у себя на компьютере и продолжила: - Так массоперенос выглядел пять часов назад: рельеф серым фоном, формирующееся вертикальное течение - красным.

   Над равниной вздымались три огромных волдыря подогретых донных слоёв. Семь ниточек-магистралей, цепочкой опускающихся к самому дну, терялись между ними. Внизу каждой из "ниток" - реактор, в котором сероводород разлагался на водород и серу. Сверху, на поверхности, - плавучие заводы по ожижению и хранению водорода.

   - Так массоперенос выглядит сейчас... - уртикулы вытянулись в колонны.

   - А так он будет выглядеть через пять часов... - колонны сильно изогнулись.

   - ...через десять часов... - теперь изгиб был настолько силён, что было очевидно: поток насыщенного сероводорода возвращается к грунту.

   - Прекрасно! - сказал Ибрагим. - Смотри-ка, зацикливается...

   - Нет, - возразила Мария. - Этот виток случился из-за охлаждения потока верхними слоями и силы Кориолиса. Но на следующем цикле поток будет двигаться в уже прогретом русле. А потому не повернёт ко дну, а всей массой двинется к поверхности.